- Но ведь это в самом деле так забавно, - не унималась Николь. -
Разве не так? Руди-манекен, эрзац-творение картельной системы - и, вместе
с тем, наивысшее избираемое должностное лицо СШЕА. Эти люди голосовали за
него и за тех других Дер Альте до него вот уже на протяжении целых
пятидесяти лет - извините, но это не может не смешить. Как еще иначе можно
отнестись к этому?
Она теперь и сама смеялась; сама мысль о том, что можно было много
лет ничего не знать об этой "Гехаймнис", этой высшей государственной
тайне, и вдруг узнать ее и не рассмеяться при этом, была выше ее
разумения.
- Я думаю, что я все-таки предприму решительные действия, - сказала
она Гарту. - Да, я приняла решение. Свяжитесь завтра же утром с "Карп
Варке". Говорите непосредственно как с Антоном, так и Феликсом. Скажите им
как бы между прочим, что вы арестуете их сразу же, стоит им только сделать
малейшую попытку предать нас в глазах испов. Скажите им, что НП уже готова
их взять.
- Хорошо, миссис Тибо, - мрачно произнес Гарт.
- И не принимайте это слишком близко к сердцу, - сказала Николь. -
Если Карп не уймется и все-таки раскроет эту "Гехаймнис", мы все равно
как-нибудь это переживем - мне кажется, что здесь вы не совсем правы. Это
не будет означать конец нашего статуса-кво.
- Миссис Тибо, - сказал Гарт, - если Карп обнародует эту информацию,
независимо от того, как к этому отнесутся испы, больше уже никогда не
будет ни одного нового Дер Альте. А если следовать букве закона, то ваши
властные полномочия проистекают только из того, что вы его жена. Такое не
очень-то укладывается в голове, потому что... - Гарт замолчал в
нерешительности.
- Ну, говорите!
- Потому что ясно каждому, независимо от того притом или испом он
является, что вы обладаете наивысшей властью в нашем истэблишменте. И
очень важно любыми доступными способами поддерживать миф о том, что
каким-то образом, пусть даже и не прямо, но этой властью вы наделены из
рук народа посредством всенародного голосования.
Наступило неловкое молчание.
- НП, пожалуй, - произнес наконец Пэмброук, - следовало бы взять за
жабры эти Карпов и еще до того, как им удастся обнародовать свою "Белую
Книгу". Таким образом мы отсечем их от средств массовой информации.
- Даже под арестом, - заметила Николь, - Карпам удастся получить
доступ по меньшей мере к одному из этих средств. Нужно смотреть фактам в
глаза.
- Но их репутация, если они окажутся арестованными...
- Единственным верным решением, - произнесла Николь задумчиво, как бы
рассуждая вслух, - было бы физическое уничтожение всех тех высших
руководителей фирмы, которые посетили это собрание, где обсуждались опросы
высокой политики. Другими словами, всех служащих картеля, имеющих статус
гост, независимо от того, сколько их там. Даже если количество их будет
исчисляться сотнями.
Другими словами, отметила она про себя - самая настоящая чистка.
Такая, какую можно было бы увидеть разве что во время революции.
Она вся съежилась от этой мысли.
- Нахт и Нобел, - прошептал Пэмброук.
- Что? - спросила Николь.
- Термин, которым нацисты обозначали незримых агентов правительства,
которые специализировались на политических убийствах. - Он хладнокровно
поглядел на Николь. - Ночь и туман. Они входили в состав эйнзацкоманд.
Чудовища. Разумеется, наша национальная полиция, наша НП не располагает
ничем подобным. Очень жаль. Так что вам придется действовать, опираясь на
помощь со стороны военных. Мы вам здесь не подмога.
- Я пошутила, - сказала Николь.
Оба ее собеседника теперь с нескрываемым интересом смотрели на нее.
- Никаких чисток, - продолжила Николь. - Их не было ни одной со
времени Третьей мировой войны. Вам это прекрасно известно. Мы стали
слишком цивилизованными для массовых убийств.
Пэмброук нахмурился, его губы нервно подергивались.
- Миссис Тибо, - сказал он. - Когда специалисты из Института фон
Лессинджера доставят Геринга в нашу эпоху, вы, возможно, сумеете устроить
так, чтобы сюда была доставлена и необходимая вам эйнзацкоманда. Вот она и
сможет взять на себя труд расправы с Карпами, а затем вернуться в свою эру
Варварства.
Николь уставилась на него, широко открыв рот от удивления.
- Я говорю серьезно, предпочтительнее - для нас, чем позволить Карпам
сделать достоянием самых широких кругов общественности те абсолютно
секретные сведения, которыми они располагают. Последнее - наихудшая
альтернатива из всех, это угроза самым устоям нашего миропорядка.
- Я с вами совершенно согласен, - сказал Гарт Макри.
- Это безумие, - произнесла Николь.
- В самом ли деле? - не без удивления вопросил Гарт Макри, -
посредством применения принципов, разработанных фон Лессинджером, мы
получили доступ к прекрасно подготовленным убийцам, а, как вы сами на это
только что указали, в нашу эпоху такие профессионалы просто не существуют.
Я сомневаюсь в том, что уничтожить придется десятки или сотни лиц. Как мне
кажется, круг убитых может быть ограничен Советом Директоров и
вице-президентами картеля. Самое, пожалуй, большее - восемь человек.
- И, - горячо поддержал его Пэмброук, - эти восьмеро, высшие
администраторы Карпа, являются преступниками де-факто: они собрались и
организовали заговор против законного правительства. Их следует
рассматривать наравне с сыновьями Иова. С этим Бертольдом Гольцом.
Несмотря на то, что они одевают галстуки-бабочки каждый вечер и пьют
изысканные вина, а не маршируют по улицам и не спят в трущобах.
- Позвольте мне заметить, - сухо произнесла Николь, - что все мы
де-факто являемся преступниками. Потому что вся наша власть - как вы сами
подчеркнули, зиждется на тотальном обмане. И притом огромнейшего масштаба.
- Но наше правительство законно - сказал Гарт. - Независимо от того,
с помощью ли мошенничества или какого-либо иного способа оно пришло к
власти. И этот так называемый "тотальный обман" совершен в высших
интересах всего народа. Мы пошли на него совсем не для того, чтобы
подвергнуть хоть кого-нибудь эксплуатации - в отлично от картельной
системы, которая именно с этого и живет! Нашей целью вовсе не является
насытиться кровью за счет кого-либо другого.
По крайней мере, отметила про себя Николь, это то, в чем мы пытаемся
убедить себя сами.
- поговорив только что с главным прокурором, - почтительно произнес
Пэмброук, - я знаю теперь, какие чувства вызывает у него все более
растущее влияние картелей.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74