Вы можете там оставаться с моей женой и сыном. Пэмброуку там до вас не
добраться, потому что к этому времени его уже не будет в живых. Я вот
только что перекрыл нормальную работу еще одного очень важного органа у
него внутри. Теперь ему не протянуть и пяти минут.
- Ричард, позвольте ему... - начала было Николь и тут же осеклась,
потому что все вокруг нее вдруг исчезло.
Конгросян, Пэмброук, ее кабинет в Белом Доме - все перестало для нее
существовать. А сама она оказалась в сумраке тропического леса. С
отсвечивавших рассеянный свет листьев капала влага; почва под ногами была
податливая, пропитанная водой. Вокруг стояла мертвая тишина.
Перенасыщенный сыростью лес был совершенно безмолвен.
Она была в нем абсолютна одна.
Постояв какое-то время, она побрела, сама не зная, куда. Она ощущала
себя какой-то одеревеневшей, бесконечно старой, каждое движение давалось
ей с немалым трудом; впечатление у нее было такое, будто простояла она
здесь в тишине, под этим нескончаемым дождем, добрых миллион лет.
Впереди сквозь переплетения лиан и заросли мокрых кустарников
виднелись очертания полуразвалившегося, давно некрашеного дома из
калифорнийского мамонтова дерева. Николь побрела к этому дому, обняв плечи
руками, вся дрожа от холода.
Отбросив в сторону последнюю мешавшую ей ветку, она увидела
припаркованное на подъездной дорожке с виду совершенно первобытное
такси-робот.
Отворив дверцу такси-робот, она произнесла повелительным тоном:
- Отвези меня в ближайший город.
Механик такси остался совершенно равнодушным к ее распоряжению, будто
он давно вышел из строя.
- Ты, что, не слышишь меня? - громко сказала Николь.
Со стороны дома до нее донесся женский голос.
- Прошу прощения, мисс. Это такси нанято людьми из звукозаписи; оно
не станет вас слушаться, так как повинуется только тем, кто его нанял.
- О, - вырвалось у Николь, после чего она выпрямилась и захлопнула
дверцу. - жена Ричарда Конгросяна?
- Да, - ответила женщина и стала спускаться по дощатым ступенькам. -
А вы... - она прищурилась, - ...вы Николь Тибо?
- Была ею, - произнесла Николь. - Можно пройти внутрь дома и выпить
что-нибудь погорячее? Я продрогла неважно себя чувствую.
- Конечно же, - сказала миссис Конгросян. - Пожалуйста. Вы сюда
прибыли, чтобы найти Ричарда? Его здесь нет; в последний раз, когда я с
ним говорила, он был в нейрохирургической клинике "Франклин Эймс в
Сан-Франциске. Вам это известно?
- Да, - ответила Николь. - Но сейчас его там нет. Нет, я не
разыскиваю его.
Она последовала за миссис Конгросян вверх по ступенькам на парадное
крыльцо дома.
- Из звукозаписи здесь у нас гостят уже три дня, - рассказывала
миссис Конгросян. - Все записывают и записывают. Я уже начинаю
подозревать, что они никогда отсюда не уедут. Правда, это прекрасные люди,
и мне очень приятно их общество. Они здесь и ночуют. Они приехали сюда с
целью записывать игру моего мужа, в соответствии с его старым контрактом с
"Арт-Корпорэйшн", но, как я уже сказала, он неожиданно для всех уехал.
Она открыла входную дверь.
- Спасибо вам за гостеприимство, поблагодарила ее Николь.
В доме, как она незамедлительно обнаружила, было тепло и сухо; после
такого унылого пейзажа снаружи у нее тотчас же полегчало на душе. В камине
весело горел огонь, и она подошла поближе.
- Я слышала, только что, какую-то несусветную ерунду по телевидению,
- поделилась миссис Конгросян. - Что-то относительно Дер Альте и вас
самой. Я толком ничего не поняла. Речь шла о том, что вы якобы... не
существуете, так, во всяком случае, мне показалось. Вы-то сами знаете, о
чем идет речь? О чем не перестает передавать телевидение?
- Боюсь, что нет, - сразу насторожившись, ответила Николь.
- Я пойду приготовлю кофе, - сказала миссис Конгросян. - Они - мистер
Флайджер и его коллеги из ЭМП - должны вот-вот вернуться. К обеду. Вы
одни? С вами больше никого нет?
- Совершенно одна, - вздохнула Николь.
Ей не терпелось выяснить, умер ли к этому времени Уайлдер Пэмброук.
Она очень надеялась на это, его смерть как нельзя больше устраивала ее.
- Ваш муж, - сказала она, - очень хороший человек. Я ему многим
обязана.
По сути дела, поняла она, своей жизнью.
- Он очень высокого мнения о вас тоже, - сказала миссис Конгросян.
- Можно мне остаться у вас? - вдруг спросила Николь.
- Пожалуйста. Сколько вам будет угодно.
- Спасибо.
Ей теперь стало несколько лучше. Может быть, я уже никогда больше не
вернусь в Вашингтон, подумала она. Ведь ради чего мне теперь возвращаться?
Джанет нет в живых, Бертольд Гольц - мертв, даже рейхсмаршал Геринг мертв
и уж, конечно же, Уайлдер Пэмброук теперь тоже мертв. И весь правящий
Совет, все эти столько лет таившиеся в полумраке фигуры, которые стояли за
нею, которых она прикрывала. При условии, разумеется, если фараоны
выполнили отданный им приказ, впрочем, в этом сомневаться не приходилось.
Кроме того, отметила она про себя, я уже больше никак не смогу
вершить делами в стране; информ-машины во всю постарались в своей слепой,
чисто механической, но такой эффективной прыти. Они и Карпы. Так что
теперь, решила она, настала очередь Карпов, пусть какое-то время
поупиваются властью, а затем... Пока, в свою очередь, не сожрут и их, как
это сделали со мною.
Я даже не могу теперь эмигрировать на Марс, продолжала размышлять
она. Во всяком случае, на борту одного из марсолетов Луни Люка. В этом я
сама виновата. Но есть и иные способы туда добраться. Есть большие
торговые корабли, эксплуатирующиеся на вполне легальных основаниях,
правительственные корабли тоже. И еще - очень быстроходные корабли,
которые принадлежат военным; я, пожалуй, еще могла бы реквизировать один
такой корабль. При посредничестве аппарата Руди, даже несмотря на то, что
сам он не смертном одре - вернее на слесарном верстаке для разборки.
Официально армия присягнула ему; ей положено делать то, что он велит.
- Вы себя нормально чувствуете? Кофе вам не повредит? - на нее
внимательно смотрела миссис Конгросян.
- Спасибо - ответила Николь, - вполне нормально.
Она последовала за миссис Конгросян в кухню этого просторного
старинного дома.
За окнами теперь дождь хлестал вовсю. Николь снова задрожала и решила
больше не глядеть на улицу; дождь страшил ее, он был дурным знамением.
Напоминанием о злосчастной судьбе, что могла быть ей уготована.
- Вы сего-то боитесь? - вдруг сочувственно спросила миссис Конгросян.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74