Вид у него был какой-то озабоченный. Протянув руку Сапербу, он
произнес:
- Мне хочется поблагодарить вас, доктор, за то, что вы
незамедлительно меня приняли.
Они пожали друг другу руки.
- У вас должно быть, ужасная загрузка, в такие дни.
Чик Страйкрок сел прямо напротив Саперба по другую сторону его
письменного стола.
- Весьма значительная, - проворчал Саперб.
Но, как предупредил его Пэмброук, он не имел права отказывать ни
одному новому пациенту. Только на таких условиях ему позволили
практиковать.
- У вас такой вид, - сказал он Чику Страйкроку, - будто вы
испытываете чувства, аналогичные моим. Чувствуете себя загнанным в угол, в
положении настолько безвыходном, что даже не представляете себе, как
дальше жить, и тем не менее вас одолевают смутные предчувствия, что всему
этому какой-то предел обязательно должен быть.
- Говоря откровенно, - начал Чик, - я уже почти готов все бросить -
работу, свою... подругу... - он осекся, губы его скривились, - ...и
присоединиться к этим чертовым сыновьям Иова.
Он поднял на д-ра Саперба исполненный взгляд неподдельных страданий.
- Хорошо, - произнес Саперб, сочувственно ему кивая. - Но как вы себя
при этом чувствуете - вас что-то заставляет так поступить? Или это ваш
собственный выбор?
- Да нет, я вынужден так поступить - я приперт к стенке.
Чик Страйкрок тесно прижал друг к другу ладони трясущихся рук, его
длинные, тонкие пальцы плотно переплелись.
- Под вопрос поставлена вся моя дальнейшая жизнь в обществе в
качестве профессионала.
На письменном столе Саперба замигала сигнальная лампочка телефона.
Неотложный вызов, на который он, по мнению Аманды, должен обязательно
ответить.
- Прошу прощения, мистер Страйкрок.
Д-р Саперб поднял трубку. На экране сформировалось гротескно
искаженное миниатюрное изображение лица Ричарда Конгросяна. Рот у него был
широко открыт, как будто он тонул.
- Вы все еще во "Франклине Эймсе"? - тотчас же спросил у него Саперб.
- Да.
Голос Конгросяна доходил до его ушей из аудиоприемника малого
диапазона и не был слышен его пациенту. Тот в это время, сгорбившись,
бессмысленно вертел в пальцах спичку, явно негодуя на то, что его
перебили.
- Только что я услышал по телевидению, что вы все еще существуете.
Доктор, со мной стряслось нечто совершенно ужасное. Я становлюсь
невидимым. Никто не в состоянии меня видеть. Ощущается только исходящий от
меня запах. Я постоянно превращаюсь в ничто иное, как в одно только
мерзкое зловоние.
Господи Иисусе, подумалось д-ру Сапербу.
- Вы меня видите? - робко спросил Конгросян. - На своем экране?
- Конечно же вижу, - сказал Саперб.
- Поразительно. - Конгросян явно испытывал определенное облегчение. -
Значит, по крайней мере передающая электронная камера меня различает.
Может быть, это в какой-то мере облегчит мое положение. А вы как думаете,
доктор? Вы сталкивались с подобными случаями в прошлом? Рассматривала ли
наука психопатология аналогичные случаи раньше? Имеется ли название у
такого феномена?
- Да, есть.
Саперб задумался. Обострение кризиса ощущений мнимой деградации
собственной личности. Налицо все признаки явного психоза; наблюдается
навязчивое состояние полнейшего распада личности.
- Я загляну в "Франклин Эймс" во второй половине меня, - сказал он
Конгросяну.
- Нет, нет, - решительно запротестовал Конгросян, глаза его безумно
выпучились. - Я не могу допускать этого. По сути, мне не следовало
разговаривать с вами даже по телефону - это очень опасно. Я напишу вам
позже. До свидания.
- Подождите, - поспешно выпалил Саперб.
Изображение на экране осталось. Можно было рассчитывать на некоторую
отсрочку. Но - Саперб это прекрасно понимал - Конгросяна хватит еще совсем
не надолго. Слишком уж тяжело было ему бороться с этим наваждением.
- У меня сейчас на приеме пациент, - сказал Саперб. - Поэтому я мало
что в состоянии сделать для вас в данный момент. Что если...
- Вы ненавидите меня, - не дал договорить ему Конгросян. - Как и все
остальные. Боже ты мой, мне ничего не остается другого, как стать
невидимым. Только таким одним-единственным способом я еще в состоянии
обезопасить свою жизнь!
- А я полагаю, что это даже является определенным преимуществом, эта
ваша возможность становиться невидимым, - нашелся Саперб.
- Особенно, если вам стало бы интересно подглядывать за тем, что
кому-то хочется оставить в тайне, например, за тем, кто задумал совершить
преступление...
- Какое преступление?
Конгросян угодил в расставленную перед им западню!
- Я это обсужу при личной встрече с вами, - заверил Саперб. - Как мне
кажется, это должно остаться тайной, известной только нам двоим. Слишком
уж деликатно сложившееся положение. Вы со мною согласны?
- Э... я как-то не задумывался над этим под таким углом зрения.
- А не помешало бы, - интригующе посоветовал Саперб.
- Вы завидуете мне, доктор. Я угадал?
- Очень даже. Угадали, - сказал Саперб. - Как психоаналитик, я и сам
в высшей степени любопытен.
- интересно.
Сейчас Конгросян казался куда спокойнее. Мне вот, например, только
что пришло в голову, что я мог бы в любую минуту покинуть этот гнусный
госпиталь и пойти, куда только мне заблагорассудится. Фактически, я теперь
могу бредить где-угодно совершенно незаметно для окружающих. Вот только
запах. Нет, вы, доктор, позабыли о запахе. Он меня с головой выдаст. Я
очень высоко ценю ваши попытки помочь мне, новы, видимо, не принимаете в
расчет всю совокупность фактов.
Конгросяну удалось даже слегка, на одно какое-то короткое мгновенье
улыбнуться.
- Мне кажется, мне вот что надо сделать - явиться наконец-то с
повинной к главному прокурору Баку Эпштейну или, если не это, то
возвратиться в Советский Союз. Может быть, мне там смогут помочь в
институте имени Павлова. Да, да, мне обязательно нужно еще раз попытаться
пройти там курс лечения; да будет вам известно, подобную попытку я уже
предпринимал как-то ранее. Вот только как они смогут меня лечить, если не
будут меня видеть? Теперь вы в состоянии понять, Саперб, в каком тяжелом
положении я оказался, как сильно я запутался! Черт возьми!
Возможно, отметил про себя д-р Саперб, самое для вас лучшее - это
сделать то, над чем размышляет мистер Страйкрок. Присоединиться к
Бертольду Гольцу и его головорезам - сыновьям Иова.
- Вы знаете, доктор, - продолжал Конгросян, - временами мне кажется,
что подлинной причиной моих душевных проблем является то, что я
бессознательно влюблен в Николь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74
произнес:
- Мне хочется поблагодарить вас, доктор, за то, что вы
незамедлительно меня приняли.
Они пожали друг другу руки.
- У вас должно быть, ужасная загрузка, в такие дни.
Чик Страйкрок сел прямо напротив Саперба по другую сторону его
письменного стола.
- Весьма значительная, - проворчал Саперб.
Но, как предупредил его Пэмброук, он не имел права отказывать ни
одному новому пациенту. Только на таких условиях ему позволили
практиковать.
- У вас такой вид, - сказал он Чику Страйкроку, - будто вы
испытываете чувства, аналогичные моим. Чувствуете себя загнанным в угол, в
положении настолько безвыходном, что даже не представляете себе, как
дальше жить, и тем не менее вас одолевают смутные предчувствия, что всему
этому какой-то предел обязательно должен быть.
- Говоря откровенно, - начал Чик, - я уже почти готов все бросить -
работу, свою... подругу... - он осекся, губы его скривились, - ...и
присоединиться к этим чертовым сыновьям Иова.
Он поднял на д-ра Саперба исполненный взгляд неподдельных страданий.
- Хорошо, - произнес Саперб, сочувственно ему кивая. - Но как вы себя
при этом чувствуете - вас что-то заставляет так поступить? Или это ваш
собственный выбор?
- Да нет, я вынужден так поступить - я приперт к стенке.
Чик Страйкрок тесно прижал друг к другу ладони трясущихся рук, его
длинные, тонкие пальцы плотно переплелись.
- Под вопрос поставлена вся моя дальнейшая жизнь в обществе в
качестве профессионала.
На письменном столе Саперба замигала сигнальная лампочка телефона.
Неотложный вызов, на который он, по мнению Аманды, должен обязательно
ответить.
- Прошу прощения, мистер Страйкрок.
Д-р Саперб поднял трубку. На экране сформировалось гротескно
искаженное миниатюрное изображение лица Ричарда Конгросяна. Рот у него был
широко открыт, как будто он тонул.
- Вы все еще во "Франклине Эймсе"? - тотчас же спросил у него Саперб.
- Да.
Голос Конгросяна доходил до его ушей из аудиоприемника малого
диапазона и не был слышен его пациенту. Тот в это время, сгорбившись,
бессмысленно вертел в пальцах спичку, явно негодуя на то, что его
перебили.
- Только что я услышал по телевидению, что вы все еще существуете.
Доктор, со мной стряслось нечто совершенно ужасное. Я становлюсь
невидимым. Никто не в состоянии меня видеть. Ощущается только исходящий от
меня запах. Я постоянно превращаюсь в ничто иное, как в одно только
мерзкое зловоние.
Господи Иисусе, подумалось д-ру Сапербу.
- Вы меня видите? - робко спросил Конгросян. - На своем экране?
- Конечно же вижу, - сказал Саперб.
- Поразительно. - Конгросян явно испытывал определенное облегчение. -
Значит, по крайней мере передающая электронная камера меня различает.
Может быть, это в какой-то мере облегчит мое положение. А вы как думаете,
доктор? Вы сталкивались с подобными случаями в прошлом? Рассматривала ли
наука психопатология аналогичные случаи раньше? Имеется ли название у
такого феномена?
- Да, есть.
Саперб задумался. Обострение кризиса ощущений мнимой деградации
собственной личности. Налицо все признаки явного психоза; наблюдается
навязчивое состояние полнейшего распада личности.
- Я загляну в "Франклин Эймс" во второй половине меня, - сказал он
Конгросяну.
- Нет, нет, - решительно запротестовал Конгросян, глаза его безумно
выпучились. - Я не могу допускать этого. По сути, мне не следовало
разговаривать с вами даже по телефону - это очень опасно. Я напишу вам
позже. До свидания.
- Подождите, - поспешно выпалил Саперб.
Изображение на экране осталось. Можно было рассчитывать на некоторую
отсрочку. Но - Саперб это прекрасно понимал - Конгросяна хватит еще совсем
не надолго. Слишком уж тяжело было ему бороться с этим наваждением.
- У меня сейчас на приеме пациент, - сказал Саперб. - Поэтому я мало
что в состоянии сделать для вас в данный момент. Что если...
- Вы ненавидите меня, - не дал договорить ему Конгросян. - Как и все
остальные. Боже ты мой, мне ничего не остается другого, как стать
невидимым. Только таким одним-единственным способом я еще в состоянии
обезопасить свою жизнь!
- А я полагаю, что это даже является определенным преимуществом, эта
ваша возможность становиться невидимым, - нашелся Саперб.
- Особенно, если вам стало бы интересно подглядывать за тем, что
кому-то хочется оставить в тайне, например, за тем, кто задумал совершить
преступление...
- Какое преступление?
Конгросян угодил в расставленную перед им западню!
- Я это обсужу при личной встрече с вами, - заверил Саперб. - Как мне
кажется, это должно остаться тайной, известной только нам двоим. Слишком
уж деликатно сложившееся положение. Вы со мною согласны?
- Э... я как-то не задумывался над этим под таким углом зрения.
- А не помешало бы, - интригующе посоветовал Саперб.
- Вы завидуете мне, доктор. Я угадал?
- Очень даже. Угадали, - сказал Саперб. - Как психоаналитик, я и сам
в высшей степени любопытен.
- интересно.
Сейчас Конгросян казался куда спокойнее. Мне вот, например, только
что пришло в голову, что я мог бы в любую минуту покинуть этот гнусный
госпиталь и пойти, куда только мне заблагорассудится. Фактически, я теперь
могу бредить где-угодно совершенно незаметно для окружающих. Вот только
запах. Нет, вы, доктор, позабыли о запахе. Он меня с головой выдаст. Я
очень высоко ценю ваши попытки помочь мне, новы, видимо, не принимаете в
расчет всю совокупность фактов.
Конгросяну удалось даже слегка, на одно какое-то короткое мгновенье
улыбнуться.
- Мне кажется, мне вот что надо сделать - явиться наконец-то с
повинной к главному прокурору Баку Эпштейну или, если не это, то
возвратиться в Советский Союз. Может быть, мне там смогут помочь в
институте имени Павлова. Да, да, мне обязательно нужно еще раз попытаться
пройти там курс лечения; да будет вам известно, подобную попытку я уже
предпринимал как-то ранее. Вот только как они смогут меня лечить, если не
будут меня видеть? Теперь вы в состоянии понять, Саперб, в каком тяжелом
положении я оказался, как сильно я запутался! Черт возьми!
Возможно, отметил про себя д-р Саперб, самое для вас лучшее - это
сделать то, над чем размышляет мистер Страйкрок. Присоединиться к
Бертольду Гольцу и его головорезам - сыновьям Иова.
- Вы знаете, доктор, - продолжал Конгросян, - временами мне кажется,
что подлинной причиной моих душевных проблем является то, что я
бессознательно влюблен в Николь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74