Последний потомок Амьел-Аикара, не считая меня, стоял перед отцом Фролло — Квазимодо.
Знал лишь дьявол — и, вероятно, он один, — как звонарь пришел сюда. Воспользовался ли он моментом, пока Жеан де Гарлэ оставил вход в храм Изиды без присмотра? Преследовал ли он нас тайно? В те дни, когда мы разбирали тайник в квартале Тампля, я неоднократно испытывал чувство, будто кто-то наблюдает за мной.
Фролло стоял едва в двух шагах от ячейки, но чтобы до нее добраться, ему нужно было пройти мимо горбуна. И Квазимодо не давал впечатления, что он это позволит.
— Ты предал Эсмеральду! — закричал он своему приемному отцу. — Ты виновен в ее смерти!
— Это неверно, Квазимодо. Я хотел ее спасти, но судебные приставы короля вырвали ее у меня, — Фролло говорил медленно и четко и сопровождал слова теми жестами руки, которые понимали только он и его воспитанник.
— Почему ты не вернулся в Нотр-Дам?
— Потому что иначе люди короля арестовали бы меня.
— Ты лжешь, — постановил Квазимодо. — Ты всегда обманывал и использовал меня.
Архидьякон молча смотрел на Квазимодо. Я знал о его магической способности подчинять другого своей воле. В келье Квазимодо я испытал это на собственной шкуре. Мог ли звонарь, который долгие годы безоговорочно подчинялся ему, противостоять этой силе?
Великий магистр обратился к воинам:
— Это проклятое чудовище грозит расстроить все наши планы. Все арбалетчики — немедленно к Фролло. Стреляйте в горбуна с моста.
Четверо мужчин поспешили вниз по лестнице и почти добрались до низа, когда я прыгнул за ними. Я видел, как умер мой отец, и не хотел быть свидетелем еще и того, как они убьют моего брата Если бы я не набросился на одного из арбалетчиков, то переломал бы себе кости, — но это выпало на долю дреговита, который рухнул подо мной. Рядом со мной застонал другой арбалетчик, когда Леонардо прыгнул ему на крестец.
— Хорошая идея, Арман! — крикнул итальянец и хрустнул перекрещенными руками на затылке дреговита. — Делайте, как я.
Человек подо мной захотел как раз собраться с силами, когда я схватил его голову и сильно ударил лбом о пол из скал. Раздался ужасный хруст, но я больше не обращал на это внимание.
Леонардо и я бежали за двумя другими арбалетчиками. Они добрались до лестницы перед нами и взобрались наверх. Когда я, наконец, взлетел вслед за итальянцем по крутому подъему, уже в воздухе раздались залпы. Оба попали в грудь Квазимодо. Я видел при штурме оборванцами Нотр-Дама, как звонарь был абсолютно невозмутим при виде стрелы, которую Жеан Фролло всадил ему в руку. Но два выстрела, к тому же, в грудь, были совершенно иным. Квазимодо покачнулся назад и упал на край лестницы.
Леонардо и я прыгнули на арбалетчиков сзади и столкнули их с моста. Мой противник ударился о каменный пол и остался там лежать в неестественном положении. Другой упал в бассейн с кипящей водой; прежде чем он захлебнуться в бульоне, он издал пронзительный крик. Я бросил пугливый взгляд на клетку с Колеттой и Марком Сененом, которая примерно в двадцати саженях от меня висела над подобным же бассейном.
Леонардо спешил по сходням, перескочил через безжизненное тело Вийона и поспешил дальше, к отцу Фролло. Я не мог его больше догнать и опустился на колени возле моего отца. Когда я повернул его голову, то увидел его потухший взор. Даже если мир был потерян, я бы охотно сказал ему еще раз, что я все прощаю ему, что мое сердце билось для него, как только сердце сына может биться для отца.
Со слезами я увидел, что усилия Леонардо были напрасны. Фролло вставил смарагд в металлическую ячейку. Тут же великий магистр отдал громогласный приказ через пещеру, и несколько мужчин начали вращать длинную лебедку. Цепи со свинцовыми кубиками опустились в горячую воду. Жидкость взорвалась, словно она больше не противостояла собственному жару.
Дым и пар распространились по всей пещере. Мосты закачались и затряслись, как прежде дрожащая палочка Вийона. Речь могла идти буквально о нескольких мгновениях — потом и я упал бы в горячую воду.
Но Леонардо не сдавался. Он уклонился от удара меча Фролло и толкнул своей выпяченной головой тело своего противника.
Фролло покачнулся, отступил назад с неуверенным шагом — и на него набросился поднявшийся на ноги Квазимодо. Мой брат схватил голову своего приемного отца и одним рывком повернул ее в сторону, пока не сломал шею. Лицо Квазимодо засияло удовлетворением.
Солнечный камень излучал чудовищную силу или вбирал ее в себя, — я этого не знаю. Он пылал, но не своим первоначальным зеленым, а ослепляющим белым светом: как платье Зиты, когда она висела наутро после казни на виселице.
«Это была трансмутация! — мелькнуло у меня в голове. Рок — ананке!»
Леонардо схватил пылающий белый камень обеими руками и с силой вынул его из ячейки. Я ожидал, что его рука обгорит, но с ним произошло что-то другое — жуткое. За короткое время он был окружен сияющей белой аурой, словно сила солнечного камня прошла через него. Он закричал и отпустил камень, так что тот упал в бассейн с водой. С громким шипением поднялось новое облако пара и обволокло нас.
— Путь здесь! — закричал я Леонардо и Квазимодо, прежде чем прыгнул с моста и сбросил лестницу, не обращая внимания на ссадины и ушибы. Я слышал грохот все новых взрывов, ощущал, как дрожит вся пещера. Спас ли уже Леонардо мир, я не знал, но было ясно одно — пещера находилась в большой опасности. Даже дреговиты бежали в панике прочь.
Так же и я побежал, — но с конкретной целью. Железная клетка с обоими пленниками все еще парила над одним из дымящихся, брызгающих кипящей водой бассейнов. Наконец, я добрался до раскачивающего устройства балки и привел ее в движение — больше на удачу, нежели с умом. Возможно, мне помогла сила отчаяния, которая окрыляет человека, если он знает, что его возлюбленная в смертельной опасности. С ревом и грохотом деревянная балка с клеткой развернулась, и я вращал лебедку, поднимая клетку, пока она резко не ударилась о землю. Колетта и ее отец были сильно встряхнуты, но что это было по сравнению с той опасностью, над которой они парили — в самом прямом значении этого слова!
Новое содрогание сотрясло пещеру, и камни величиной с кулак обрушились на нас дождем с крошащегося потолка, пока я отчаянно искал выход, чтобы открыть закрытую дверь клетки. У меня не было ни подходящего инструмента, ни предположений, где находится ключ.
Тут из становящего плотнее тумана отделилось привидение. Квазимодо, раскачиваясь, шел ко мне. Он вырвал арбалетные болты из своего тела, как уже сделал в свое время со стрелой Жеана Фролло. Его грудь сделалась еще больше заляпанной кровью, которая без остановки била вверх из раны. Человек с меньшей силой давно бы упал без чувств.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148
Знал лишь дьявол — и, вероятно, он один, — как звонарь пришел сюда. Воспользовался ли он моментом, пока Жеан де Гарлэ оставил вход в храм Изиды без присмотра? Преследовал ли он нас тайно? В те дни, когда мы разбирали тайник в квартале Тампля, я неоднократно испытывал чувство, будто кто-то наблюдает за мной.
Фролло стоял едва в двух шагах от ячейки, но чтобы до нее добраться, ему нужно было пройти мимо горбуна. И Квазимодо не давал впечатления, что он это позволит.
— Ты предал Эсмеральду! — закричал он своему приемному отцу. — Ты виновен в ее смерти!
— Это неверно, Квазимодо. Я хотел ее спасти, но судебные приставы короля вырвали ее у меня, — Фролло говорил медленно и четко и сопровождал слова теми жестами руки, которые понимали только он и его воспитанник.
— Почему ты не вернулся в Нотр-Дам?
— Потому что иначе люди короля арестовали бы меня.
— Ты лжешь, — постановил Квазимодо. — Ты всегда обманывал и использовал меня.
Архидьякон молча смотрел на Квазимодо. Я знал о его магической способности подчинять другого своей воле. В келье Квазимодо я испытал это на собственной шкуре. Мог ли звонарь, который долгие годы безоговорочно подчинялся ему, противостоять этой силе?
Великий магистр обратился к воинам:
— Это проклятое чудовище грозит расстроить все наши планы. Все арбалетчики — немедленно к Фролло. Стреляйте в горбуна с моста.
Четверо мужчин поспешили вниз по лестнице и почти добрались до низа, когда я прыгнул за ними. Я видел, как умер мой отец, и не хотел быть свидетелем еще и того, как они убьют моего брата Если бы я не набросился на одного из арбалетчиков, то переломал бы себе кости, — но это выпало на долю дреговита, который рухнул подо мной. Рядом со мной застонал другой арбалетчик, когда Леонардо прыгнул ему на крестец.
— Хорошая идея, Арман! — крикнул итальянец и хрустнул перекрещенными руками на затылке дреговита. — Делайте, как я.
Человек подо мной захотел как раз собраться с силами, когда я схватил его голову и сильно ударил лбом о пол из скал. Раздался ужасный хруст, но я больше не обращал на это внимание.
Леонардо и я бежали за двумя другими арбалетчиками. Они добрались до лестницы перед нами и взобрались наверх. Когда я, наконец, взлетел вслед за итальянцем по крутому подъему, уже в воздухе раздались залпы. Оба попали в грудь Квазимодо. Я видел при штурме оборванцами Нотр-Дама, как звонарь был абсолютно невозмутим при виде стрелы, которую Жеан Фролло всадил ему в руку. Но два выстрела, к тому же, в грудь, были совершенно иным. Квазимодо покачнулся назад и упал на край лестницы.
Леонардо и я прыгнули на арбалетчиков сзади и столкнули их с моста. Мой противник ударился о каменный пол и остался там лежать в неестественном положении. Другой упал в бассейн с кипящей водой; прежде чем он захлебнуться в бульоне, он издал пронзительный крик. Я бросил пугливый взгляд на клетку с Колеттой и Марком Сененом, которая примерно в двадцати саженях от меня висела над подобным же бассейном.
Леонардо спешил по сходням, перескочил через безжизненное тело Вийона и поспешил дальше, к отцу Фролло. Я не мог его больше догнать и опустился на колени возле моего отца. Когда я повернул его голову, то увидел его потухший взор. Даже если мир был потерян, я бы охотно сказал ему еще раз, что я все прощаю ему, что мое сердце билось для него, как только сердце сына может биться для отца.
Со слезами я увидел, что усилия Леонардо были напрасны. Фролло вставил смарагд в металлическую ячейку. Тут же великий магистр отдал громогласный приказ через пещеру, и несколько мужчин начали вращать длинную лебедку. Цепи со свинцовыми кубиками опустились в горячую воду. Жидкость взорвалась, словно она больше не противостояла собственному жару.
Дым и пар распространились по всей пещере. Мосты закачались и затряслись, как прежде дрожащая палочка Вийона. Речь могла идти буквально о нескольких мгновениях — потом и я упал бы в горячую воду.
Но Леонардо не сдавался. Он уклонился от удара меча Фролло и толкнул своей выпяченной головой тело своего противника.
Фролло покачнулся, отступил назад с неуверенным шагом — и на него набросился поднявшийся на ноги Квазимодо. Мой брат схватил голову своего приемного отца и одним рывком повернул ее в сторону, пока не сломал шею. Лицо Квазимодо засияло удовлетворением.
Солнечный камень излучал чудовищную силу или вбирал ее в себя, — я этого не знаю. Он пылал, но не своим первоначальным зеленым, а ослепляющим белым светом: как платье Зиты, когда она висела наутро после казни на виселице.
«Это была трансмутация! — мелькнуло у меня в голове. Рок — ананке!»
Леонардо схватил пылающий белый камень обеими руками и с силой вынул его из ячейки. Я ожидал, что его рука обгорит, но с ним произошло что-то другое — жуткое. За короткое время он был окружен сияющей белой аурой, словно сила солнечного камня прошла через него. Он закричал и отпустил камень, так что тот упал в бассейн с водой. С громким шипением поднялось новое облако пара и обволокло нас.
— Путь здесь! — закричал я Леонардо и Квазимодо, прежде чем прыгнул с моста и сбросил лестницу, не обращая внимания на ссадины и ушибы. Я слышал грохот все новых взрывов, ощущал, как дрожит вся пещера. Спас ли уже Леонардо мир, я не знал, но было ясно одно — пещера находилась в большой опасности. Даже дреговиты бежали в панике прочь.
Так же и я побежал, — но с конкретной целью. Железная клетка с обоими пленниками все еще парила над одним из дымящихся, брызгающих кипящей водой бассейнов. Наконец, я добрался до раскачивающего устройства балки и привел ее в движение — больше на удачу, нежели с умом. Возможно, мне помогла сила отчаяния, которая окрыляет человека, если он знает, что его возлюбленная в смертельной опасности. С ревом и грохотом деревянная балка с клеткой развернулась, и я вращал лебедку, поднимая клетку, пока она резко не ударилась о землю. Колетта и ее отец были сильно встряхнуты, но что это было по сравнению с той опасностью, над которой они парили — в самом прямом значении этого слова!
Новое содрогание сотрясло пещеру, и камни величиной с кулак обрушились на нас дождем с крошащегося потолка, пока я отчаянно искал выход, чтобы открыть закрытую дверь клетки. У меня не было ни подходящего инструмента, ни предположений, где находится ключ.
Тут из становящего плотнее тумана отделилось привидение. Квазимодо, раскачиваясь, шел ко мне. Он вырвал арбалетные болты из своего тела, как уже сделал в свое время со стрелой Жеана Фролло. Его грудь сделалась еще больше заляпанной кровью, которая без остановки била вверх из раны. Человек с меньшей силой давно бы упал без чувств.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148