– Вот как? Ответ несколько загадочный, мисс Мартингейл. Вы возбудили мое любопытство.
Несмотря на вежливое дружелюбие его голоса, Мария, встретившись с ним взглядом, почувствовала страх и пожалела о том, что не вспомнила раньше, как трудно что-либо скрыть от Филиппа. Она принялась объяснять:
– Герцогиня пожелает сделать пожертвование на сиротские приюты. Я уверена, что пожелает. Я хочу сказать, что она всегда рада сделать что-нибудь для сироток… – Сделав паузу, она начала снова: – Я пришла сегодня в связи с майским балом, это правда, но мне не поручали… – Она снова замолчала, мысленно проклиная свою импульсивность. Она настояла на встрече с ним, но не имела понятия, что ему сказать. Она напомнила себе, что со временем он все равно узнает о том, что Лоренс ее нанял, и попыталась придумать наиболее тактичный способ ввести его в курс дела. – Герцогиня моя подруга, и она всегда готова сделать пожертвование на благотворительные цели.
– Очень рад слышать это, – сказал он, несколько озадаченный тем, что такую простую фразу так трудно произнести.
Мария вздохнула и решила забыть о тактичности.
– Пожалуй, будет лучше выложить все как есть! Я пришла сюда, чтобы увидеться с Лоренсом.
Он и бровью не повел.
– Извините, но меня это почему-то не удивило. Значит, решили, что меня нет в Лондоне?
– Ничего грязного в этом нет, если вы что-то такое подозреваете. Все абсолютно невинно.
– Кто бы сомневался.
От самой вежливости его голоса у нее запылали щеки.
– Полно тебе, Филипп, – пробормотала она, заерзав в кресле. – Неужели ты думаешь, что я собиралась соблазнить Лоренса на этом письменном столе?
– В таком случае перестань мямлить и краснеть, словно школьница, которую поймали на улице после «комендантского часа», и скажи мне толком, зачем ты хотела увидеться с Лоренсом.
– Твой брат нанял меня на должность кондитера для обслуживания всех ваших благотворительных мероприятий, начиная с майского бала.
Он застонал.
– Еще в тот первый раз, когда я увидел тебя сидевшей на дереве и ты предложила устроить качели, я понял, что от тебя жди беды.
Она, не удержавшись, улыбнулась.
– Я ведь уже говорила, что сожалею о том, что ты сломал руку.
Похоже было, что ему воспоминание об этом детском приключении не доставляет особой радости.
– Мне следовало бы немедленно прогнать тебя и положить этому конец.
Улыбка сползла с ее лица, потому что разговор грозил перейти на опасную тему.
– Мы с твоим братом назначили встречу сегодня, чтобы обсудить подробности, связанные с майским балом: меню, смету расходов и тому подобное. Прибыв сюда, я узнала, что ты отправил его в Плимут и что он взял своего секретаря с собой. Поэтому я решила вместо него встретиться с тобой.
– И ты не пыталась что-нибудь сделать за моей спиной?
– Нет. Просто мне не хотелось, чтобы все мои труды пропали даром! Я целых две недели работала как проклятая, готовясь к этой встрече, а теперь узнаю, что Лоренс уехал и вернется только после бала, а у меня нет никаких распоряжений, и даже меню, которое я составила, не утверждено. Я не знаю ни количества гостей, ни тематики декораций. Такую работу в последний момент не делают, поэтому я вынуждена обсудить все это с тобой.
– Меня не очень удивляет, что Лоренс нанял тебя. Мне следовало бы предвидеть, что может произойти что-нибудь в этом роде. Меня не удивляет также, что брат уехал из Лондона, не предупредив тебя об отъезде, поскольку соображения такого рода ему и в голову не придут. Меня удивляет другое: как ты могла хоть на мгновение подумать, что я соглашусь оставить тебя на должности моего главного кондитера?
– Довожу до твоего сведения, что я один их самых лучших кондитеров в Лондоне! И было бы чертовски трудно найти мастера моей квалификации для обслуживания майского бала, до которого осталось так мало времени. К тому же, – добавила она, – у меня есть контракт.
– Контракт? – удивился он, нахмурив брови.
– Именно так. – Заметив, что он как будто встревожился, она почувствовала некоторое удовлетворение. Расстегнув застежки на курьерской сумке, она извлекла требуемый документ. – Согласно этому контракту, я назначаюсь официальным кондитером для всех благотворительных мероприятий семейства Хоторн на лондонский сезон 1895 года. – Развернув документ, она начала читать его содержание.
– Что за абсурд! – воскликнул он, прервав ее, и, потянувшись через стол, взял из ее рук документ.
– Документ даже подписан, – бодрым тоном сказала она и, наклонившись вперед, указала на то место, где Лоренс нацарапал свою подпись. – Видишь, в конце страницы. Это подпись твоего драгоценного брата, которого ты назначил ответственным за все ваши благотворительные мероприятия.
Он поднял голову и посмотрел на нее.
– Ну почему? – пробормотал он, покачав головой. – Почему из всех людей в мире, которые могли бы арендовать магазин тети Фионы, этим человеком должна была оказаться ты?
– Потому что тебе крупно повезло!
Взгляд его стал жестче.
– Ты хоть понимаешь, что мне ничего не стоило бы аннулировать этот так называемый контракт? И у тебя не хватило бы ни сил, ни средств, чтобы бороться со мной?
– Правильно, но контракт – это не только обязующий правовой документ, не так ли? – спросила она, пытаясь изобразить наивность и надеясь, что Лоренс был прав, уверяя, что Филипп склонен поступать по справедливости. – Это еще и дело чести. По сути дела, это обещание. Ведь ты не захочешь, чтобы Лоренс нарушал свои обещания, не так ли? – Она улыбнулась. – К тому же, как нам обоим известно, для тебя обещание – дело святое.
– Однако ты так не считаешь, – холодно возразил он. – Иначе не было бы у нас этого разговора, и ты превращала бы в ад жизнь какого-нибудь другого бедолаги.
– Твой брат пришел ко мне в магазин и предложил мне должность кондитера. Что, по-твоему, я должна была сделать.
– Ну-у, не знаю. Может быть, отказаться?
– С какой стати? От такого шанса ни один профессиональный кондитер никогда не откажется.
– Значит, у тебя к Лоренсу интерес чисто профессиональный?
– Пропади все пропадом, у меня к Лоренсу нет никакого интереса – ни профессионального, ни непрофессионального! Сколько раз я должна это повторять? Он сам пришел ко мне. Я его никак не поощряла.
– Ты существуешь. Боюсь, что это само по себе достаточно сильное поощрение. – Филипп отложил контракт и со вздохом откинулся на спинку кресла, взявшись двумя пальцами за переносицу, как будто у него разболелась голова. При этом он пробормотал себе под нос что-то вроде «точно на север».
Не поняв, она наморщила лоб и переспросила:
– Прошу прощения?
– Так, ничего. – Он опустил руку и выпрямился в кресле. – Ты права, – сказал он и развел руками, признавая свое поражение.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65