Ты этого не сделаешь. Я не уклонюсь от своих обязательств.
– Это конкретное обязательство у тебя передо мной, и я тебя от него освобождаю. – Он привлек ее к себе и поцеловал.
– Мне не нравится мысль о том, что какая-то другая кондитерская получит хотя бы часть твоего заказа, – проворчала она, но повернула голову так, чтобы он мог поцеловать ее в шею.
– Моя малышка, кажется, терпеть не может конкурентов, – рассмеялся он и обнял ее за талию. – Но ведь это не имеет значения. До конца сезона Бушар будет пользоваться услугами булочной, которыми пользовался до сих пор, или найдет новую.
Она застыла в его объятиях.
– Почему он не сможет продолжать пользоваться услугами моей булочной?
Филипп отстранился от нее, слегка нахмурив черные брови.
– Потому, разумеется, что ее у тебя не будет.
Ее блаженного настроения как не бывало. Она испугалась:
– Что ты хочешь этим сказать? Почему у меня не будет моей булочной?
Он удивленно взглянул на нее:
– Потому что ты будешь моей женой. Ты будешь маркизой. И не сможешь держать булочную.
– Не смогу? – повторила она, начиная сердиться не на шутку. – Значит, ты будешь указывать мне, что я могу, а чего не могу делать? Значит, став моим мужем, ты станешь моим хозяином?
Он еще сильнее нахмурил лоб.
– Маркизы не занимаются бизнесом. Как только мы поженимся, ты закроешь магазин.
– Но иметь свою собственную кондитерскую было мечтой всей моей жизни. Я стремилась к этой цели целых двенадцать лет. Кондитерская открылась всего три месяца назад. Не могу я расстаться со своей мечтой после всего каких-то трех месяцев.
– Но ты будешь моей женой.
– Тебе так кажется? Насколько я помню, когда ты делал мне предложение в прошлый раз, я ответила тебе отказом. Однако теперь ты полагаешь, будто само собой разумеется, что я отвечу «да»? Не много ли ты на себя берешь?
– Ты, черт возьми, абсолютно права: я много на себя беру. Я лишил тебя девственности. Я переспал с тобой. Теперь мы должны пожениться. Любой другой образ действий просто немыслим.
Он хочет, чтобы она закрыла магазин. Мария запаниковала:
– Но мы почти не знаем друг друга!
– Мы знали друг друга с детства.
– Я знаю, но… – Она в отчаянии замолчала, пытаясь придумать объяснение тому, что она имеет в виду. – У нас с тобой не было периода ухаживания, не было времени лучше узнать друг друга.
– Я понимаю, и это достойно сожаления. Я знаю, что женщине всегда хочется, чтобы за нею ухаживали, а у нас для этого не было времени.
– А как насчет моих средств к существованию?
– Дорогая, как только мы поженимся и ты станешь маркизой, ты будешь получать тысячу фунтов в месяц на карманные расходы. Тебе не нужно будет зарабатывать средства к существованию.
– Я говорю не о том, в чем нуждаюсь я. Моя работа важна сама по себе. Она так же важна, как твой судостроительный бизнес, твои сделки с недвижимостью…
– Вздор. Титул маркиза налагает громадную ответственность. А булочная…
Он замолчал, но было слишком поздно.
– А булочная – это не важно. Ты ведь это хотел сказать? – Не дав ему ни подтвердить, ни опровергнуть это заявление, она заговорила снова: – Я не вижу настоятельной необходимости отказываться от моей нынешней жизни и всего, ради чего я трудилась, чтобы очертя голову выходить замуж.
Она попыталась вырваться из его рук, но он крепко держал ее.
– Настоятельная необходимость существует, Мария. Возможно, ты уже забеременела. И носишь моего ребенка.
Она затаила дыхание. Силы небесные, она даже не подумала о ребенке. Она запаниковала еще сильнее, но попыталась не показать этого.
– Мы не знаем, будет ли ребенок, – сказала она, пытаясь говорить спокойно и рассудительно. – Но если будет… я уверена, что ты позаботишься о нас, даже если мы с тобой не поженимся.
Он пристально посмотрел на нее, и на сей раз не нужно было догадываться, что он думает. Он был озадачен, ошеломлен и рассержен, причем все эти эмоции были отчетливо написаны на его лице.
– Ты была девственницей. Неужели ты думаешь, что после того как я тебя обесчестил, я не возьму на себя ответственность за последствия? Неужели ты думаешь, что я допущу, чтобы ты испытала стыд как мать незаконнорожденного ребенка? Неужели ты думаешь, что я смирюсь с тем, что мой ребенок будет незаконнорожденным? Боже милостивый, Мария, неужели ты такого плохого мнения обо мне, что считаешь, будто я позволю хоть чему-нибудь из этого случиться?
– А ты, как видно, такого плохого мнения обо мне, что даже не посоветовался со мной, прежде чем принимать решения относительно моей жизни и моего будущего? – сказала она в ответ, сама начиная сердиться, потому что ей вдруг показалось, будто она попала в ловушку. – Ты снова решаешь за меня, что, по-твоему, для меня будет лучше! Ты не спрашиваешь, какую жизнь хочу я, а принимаешь как само собой разумеющееся, что жизнь, которую я хочу, – это та жизнь, которую ты предлагаешь.
– А разве есть другие варианты?
Вместо ответа она пожала плечами, отыскивая компромисс.
– Почему бы нам пока просто не быть вместе и этим ограничиться? Есть способы… насколько я слышала, есть способы предотвратить беременность. Мы могли бы быть любовниками.
– Что-о? Мужчина моего статуса и женщина твоего просто не могут быть любовниками! Ты можешь быть либо моей женой, либо моей содержанкой. Ничего промежуточного не может быть.
– Это почему же? Многие пары являются любовниками, хотя не состоят в браке.
– Они не состоят в браке друг с другом, смею тебя заверить. Но каждый из них состоит в браке с кем-нибудь другим, что создает видимость приличия, требуемую для того, чтобы защитить репутацию женщины. Если бы мы стали любовниками, твоя репутация пострадала бы так же, как и в том случае, если бы ты была моей содержанкой.
– Не обязательно, чтобы кто-нибудь об этом узнал.
– Люди всегда обо всем узнают. Об этом знают твои слуги. К концу дня они расскажут об этом моим слугам. Репортеры светской хроники следят за каждым моим шагом. Как ты думаешь, сколько пройдет времени, прежде чем они узнают, что живущая по соседству владелица кондитерской, которая готовит пирожные для моих мероприятий, очень хороша собою? А сколько пройдет времени, прежде чем в газетах появятся ехидные замечания о тебе? Удивительно, что они до сих пор не появились. – Он строго взглянул на нее: – Нет. Мы поженимся. Тут и говорить больше не о чем.
– Тут еще о многом надо поговорить! – воскликнула она, не желая расставаться с тем, что заработала тяжелым трудом, потому лишь что ее заставляют сделать то, что, по его мнению, будет лучше для нее. – И снова самое главное во всем это ты. Твое желание. Твое решение. Твоя честь.
– Предлагая выйти за меня замуж, я, мне кажется, пытаюсь спасти твою честь!
– Ты мне не предлагал.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65
– Это конкретное обязательство у тебя передо мной, и я тебя от него освобождаю. – Он привлек ее к себе и поцеловал.
– Мне не нравится мысль о том, что какая-то другая кондитерская получит хотя бы часть твоего заказа, – проворчала она, но повернула голову так, чтобы он мог поцеловать ее в шею.
– Моя малышка, кажется, терпеть не может конкурентов, – рассмеялся он и обнял ее за талию. – Но ведь это не имеет значения. До конца сезона Бушар будет пользоваться услугами булочной, которыми пользовался до сих пор, или найдет новую.
Она застыла в его объятиях.
– Почему он не сможет продолжать пользоваться услугами моей булочной?
Филипп отстранился от нее, слегка нахмурив черные брови.
– Потому, разумеется, что ее у тебя не будет.
Ее блаженного настроения как не бывало. Она испугалась:
– Что ты хочешь этим сказать? Почему у меня не будет моей булочной?
Он удивленно взглянул на нее:
– Потому что ты будешь моей женой. Ты будешь маркизой. И не сможешь держать булочную.
– Не смогу? – повторила она, начиная сердиться не на шутку. – Значит, ты будешь указывать мне, что я могу, а чего не могу делать? Значит, став моим мужем, ты станешь моим хозяином?
Он еще сильнее нахмурил лоб.
– Маркизы не занимаются бизнесом. Как только мы поженимся, ты закроешь магазин.
– Но иметь свою собственную кондитерскую было мечтой всей моей жизни. Я стремилась к этой цели целых двенадцать лет. Кондитерская открылась всего три месяца назад. Не могу я расстаться со своей мечтой после всего каких-то трех месяцев.
– Но ты будешь моей женой.
– Тебе так кажется? Насколько я помню, когда ты делал мне предложение в прошлый раз, я ответила тебе отказом. Однако теперь ты полагаешь, будто само собой разумеется, что я отвечу «да»? Не много ли ты на себя берешь?
– Ты, черт возьми, абсолютно права: я много на себя беру. Я лишил тебя девственности. Я переспал с тобой. Теперь мы должны пожениться. Любой другой образ действий просто немыслим.
Он хочет, чтобы она закрыла магазин. Мария запаниковала:
– Но мы почти не знаем друг друга!
– Мы знали друг друга с детства.
– Я знаю, но… – Она в отчаянии замолчала, пытаясь придумать объяснение тому, что она имеет в виду. – У нас с тобой не было периода ухаживания, не было времени лучше узнать друг друга.
– Я понимаю, и это достойно сожаления. Я знаю, что женщине всегда хочется, чтобы за нею ухаживали, а у нас для этого не было времени.
– А как насчет моих средств к существованию?
– Дорогая, как только мы поженимся и ты станешь маркизой, ты будешь получать тысячу фунтов в месяц на карманные расходы. Тебе не нужно будет зарабатывать средства к существованию.
– Я говорю не о том, в чем нуждаюсь я. Моя работа важна сама по себе. Она так же важна, как твой судостроительный бизнес, твои сделки с недвижимостью…
– Вздор. Титул маркиза налагает громадную ответственность. А булочная…
Он замолчал, но было слишком поздно.
– А булочная – это не важно. Ты ведь это хотел сказать? – Не дав ему ни подтвердить, ни опровергнуть это заявление, она заговорила снова: – Я не вижу настоятельной необходимости отказываться от моей нынешней жизни и всего, ради чего я трудилась, чтобы очертя голову выходить замуж.
Она попыталась вырваться из его рук, но он крепко держал ее.
– Настоятельная необходимость существует, Мария. Возможно, ты уже забеременела. И носишь моего ребенка.
Она затаила дыхание. Силы небесные, она даже не подумала о ребенке. Она запаниковала еще сильнее, но попыталась не показать этого.
– Мы не знаем, будет ли ребенок, – сказала она, пытаясь говорить спокойно и рассудительно. – Но если будет… я уверена, что ты позаботишься о нас, даже если мы с тобой не поженимся.
Он пристально посмотрел на нее, и на сей раз не нужно было догадываться, что он думает. Он был озадачен, ошеломлен и рассержен, причем все эти эмоции были отчетливо написаны на его лице.
– Ты была девственницей. Неужели ты думаешь, что после того как я тебя обесчестил, я не возьму на себя ответственность за последствия? Неужели ты думаешь, что я допущу, чтобы ты испытала стыд как мать незаконнорожденного ребенка? Неужели ты думаешь, что я смирюсь с тем, что мой ребенок будет незаконнорожденным? Боже милостивый, Мария, неужели ты такого плохого мнения обо мне, что считаешь, будто я позволю хоть чему-нибудь из этого случиться?
– А ты, как видно, такого плохого мнения обо мне, что даже не посоветовался со мной, прежде чем принимать решения относительно моей жизни и моего будущего? – сказала она в ответ, сама начиная сердиться, потому что ей вдруг показалось, будто она попала в ловушку. – Ты снова решаешь за меня, что, по-твоему, для меня будет лучше! Ты не спрашиваешь, какую жизнь хочу я, а принимаешь как само собой разумеющееся, что жизнь, которую я хочу, – это та жизнь, которую ты предлагаешь.
– А разве есть другие варианты?
Вместо ответа она пожала плечами, отыскивая компромисс.
– Почему бы нам пока просто не быть вместе и этим ограничиться? Есть способы… насколько я слышала, есть способы предотвратить беременность. Мы могли бы быть любовниками.
– Что-о? Мужчина моего статуса и женщина твоего просто не могут быть любовниками! Ты можешь быть либо моей женой, либо моей содержанкой. Ничего промежуточного не может быть.
– Это почему же? Многие пары являются любовниками, хотя не состоят в браке.
– Они не состоят в браке друг с другом, смею тебя заверить. Но каждый из них состоит в браке с кем-нибудь другим, что создает видимость приличия, требуемую для того, чтобы защитить репутацию женщины. Если бы мы стали любовниками, твоя репутация пострадала бы так же, как и в том случае, если бы ты была моей содержанкой.
– Не обязательно, чтобы кто-нибудь об этом узнал.
– Люди всегда обо всем узнают. Об этом знают твои слуги. К концу дня они расскажут об этом моим слугам. Репортеры светской хроники следят за каждым моим шагом. Как ты думаешь, сколько пройдет времени, прежде чем они узнают, что живущая по соседству владелица кондитерской, которая готовит пирожные для моих мероприятий, очень хороша собою? А сколько пройдет времени, прежде чем в газетах появятся ехидные замечания о тебе? Удивительно, что они до сих пор не появились. – Он строго взглянул на нее: – Нет. Мы поженимся. Тут и говорить больше не о чем.
– Тут еще о многом надо поговорить! – воскликнула она, не желая расставаться с тем, что заработала тяжелым трудом, потому лишь что ее заставляют сделать то, что, по его мнению, будет лучше для нее. – И снова самое главное во всем это ты. Твое желание. Твое решение. Твоя честь.
– Предлагая выйти за меня замуж, я, мне кажется, пытаюсь спасти твою честь!
– Ты мне не предлагал.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65