— Иногда. — Он сдвинулся выше, прошелся языком ей по шее, слегка прикусил ей нижнюю губу. — По обоюдному согласию.
Все-таки здорово: он ее считает полностью равноправной с собой! С этой мыслью последние страхи покинули Констанс. Как ей приятно чувствовать на себе его тяжесть, ощущать, как его умелые руки ласкают ее. Она слегка пошевелилась, прижимаясь к нему еще сильнее.
— Слушай, ну ты меня совсем с ума сведешь! — пробормотал он.
Этого она и добивалась. Вывести из себя Железного Мака. Чтобы он растворился в ней. Она потянула его за бедра — нет, так она его еще никогда не хотела!
— Ну, покажи мне, как это… Пожалуйста…
Он заколебался. Она такая доверчивая, как он объяснит ей, что в первый раз ей будет не совсем хорошо? А ведь надо как-то предупредить…
— Ты не боишься? — спросил он, взяв ее обеими руками за голову и глядя прямо в глаза. — Для тебя это будет… ну, не вполне…
— Я уже больше боюсь, что ты этого не сделаешь вообще!
— Ладно, будь, по-твоему! — В веселой усмешке Лока слились нежность и торжество.
Он снова приник к ее губам, казалось, он никогда так страстно ее не целовал. Погладил ей складки между ногами — пальцы ощутили липкую влагу, и сколько ее там! Она доверчиво раскрылась навстречу ему; нет, он не обманет ее доверия, постарается, чтобы ей было не так больно. Он потерзал ее — и себя тоже — легкими, быстрыми прикосновениями, потом сменил их на более глубокие, длительные и, наконец, просунул кончик пальца в тугое отверстие ее плоти.
Констанс вся затрепетала, конвульсивно обхватила его за плечи, со стоном впилась своими губами в его, а он готовил, готовил ее, то усиливая, то ослабевая нажим пальцев. Отверстие было маленькое, туго сжатое, и сжалось еще сильнее, когда он — уже двумя пальцами — мягко коснулся хрупкого барьера, отделяющего девушку от женщины.
— Лохлен, я не могу… ой, сейчас… — захлебываясь, лепетала она. Она в полнейшем отчаянии схватилась за его мужскую гордость — Господи, он как стальной!
Неожиданно он перевернулся на спину и усадил ее на себя. Его руки нежно и твердо держали ее за бедра, указывая ее телу нужное направление и угол.
— Ты сама это сделаешь, любимая! — Его лицо исказилось, голос сорвался. — Иди сюда!
Она чисто инстинктивным жестом, согнув колени, нашла подходящее положение. Все ее тело кричало: «Возьми меня, наполни пустоту внутри». Она потихоньку начала опускаться вниз, вот уже кончик его головки входит в нее, вот ближе, ближе к исполнению всех ее желаний… Что-то разорвалось внутри нее, она ощутила мгновенную боль, жжение, дернулась. Большие руки Лока удержали ее, и вот он мягко, постепенно заполнил ее целиком, всю …
— О-о-о! — ее вздох был полон удивления от этого чуда свершения. Так вот что он имел в виду, когда говорил, что они созданы друг для друга! Правда, как они подходят… То, что она сейчас чувствовала, было для нее настоящим откровением. А что, если еще попробовать? Поцеловав Лока в грудь, она слегка приподняла бедра — и была тут же вознаграждена стоном наслаждения с его стороны.
— Ох, моя женщина, господи! — бормотал он, еще крепче сжимая ее бедра.
Обрадованная, она начала двигаться — туда-сюда — и погрузилась в бешеный жар совершенно незнакомых ощущений, которые то поднимали ее — высоко-высоко, к самому солнцу, то бросали куда-то вниз — как будто в самые глубокие океанские впадины. Задыхаясь, она хватала воздух ртом, было, похоже, как если бы она тонула — но это не кошмар, а сладкий сон: ведь она может дышать в этой пучине! Вот она вынырнула наверх, к свету — и солнце взорвалось тысячью ярчайших лучей, унося ее в самый центр звездной вселенной…
Констанс рухнула с воплем восторга прямо на мокрое от пота тело Лока, а он, прижимая ее к себе, сделал движение вверх, ей навстречу — одно, второе, третье… Теперь настала его очередь: его тело мощно содрогнулось, весь он, будто взлетел куда-то ввысь…
Казалось, прошла вечность, прежде чем к нему вернулось дыхание и сознание, и первое, что он почувствовал — это дрожь в теле Констанс. Обеспокоенный, с чувством какого-то раскаяния он освободил ее тело из своих объятий, погладил по спине.
— Малышка, ну ведь все же хорошо! — Он поцеловал ее в ухо, откинул с лица прядь ее влажных волос. — Я тебе больно сделал? Я же не хотел…
— Глупый! — упрекнула она его, насытившаяся, расслабленная и с вернувшимся к ней обычным юморком. — Причем тут больно, когда это так здорово! Я вот только думаю… — И она вновь содрогнулась от сдерживаемого смеха.
— О чем?
— Почему об этом ничего нет в учебнике миссис Фаррар?
Они провели в Скаи неделю. Лок так и не закончил ремонт плоскодонки, а Констанс так и не собралась испечь пирог с малиной. Днем они бродили по скалам — где была травка, вечером — босиком — по берегу, и если не занимались любовью, то говорили, говорили… Они продолжали эти разговоры и ночью, утолив голод своих тел, лежа на одной подушке, говорили ночи напролет — об «Аргонавте», о студии для Констанс, о том, как назовут своих будущих детей — новое поколение корабелов. Однажды Констанс даже осмелилась выразить надежду, что можно будет как-то помириться с Алексом, и Лок, явно не разделяя ее оптимизма на этот счет, все же не стал возражать, ограничившись, поцелуем.
После такой недели все казалось возможным — даже мир между Мак-Кинами и Латэмами, даже возвращение в Бостон опять морским путем. Не в пример предыдущему разу это путешествие прошло для Констанс вполне сносно, и она даже испытала легкое чувство сожаления, покидая «Доблесть».
Домик на Девоншир-стрит никогда не казался Констанс более уютным. При всем том, что им было так хорошо друг с другом, Констанс соскучилась по краскам и кистям, а Лок — она это чувствовала — уже беспокоился насчет дел у себя на верфи. Поэтому она поспешила выгнать его из дома под тем предлогом, что ей самой нужно на рынок — а то они умрут голодной смертью.
— Да и с гардеробом своим мне надо разобраться. Хочу тебе понравиться, если, конечно, заглянешь ко мне сегодня вечерком.
Лок взял ее за плечи и крепко поцеловал. — Ну, смотри, чтобы все закончила, когда я приду. У меня есть на вас сегодня планы, миссис Мак-Кин!
— Двигай отсюда, бандит эдакий! — Она засмеялась и решила смягчить свою шутку: — Поскорее возвращайся!
Но вот прошло уже время ужина, стало совсем темно, а Лока все нет и нет. Скрестив ноги, Констанс сидела на ярком шелковом покрывале, одетая в его ярко-алый, тоже шелковый халат, тот самый с драконами. Раньше ей казалось, что эти вещи мало гармонируют с сухо-прагматическим обликом Железного Мака, но теперь ее мнение изменилось: он, оказывается, романтик, мечтатель и вовсе не чужд чисто плотских удовольствий.
Она решила скоротать время, занявшись набросками пейзажей Скаи — по свежей памяти.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86