— Я не думала, что ты придешь. — Голос Констанс был благоговейно-приглушенный — как у всех вступающих под величественные своды библиотеки «Атениум».
— Да я и не хотел. — Алекс Латэм, опершись на свою палку с набалдашником из слоновой кости, делал вид, что внимательно рассматривает портрет какого-то янки в золоченой раме.
Сюда не проникал зной июльского дня. Это здание из коричневого известняка, построенное в итальянском стиле, было оазисом степного покоя, как это и полагалось хранилищу самых ценных книжных коллекций, включая только что приобретенную библиотеку самого Джорджа Вашингтона.
Несмотря на царящую в помещении прохладу, на лице Констанс выступили бисеринки испарины. Она с опаской посмотрела на собеседника. В носу защекотало от знакомых запахов рома и мяты. Она с трудом сдержалась, чтобы не броситься к нему на шею и не разрыдаться. Они ведь так похожи: и узы крови, и упрямые они оба одинаково. Но в этом еще предстоит его убедить; не стоит спешить…
— Почему ты все-таки пришел? — тихо спросила она.
— Из любопытства. Да еще сказать спасибо за книгу. Неплохая вещь.
Она улыбнулась, полная благодарности за не очень щедрый комплимент, и за то, что он выбрал такую нейтральную тему.
— Рада, что «Наброски» тебе понравились.
— Что, действительно там все так — на Сандвичевых?
— Да, твой сын все это видел. Простая жизнь простых людей.
Алекс бросил на нее лукавый взгляд.
— Преподобный Тейт иного мнения. Никогда не видел, чтобы эта рыбья кровь так вскипела. Сказал, что эти картинки — дьявольский промысел, посоветовал их сжечь.
— Ну и как ты? — Констанс побледнела от одного упоминания имени проповедника.
Алекс фыркнул.
— Конечно, оставил. Я вообще к этим попам не очень, а уж этот-то — жду — не дождусь, когда смоется. Вроде собирается на следующей неделе, на «Одиссее».
— Неужто его не будет? — Констанс не могла скрыть радости.
— Да, говорит, миссия его ждет. Якобы прихожане без него не могут. Кстати, он к материальным благам очень даже неравнодушен, интересы не только божественные, отнюдь! — Алекс хмыкнул. — Я-то буду только рад, когда он покажет спину, а вот Роджер что-то очень уж гостеприимство проявляет, видно, в благодарность за показания…
Алекс резко замолчал, взбил свои и без того пышные бакенбарды.
— Он лгал, — тихо произнесла Констанс. — Не знаю, почему, но лгал.
— А, зачем вспоминать прошлое, девочка! — устало начал было Алекс.
— Нет, это не так. — Констанс упрямо вздернула подбородок. — Поэтому я попросила о встрече. Ты единственный, кто может знать правду.
Алекс пожал плечами.
— О чем? Если ты имеешь в виду этот случай с «Винд-Уэстом»…
— Не совсем, хотя Лок винит вас. Слава Богу, Дайлан жив…
— Да ну его! Случайности со всеми бывают. — Он повысил голос, и сразу в его сторону повернулось несколько недовольных шумом лиц посетителей. Он взял Констанс под руку и, направляясь с ней к выходу, продолжал громким, раздраженным шепотом:
— Почему я должен отвечать за все, что происходит с Мак-Кинами?
Они миновали арку выхода и остановились на залитом солнцем тротуаре. Констанс глубоко вздохнула и посмотрела прямо в его гневные глаза.
— Эта была не случайность, Алекс. Это был поджог. И в свете того, что Латэмы раньше делали Мак-Кинам, вполне естественно предположить, что и за этим стоит кто-то из вас — ты или Роджер.
— Что за глупая клевета! — Алекс пронзил ее возмущенным взглядом. — Чтобы Латэмы использовали такие методы?! Мак-Кины просто ищут, как обычно, козлов отпущения.
— Ты не понимаешь, Алекс, — отозвалась Констанс. — В каком-то смысле я даже рада, что так все… то есть, нет, конечно…
Ошеломленный, он замолчал, нахлобучил шляпу на голову.
— Ну, вы, мисс, уж чересчур — так предавать мужа! Я тут тебе не сообщник. Всего!
Он пошел к дому, но Констанс не отставала, судорожно копаясь в своем ридикюле.
— Послушай, пожалуйста! То, что случилось, просто помогло мне вспомнить кое-что и о себе, и о твоем сыне.
— Я не желаю участвовать в твоих интригах! — Алекс бросился на другую сторону Бикон-стрит, расталкивая пешеходов и бормоча почти про себя:
— Дурак я, надо было слушать Роджера! Прочь с дороги!
Они были уже почти у Дома Латэмов. «Только не хватало еще Тейта встретить»! — в страхе подумала Констанс и решительно загородила Алексу дорогу. Он остановился, негодуя на нее, но Констанс зашла уже слишком далеко, чтобы отступать.
— Ну, пожалуйста, Алекс! — Она сунула ему в руки портрет величиной с книжный переплет. — Посмотри!
Алекс бросил взгляд на изображение, лицо его выразило изумление.
— Ну, это Джеймс!
— Нет, дедуля! — Констанс почувствовала, что в горле ей что-то сдавило. — Это Дайлан Мак-Кин. Твой внук. Мой брат по отцу.
— Нет! — Это вырвалось у него самопроизвольно. — Это смешно! Что я, сына своего не помню?
— Ты ведь никогда не видел Дайлана, да? Я этот портрет написала два дня назад, смотри у него даже рука в шине! Баки отросли, и теперь сходство еще больше! — Ее губы дрогнули, в голосе послышались слезы. — Когда я увидела это, я вспомнила кое-что из своей жизни в Лахайне. Что бы там ни говорил преподобный Тейт, я теперь знаю наверняка, что Джеймс Латэм — мой отец, это так же точно, что в Дайлане — кровь Латэмов.
— Это немыслимо! — Он задохнулся от ярости, но уверенности в его голосе не было. Потом, словно спохватившись, он постучал костяшкой пальца по портрету:
— Новый трюк Мак-Кинов — отомстить мне за Энока!
Губы Констанс дрогнули.
— Ты неправ. Дайлану я вообще ничего не говорила, а Лок не верит так же, как и ты!
— Тогда чего ты добиваешься?!
— Только истины и мира между нашими семьями, клянусь! Но без твоей помощи мне не обойтись. — Она умоляюще схватила его за рукав. — Мне нужно еще кое-что вспомнить о себе и как можно больше знать о моем отце. Скажи мне для начала всю правду о Джеймсе и Элизе!
— Я… — Алекс открыл, было, рот, но поспешно прикрыл его, покачал головой, как будто она раскалывалась от боли. — Нечего рассказывать, брось эти бредни, не тревожь души усопших и оставь меня в покое!
Он вырвался из ее рук и устремился к своему дому.
— Прятать явное — это больнее, чем его признать, дедушка! — крикнула Констанс ему вслед. «Ну, как, как открыть ему глаза? — Лок сейчас делает все, чтобы задержать выход „Одиссея“, а кто знает, что еще задумал Роджер? Что — теперь „Аргонавт“ станет мишенью? И кого-нибудь все-таки убьют? Разве не хватило двадцати пяти лет этого кошмара? Мы с тобой вдвоем можем с этим покончить, ты и я!»
Алекс помедлил на ступеньках, весь какой-то ощетинившийся, затравленный, даже не отдавая себе отчета в том, что все еще сжимает в руке портрет Дайлана.
— Ты болтаешь вздор! Оставь меня!
— Правду говорю, дед! Хотим мы или нет, а она, правда, добралась и до Латэмов, и до Мак-Кинов!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86