— Выпьем за правильных, добропорядочных и благовоспитанных женщин, всегда имеющих только добрые намерения, и за мужчин, которые для них недостаточно хороши, — провозгласил он и поднес бокал к губам.
Горничную Элис оставила на постоялом дворе, а карету и кучера, добравшись до места, разместила на конюшне. Она не отважилась войти в дом через парадную дверь — вся ее смелость вдруг разом куда-то улетучилась.
Элис решила, что первым делом ей следует выяснить, где находится Реджи и что он делает. Уже окончательно стемнело, и единственной во всем доме комнатой, в которой горел свет, была библиотека. Однако прежде чем войти, Элис предпочла удостовериться, что он там один, — ей вдруг пришло в голову, что бывшей любовнице Джорджа Блейкфорда Стелле может потребоваться новый покровитель. Да и кто знает — может, Реджинальд Дэвенпорт вообще завел себе целый гарем. Даже если он и скучал по ней, Элис как-то не верила в его способность страдать в одиночестве, ведя жизнь схимника, — это было бы на него не похоже.
Осторожно обойдя вокруг дома, она приблизилась к застекленным дверям библиотеки, выходящим в сад. К счастью, занавески не были задернуты.
Реджи был в библиотеке один. Какое-то время Элис, ослабев от счастья, просто смотрела на него.
Но тут Реджи поднял руку, и Элис с холодным, пронизавшим ее до костей ужасом поняла, что он сжимает в пальцах бокал, наполненный жидкостью, цвет которой не оставлял никаких сомнений в том, что это не что иное, как бренди.
Почувствовав губами холод стекла, Реджи опомнился и уставился на бокал, в душе кляня себя последними словами. «Каждый, — убеждал он сам себя, — каждый, у кого есть хоть капля мозгов, прекрасно знает, что пьянство от одиночества — величайшая на свете глупость». Он бросил пить не ради Элли, не ради того, чтобы оправдать надежды, которые возлагали на него его родители, не ради кого-то, а ради самого себя, из чувства гордости, боясь окончательно утратить человеческое достоинство.
Впрочем, и гордость тут была ни при чем. Гордость движет человеком тогда, когда он знает, что на него смотрят другие. Когда же он наедине с собой, им руководит чувство чести. Даже если бы Дэвенпорт знал, что завтра умрет, теперь он не стал бы пытаться найти забвение в вине. Как бы ни сложилась его жизнь, для него было делом чести оставаться трезвенником. И хотя Реджи страшно тосковал по Элли, он знал, что на самом деле никогда не будет одиноким — и никогда не был им с той самой ночи, когда преодолел себя и стал другим.
И Реджи выплеснул бренди в камин. В очаге раздалось легкое шипение, вспыхнули и исчезли голубые язычки пламени. Дэвенпорт аккуратно поставил бокал на каминную полку, решив, что бить посуду больше не станет. Он землевладелец, уважаемый и почтенный человек, джентльмен, и твердо намерен таковым и оставаться.
Неожиданно до Реджи донесся какой-то негромкий звук, раздавшийся со стороны сада. Обернувшись, он не поверил собственным глазам — в библиотеку вошла леди Эдисон Блейкфорд. Она была бледна, но на губах ее играла радостная улыбка.
— Как хорошо, что ты выплеснул бренди в камин, — сказала она. — Когда ты трезв, с тобой гораздо легче разговаривать.
Аттила пушистой молнией пересек библиотеку и принялся тереться головой о ноги Элис. Наклонившись, она с нежностью почесала кота за ушами.
— Слава Богу, хоть кто-то рад меня видеть, — сказала она и, выпрямившись, сбросила с себя плащ из темного бархата.
— Что ты здесь делаешь? — хрипло спросил Реджи, все еще не вполне опомнившийся от неожиданности.
Элис подошла к Реджи и остановилась рядом с ним, с небрежной грацией опершись на каминную полку. Ее сверкающие волосы, завитые кольцами, рассыпались по плечам свободной волной. Она и впрямь выглядела как герцогиня. Реджи поймал себя на мысли о том, что чувствовал себя в присутствии Элис куда свободнее и непринужденнее, когда у нее не было такой роскошной прически, а в волосах можно было увидеть запутавшиеся соломинки.
Неожиданно для себя он понял, что до неприличия откровенно разглядывает ее облаченное в роскошное платье тело. Широко распахнутые глаза Элис лучились озорством, но где-то на самом их донышке таилась неуверенность.
— У меня контракт на управление Стриклендом, — как ни в чем не бывало заявила она. — С моей стороны было очень нехорошо взять отпуск и уехать в самый разгар сбора урожая.
Она осторожно провела пальцем по лежавшей на каминной полке руке Реджи. Реджи отдернул руку и сделал шаг назад. Видимо, он сделал ошибку, разведя в камине огонь, — в библиотеке было слишком жарко. Реджи показалось, что он вот-вот закипит.
— Я расторг контракт с тобой и освободил тебя от работы, — сказал он. — Ради Бога, Элли, отправляйся в Лондон и живи жизнью, для которой ты была рождена.
— Расторгнуть контракт без серьезной на то причины — деяние противозаконное, — радостно улыбаясь, заявила Элис.
Губы ее прямо-таки напрашивались на поцелуй. У Реджи участилось дыхание.
— В таком случае ты уволена. Я заплачу тебе зарплату за весь срок до истечения контракта. А теперь ступай прочь! Элис стала серьезной.
— Та жизнь, которой я живу сейчас, мне не нравится Реджи. Я бы с куда большим удовольствием вернулась сюда, в Стрикленд. А главное, я хочу быть с тобой.
Реджи отшатнулся от камина, искренне сожалея о том, что Элис все снова осложнила своим приездом. Убедившись, что расстояние между ними достаточно велико, чтобы считаться относительно безопасным, он повернулся к Элис лицом.
— Элли, с твоим состоянием и положением ты куда свободнее, чем любая женщина в Англии. Ты можешь делать все, что тебе заблагорассудится, заполучить любого мужчину, который тебе приглянется, — или сколько угодно мужчин. Сейчас настал такой момент, когда ты в полной мере можешь воспользоваться этими возможностями. Тот факт, что именно я впервые познакомил тебя с теми радостями и наслаждениями, которые способна подарить человеку плоть, вовсе не означает, что всю оставшуюся жизнь ты должна провести со мной. В мире еще столько нового для тебя, тебе предстоит сделать так много открытий!
Элис склонила голову.
— Ты хочешь сказать, что, занимаясь любовью, можно получить еще большее удовольствие, чем то, которые получили мы с тобой? — недоверчиво спросила она.
Лицо Реджи напряженно застыло — воспоминание о ночи, проведенной с Элис, едва не сломило его волю окончательно.
— Не могу говорить за тебя, но у меня никогда ничего подобного не было, — признался он. — Но я имею в виду не только постель. Используя свое влияние и свои деньги, ты можешь сделать для людей гораздо больше, чем здесь, в Стрикленде. При желании ты можешь хоть каждый день общаться с принцем-регентом, премьер-министром или придворным поэтом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114