Элис бросила на него задумчивый взгляд. Было очевидно, что он серьезно изучал проблемы сельскохозяйственного производства и землепользования, причем умудрялся делать это в перерывах между кутежами, которым был обязан своей ужасной репутацией. В этот момент она ощутила прилив сочувствия к Реджинальду Дэвенпорту. Ей стало ясно, что он всю жизнь готовился к тому, чтобы получить наследство старого графа, но надеждам его не было суждено осуществиться. По его лицу невозможно было понять, как он к этому относится, но только святой в подобной ситуации не был бы возмущен тем, что его отодвинули в сторону, а нимба святого над головой Дэвенпорта не было и в помине.
Они подъехали к рукотворному озеру затейливой формы, расположенному неподалеку от усадьбы. Дэвенпорт натянул поводья и спешился.
— Извините меня, я хочу тут кое-что осмотреть. Он привязал жеребца и скрылся за густо растущими по берегам озера деревьями. Охваченная любопытством, Элис тоже спешилась и, привязав кобылу, последовала за Реджи.
Она замерла на месте, пораженная красотой открывшегося вида. Густая изумрудная трава толстым ковром покрывала землю. Поляна, куда пришел Дэвенпорт, заросла колокольчиками и желтой примулой. Настоящее райское местечко. Тишину нарушали лишь пение дрозда да шепот ветра в ветвях деревьев. Место было на редкость укромное и уединенное, берег озера образовывал здесь нечто вроде небольшой бухты, которую нельзя было увидеть из усадьбы.
Реджинальд Дэвенпорт стоял у самой кромки воды и, гладя на поверхность озера, рассеянно вертел в пальцах травинку. Элис могла, не привлекая его внимания, получше разглядеть своего хозяина. Ему не подошло бы определение «денди», этим он сильно отличался от Рэндольфа, которым восемнадцатилетняя Элис некогда восхищалась и с которым до сих пор продолжала сравнивать всех мужчин. Дэвенпорт был более высоким, мускулистым и поджарым, своеобразная грация сочеталась у него с недюжинной физической силой. Во всем чувствовался мужчина, и Элис с неохотой вынуждена была признать, что именно эта мужественность заставляла ее так нервничать в его присутствии.
Испугавшись себя, Элис сочла за благо нарушить молчание:
— Откуда вам известно об этой поляне? Я прожила здесь четыре года и ни разу на нее не наткнулась.
— Я родился в Стрикленде, мисс Уэстон, — отозвался Дэвенпорт, не оглядываясь. — Разве вы об этом не знали?
— Нет, не знала, — удивилась Элис.
— Странно. Мне казалось, вам это должно быть известно из местных сплетен, — сказал Реджи сухо.
Элис пересекла поляну и остановилась рядом с ним.
— Вы застали местных сплетников врасплох. Я узнала о том, что имение переходит в вашу собственность, всего за день до вашего приезда, а вы приехали вчера. Сплетни просто не успели до меня дойти.
— Ничего, дойдут. Сплетен обо мне хоть отбавляй, мне от них не скрыться.
— У меня почему-то такое впечатление, что вам это по вкусу, — не без ехидства заметила Элис.
— Возможно, — бросил Реджи, усмехнувшись.
— Сколько вам было лет, когда вы покинули Стрикленд? Улыбка исчезла с лица Дэвенпорта.
— Восемь.
Хотя резкость его тона не поощряла к дальнейшим расспросам, любопытство Элис все же взяло верх над правилами приличия.
— А что вынудило вас уехать?
— Моя семья перестала существовать.
«Не только родители — семья, — подумала Элис. — Значит, кроме отца и матери, были еще брат или сестра, а может быть, братья и сестры». Элис почувствовала, как в горле у нее застрял комок, — чужое горе коснулось ее сердца холодными пальцами. Всего восемь лет! Выходит, Дэвенпорт еще совсем маленьким ребенком осиротел и был увезен из родного дома.
— Мне очень жаль, — тихо сказала Элис.
— И мне тоже, мисс Уэстон, и мне тоже, — так же тихо пробормотал Дэвенпорт, и в голосе его послышалась боль.
Повисла тяжелая пауза. Наконец, швырнув травинку в озеро, Реджи обернулся. Вся его уязвимость, которую на какой-то миг ощутила Элис, разом исчезла.
— До того момента, когда три дня назад мой двоюродный брат подписал соответствующие бумаги и передал Стрикленд мне в собственность, я понятия не имел, что это поместье принадлежало моей матери и должно было перейти ко мне. Чудно, не так ли? Мой дорогой опекун говорил, что Стрикленд — не что иное, как часть владений Уоргрейвов, и мне никогда не приходило в голову усомниться в его словах.
— Боже мой, неужели старый граф лгал вам?! — в ужасе воскликнула Элис, пораженная подобной низостью. — Как подло!
— Подло — это вы точно сказали, — согласился Реджи. — Это слово вообще как нельзя лучше подходит для моего дядюшки. Что же, теперь состояние и титул графа Уоргрейва принадлежат куда более достойному человеку.
— Вы хотите сказать, что ваш двоюродный брат обнаружил эту несправедливость и по своей инициативе передал Стрикленд вам?
— Вы задаете поразительно много вопросов, леди Элис, — насмешливо заметил Дэвенпорт. Элис закусила губу.
— Извините. Любопытство — мой самый страшный порок.
— Какое счастье, что он у вас всего один, — улыбнулся Реджи. — У меня, к примеру, их десятки.
— Вы совершенно правы, конечно, и у меня он не один. — В голосе Элис прорвалось раздражение.
— И в чем же состоит ваш второй порок? — поинтересовался Дэвенпорт. — Вы засыпаете во время воскресной службы в церкви? Испытываете тайное желание похитить лошадь соседа?
— Я в состоянии придумать кое-что поинтереснее, — бросила Элис, теперь уже не на шутку рассерженная. Дэвенпорт громко расхохотался.
— Может, когда-нибудь изложите мне весь перечень ваших грехов и пороков, мисс Уэстон, — предложил он, отсмеявшись.
Теперь Элис поняла, насколько обаятельным может быть Дэвенпорт в такие мгновения, как сейчас, когда в глазах его плясали веселые искорки, а на губах играла улыбка, — поняла и ужаснулась. Она тут же напомнила себе, что удачливый соблазнитель и повеса и должен быть обаятельным, — в противном случае ему ни за что не удалось бы сбить с пути истинного ни одну леди.
Усилием воли Элис подавила желание улыбнуться прежде, чем на щеках ее успели появиться ямочки. Что-то подсказывало ей: эти ямочки разом сведут на нет все ее труды, направленные на то, чтобы убедить нового хозяина, что она — вполне компетентный управляющий.
Все еще улыбаясь, Дэвенпорт осторожно взял ее под руку, чтобы проводить к лошадям. Это был самый обычный, ничего не значащий жест, но Элис, ощутив сквозь толстую ткань костюма для верховой езды прикосновение его сильных пальцев, ускорила шаги.
Он уже хотел было помочь ей забраться в седло, но вдруг замер, пристально глядя ей в лицо с высоты своего роста.
— Боже мой, леди Элис, да у вас глаза разные!
— В самом деле? — деланно изумилась она. — А я и не знала.
— В помещении кажется, что ваш серо-зеленый глаз не отличается от карего, но сейчас, при дневном свете, разница просто поразительная, — продолжал Реджи, не обращая внимания на ее сарказм.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114