Откуда он их столько взял?! И мой дом дотла разграблен! На моих же коней взвалили сундуки, ковры, посуду, шелковые одеяла. Тащили все, что под руку попадалось. Кричали: «Трофеи! Трофеи! Все берите!» Унесли даже алый бархатный нагрудник, который я сам отнял у шемахинского караван-баши. Подбитый ватой, этот нагрудник для большей крепости был обит золочеными гвоздиками и предохранял не только грудь, но и затылок. Я счел недостойным прикрывать эту часть головы и спасался скачками. О разорении Лоре рассказал позднее, не скрывая истины, догнавший меня у ворот Тбилиси тот самый рыжебородый лазутчик, который удостоился получить от вас пояс с тайным запором. Да будет над тобой благожелательное небо, Хосро-мирза, окажи помощь нам, вырви из лап «барса» семью владетеля! Ты храбр, как лев, тебе сопутствует удача!
– Не пой соловьем! Храбрость тут ни при чем! – оборвал Хосро льстивую речь. – Ты уверен в своем рыжем шайтане?
– Я?! Да станет мне свидетелем мой ангел, я и сейчас доверяю ему свою жизнь! Пояс он передал мне целым.
– А не потерял ты и пояс, как и нагрудник?
– Нет, доблестный Хосро-мирза, я сохранил его, как и твое распоряжение… Позволь продолжить о рыжем шайтане: дом его тоже чуть не растащили, и только потому уцелел, что жена догадалась крикнуть: «Эй, рыжий сатана! Почему из ада не вызовешь свое войско?» Тут веселый «барс» расхохотался и говорит другим: «Оставим этот дом в покое, он достоин нашего снисхождения, а его жена, наверно, кудиани, если нас не испугалась. Э… э!.. Красавица, передай рыжему сатане, пусть меньше шляется около азнаурских владений, иначе остаться ему без хвоста, а заодно и без рогов!» Бедный мой лазутчик, трясясь от страха, вынужден был выслушать все насмешки, спрятавшись в стенной нише, а когда, слава богу, снова настала ночь, выскользнул через собачью лазейку из Лоре и сломя голову, не замечая Шулавери, кинулся в Тбилиси.
Сакум продолжал униженно вымаливать помощь владетелю Лоре, пострадавшему из-за верности шах-ин-шаху.
Но не до того было Хосро-мирзе, все мрачнее становились его мысли. И Шадиман торопился отделаться от назойливого просителя. Снова вызвав чубукчи, он приказал проводить советника в дом азнаура Дато Кавтарадзе.
Хосро передернулся: «Бисмиллах, в дом прекрасной Хорешани! Может, там остались ее любимые сосуды для цветов? Может, мантилья небрежно брошена на тахту?..» И Хосро холодно оборвал:
– Дом азнаура Дато мною занят.
Шадиман хотел возразить, но, взглянув на упрямые скулы царевича Багратида, промолчал.
– Может, светлый князь, – чубукчи низко поклонился, – проводить советника в дом ностевца Даутбека: тоже просторный, с длинноносым драчуном занимал.
Но мысли Шадимана уже были далеко: всеми мерами надо отвлечь тбилисцев от опасных разговоров.
А Сакум все тянул просьбу – помочь владетелю Лоре вернуть семью.
Оценив в советнике свойство породистого мула – лягаться, даже будучи взнузданным, Хосро-мирза приказал чубукчи приготовить Сакуму одежду, коня и марчили и посоветовал ему отдохнуть, обещая подумать о помощи…
Кто первый оповестил? Кто обронил, словно искру, слово, упавшее в самую гущу майдана? Неизвестно. Но тотчас восторженные возгласы: «Ваша! Ваша победителям!» громом ударили в стены Метехи.
– Всеми мерами! – кричал Шадиман.
– Где? Где рыжий сатана?! Пусть повторит весть о победе азнауров над Лоре! – злорадно потирал руки амкар Сиуш.
И рыжего сатану хватали, тащили в духан, угощали, одаривали, заставляя без конца излагать подробности разгрома Лоре.
Приверженцы Шадимана, Хосро и царя Симона держались отдельно, нащупывая на поясах кинжалы. Им преувеличенно вежливо кланялись приверженцы Саакадзе, похлопывая по кинжалам, висящим на поясах.
Внезапно глашатай огорошил майдан новостью о празднике для горожан на аспарези. Будет джигитовка!
– Бежан, выпьем!
– Выпьем!
– Роин, выпьем!
– Выпьем!
– Будет состязание в лело, будут для женщин танцы!
– О!.. О Эсабер, выпьем! Чей праздник – того вино!
Внезапно на площадь майдана ворвалась группа с зурначами. Образовали круг, и два марабдинца, оголенные по пояс, схватились в отчаянной борьбе.
Гогот. Шум. Подзадоривающие крики:
– Э-э! За живот хватай! Ого-го!.. Бросай, бросай Сакума!
– Хо-хо-хо!.. Владетеля тоже бросай!
– Вай ме!.. Кто внизу ляжет?
– Владетель Лоре!
– Хо-хо-хо!.. А сверху кто?
– Победитель!
Озлобленные марабдинцы предпочли исчезнуть с майдана. И тотчас снова заиграла зурна. Какие-то гуляки, с бурдючками под мышкой, горланя и распевая хвалу царю Симону, угощали всех красным вином.
– Пейте, люди! За царя царей!
– Эго-го!
– Ваша, ваша победителям! – хватая чаши, орали развеселившиеся подмастерья.
– Ваша! Ваша Хосро-мирзе! – провозглашали приверженцы Метехи.
– Победа! Победа Георгию… – увидав начальника гзири, Сиуш закончил: – …Победоносцу!
И с хохотом подхватили молодые амкары:
– Победа – победоносцу!.. О-о, Бакар, выпьем!.. Э-э, Сумбат, выпьем! Вы-пь-е-м!
– За кого, ишачий сын, пьешь?! – заорал начальник гзири.
– Непременно за победителя, батоно гзири!
– За какого победителя, ишачий хвост?!
– Как за какого? Разве в Картли нет победителей?
– Ваша! Ваша, батоно гзири!
– Чтоб длинный черт подавился таким весельем! – угодливо крикнул приверженец Шадимана.
– Как ты сказал?! – начальник гзири угрожающе придвинул коня.
– Хорошо Реваз сказал, – подхватил приверженец Хосро-мирзы: – Слезы в чашу сами падают…
– Уксусом в горле вино свертывается! – выкрикнул третий, подымая пенящуюся чашу.
И наперебой группа гуляк разразилась криками:
– Правду! Правду сказал Сумбат!
– Черту на ужин победителей!
– Ваша! Ваша тому, кто явился, облепленный грязью!
– В яму ишачьих прославителей! – под хохот толпы надрывался осатанелый начальник гзири. – Э, гзири, ломайте плети о спины свиней!.. Чье вино пьете, дырявые шкуры? Уксус? Попробуй перец, верблюжий помет!
И на спины ничего не понимающих приверженцев царя посыпались удары плетей.
Хохот захлестывал майдан.
– Победа! Победа начальнику гзири!
Под неистовый свист амкаров, под свист нагаек гзири кричал озорной подмастерье:
– Где? Где рыжебородый сатана?! В духан, друзья! В «Золотой верблюд» тащите гонца радостной вести!
– Выпьем! Выпьем!
– Выпьем, Сиуш!
Вардан усмехнулся и, прикрыв дверь своей лавки, сел за стойку. И он немало способствовал веселью майдана, но осторожность – аршин, отмеряющий бархат. Не то, чтобы ему было безразлично происходящее или бы он надеялся на приход покупателя, но, по совету Нуцы, держался в стороне: по ее мнению, в подобных случаях лучше ложиться посередине тахты, – пусть те, кто ляжет по бокам, тянут каждый к себе одеяло, все равно тепло достанется догадливому… "Неужели Хосро и сейчас не выйдет из-за прилавка Метехи отмерить азнаурам десять батманов пороха за Лоре?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215
– Не пой соловьем! Храбрость тут ни при чем! – оборвал Хосро льстивую речь. – Ты уверен в своем рыжем шайтане?
– Я?! Да станет мне свидетелем мой ангел, я и сейчас доверяю ему свою жизнь! Пояс он передал мне целым.
– А не потерял ты и пояс, как и нагрудник?
– Нет, доблестный Хосро-мирза, я сохранил его, как и твое распоряжение… Позволь продолжить о рыжем шайтане: дом его тоже чуть не растащили, и только потому уцелел, что жена догадалась крикнуть: «Эй, рыжий сатана! Почему из ада не вызовешь свое войско?» Тут веселый «барс» расхохотался и говорит другим: «Оставим этот дом в покое, он достоин нашего снисхождения, а его жена, наверно, кудиани, если нас не испугалась. Э… э!.. Красавица, передай рыжему сатане, пусть меньше шляется около азнаурских владений, иначе остаться ему без хвоста, а заодно и без рогов!» Бедный мой лазутчик, трясясь от страха, вынужден был выслушать все насмешки, спрятавшись в стенной нише, а когда, слава богу, снова настала ночь, выскользнул через собачью лазейку из Лоре и сломя голову, не замечая Шулавери, кинулся в Тбилиси.
Сакум продолжал униженно вымаливать помощь владетелю Лоре, пострадавшему из-за верности шах-ин-шаху.
Но не до того было Хосро-мирзе, все мрачнее становились его мысли. И Шадиман торопился отделаться от назойливого просителя. Снова вызвав чубукчи, он приказал проводить советника в дом азнаура Дато Кавтарадзе.
Хосро передернулся: «Бисмиллах, в дом прекрасной Хорешани! Может, там остались ее любимые сосуды для цветов? Может, мантилья небрежно брошена на тахту?..» И Хосро холодно оборвал:
– Дом азнаура Дато мною занят.
Шадиман хотел возразить, но, взглянув на упрямые скулы царевича Багратида, промолчал.
– Может, светлый князь, – чубукчи низко поклонился, – проводить советника в дом ностевца Даутбека: тоже просторный, с длинноносым драчуном занимал.
Но мысли Шадимана уже были далеко: всеми мерами надо отвлечь тбилисцев от опасных разговоров.
А Сакум все тянул просьбу – помочь владетелю Лоре вернуть семью.
Оценив в советнике свойство породистого мула – лягаться, даже будучи взнузданным, Хосро-мирза приказал чубукчи приготовить Сакуму одежду, коня и марчили и посоветовал ему отдохнуть, обещая подумать о помощи…
Кто первый оповестил? Кто обронил, словно искру, слово, упавшее в самую гущу майдана? Неизвестно. Но тотчас восторженные возгласы: «Ваша! Ваша победителям!» громом ударили в стены Метехи.
– Всеми мерами! – кричал Шадиман.
– Где? Где рыжий сатана?! Пусть повторит весть о победе азнауров над Лоре! – злорадно потирал руки амкар Сиуш.
И рыжего сатану хватали, тащили в духан, угощали, одаривали, заставляя без конца излагать подробности разгрома Лоре.
Приверженцы Шадимана, Хосро и царя Симона держались отдельно, нащупывая на поясах кинжалы. Им преувеличенно вежливо кланялись приверженцы Саакадзе, похлопывая по кинжалам, висящим на поясах.
Внезапно глашатай огорошил майдан новостью о празднике для горожан на аспарези. Будет джигитовка!
– Бежан, выпьем!
– Выпьем!
– Роин, выпьем!
– Выпьем!
– Будет состязание в лело, будут для женщин танцы!
– О!.. О Эсабер, выпьем! Чей праздник – того вино!
Внезапно на площадь майдана ворвалась группа с зурначами. Образовали круг, и два марабдинца, оголенные по пояс, схватились в отчаянной борьбе.
Гогот. Шум. Подзадоривающие крики:
– Э-э! За живот хватай! Ого-го!.. Бросай, бросай Сакума!
– Хо-хо-хо!.. Владетеля тоже бросай!
– Вай ме!.. Кто внизу ляжет?
– Владетель Лоре!
– Хо-хо-хо!.. А сверху кто?
– Победитель!
Озлобленные марабдинцы предпочли исчезнуть с майдана. И тотчас снова заиграла зурна. Какие-то гуляки, с бурдючками под мышкой, горланя и распевая хвалу царю Симону, угощали всех красным вином.
– Пейте, люди! За царя царей!
– Эго-го!
– Ваша, ваша победителям! – хватая чаши, орали развеселившиеся подмастерья.
– Ваша! Ваша Хосро-мирзе! – провозглашали приверженцы Метехи.
– Победа! Победа Георгию… – увидав начальника гзири, Сиуш закончил: – …Победоносцу!
И с хохотом подхватили молодые амкары:
– Победа – победоносцу!.. О-о, Бакар, выпьем!.. Э-э, Сумбат, выпьем! Вы-пь-е-м!
– За кого, ишачий сын, пьешь?! – заорал начальник гзири.
– Непременно за победителя, батоно гзири!
– За какого победителя, ишачий хвост?!
– Как за какого? Разве в Картли нет победителей?
– Ваша! Ваша, батоно гзири!
– Чтоб длинный черт подавился таким весельем! – угодливо крикнул приверженец Шадимана.
– Как ты сказал?! – начальник гзири угрожающе придвинул коня.
– Хорошо Реваз сказал, – подхватил приверженец Хосро-мирзы: – Слезы в чашу сами падают…
– Уксусом в горле вино свертывается! – выкрикнул третий, подымая пенящуюся чашу.
И наперебой группа гуляк разразилась криками:
– Правду! Правду сказал Сумбат!
– Черту на ужин победителей!
– Ваша! Ваша тому, кто явился, облепленный грязью!
– В яму ишачьих прославителей! – под хохот толпы надрывался осатанелый начальник гзири. – Э, гзири, ломайте плети о спины свиней!.. Чье вино пьете, дырявые шкуры? Уксус? Попробуй перец, верблюжий помет!
И на спины ничего не понимающих приверженцев царя посыпались удары плетей.
Хохот захлестывал майдан.
– Победа! Победа начальнику гзири!
Под неистовый свист амкаров, под свист нагаек гзири кричал озорной подмастерье:
– Где? Где рыжебородый сатана?! В духан, друзья! В «Золотой верблюд» тащите гонца радостной вести!
– Выпьем! Выпьем!
– Выпьем, Сиуш!
Вардан усмехнулся и, прикрыв дверь своей лавки, сел за стойку. И он немало способствовал веселью майдана, но осторожность – аршин, отмеряющий бархат. Не то, чтобы ему было безразлично происходящее или бы он надеялся на приход покупателя, но, по совету Нуцы, держался в стороне: по ее мнению, в подобных случаях лучше ложиться посередине тахты, – пусть те, кто ляжет по бокам, тянут каждый к себе одеяло, все равно тепло достанется догадливому… "Неужели Хосро и сейчас не выйдет из-за прилавка Метехи отмерить азнаурам десять батманов пороха за Лоре?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215