» И, подняв чашу с вином, пожелал мысленно Георгию Саакадзе еще сто лет держать засады на всех дорогах Верхней, Средней и Нижней Картли.
ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ВОСЬМАЯ
Венецианское зеркало казалось Гульшари мутным, красные розы – серыми, словно засыпанными придорожной пылью, и любимое платье из гилянского шелка сдавливало грудь, как панцирь. Подходила ли Гульшари к овальному окну, или останавливала свой взгляд на мраморной площадке, ее начинала пробирать какая-то противная нервная дрожь. Гульшари все мерещилась племянница шаха Аббаса: вот она поднимается по лестнице, шурша широким синим подолом, затканным пепельными цветами, вот она царственно шествует между кипарисами, пленительно звеня жемчужными подвесками. И Гульшари, сжав губы, чуть не стонала, вся во власти нарастающей тревоги.
И точно в насмешку, Шадиман настоял на подарке гонцу. Такого вестника избить следует, а не одаривать. Правда, она швырнула презренному заржавленную шашку Андукапара, вылинявшую нитку кораллов для его пахучей жены и два марчили на вино, ибо Симон милостиво подарил притащившему радость серебряный кубок, а заодно и почти новую бурку. Но о чем печалиться, когда милость шаха свела Симона с последнего ума? Он даже осмелился оборвать Андукапара на полуслове за совет носить в будни лиловое одеяние, а в праздник бирюзовое. «Я сам знаю, что подходит моему царственному лицу! – и, гневно стукнув скипетром о нарды, Симон добавил: – Повелеваю не надоедать мне пустыми советами!» Пустыми! Сам он пустой котел! Думает, цвет, избранный Луарсабом, придаст ему и ум неповторимого царя… А может, придвинуть к пустому котлу пустоголовую куклу Магдану в блеске фамильных драгоценностей? Но вдруг нечаянно раскалится котел в короне? Тогда жена пускай под чадрой стынет. Хосро стремится осчастливить Зураба дочерью Шадимана. Что ж, еще лучше, за честь должен считать арагвский медведь, жена из царского котла лакомиться будет. Когда царь Луарсаб оказывал Гульшари внимание, княгини от зависти лопались, как перезрелые гранаты.
Гульшари отшвырнула ангорского кота и стукнула яблоком по нардам: «Я, дочь царя Баграта, никому не разрешу первенствовать надо мною!»
Зураб неожиданно озадачил Шадимана, и даже Хосро, благородным поступком. Он не воспользовался намерением Шадимана послать Магдану заложницей в Ананури. Со скоростным гонцом ответил, что преклоняет колено перед красотой прекрасной княжны и никогда не решится причинить ей и самую незначительную неприятность. «Кто мечтает насладиться душистым плодом, не должен опрометчиво подрывать корни деревца…» Предложение Хосро и Шадимана пришлось по сердцу Зурабу. Он обещал все обдумать и не замедлить с присылкой второго гонца. С того дня… нет, раньше… лишь только получили весть о прибытии невесты Симона, везир и мирза, как два гуся, беспрестанно стукаются носами – боятся, Андукапар услышит их шепот… «Думаю, и кма из Марабды не исключительно одну радость Симону притащил. Не из сочувствия же ко мне помрачнели гуси! О чем же совещаются почти неразлучные сейчас хитрецы? Конечно, не об одном войске Зураба Эристави!»
Что предпринять? Об этом втихомолку совещались ежедневно Иса-хан, Хосро-мирза и Шадиман. Больше всего беспокоила недостаточность персидского войска в Картли, из Кахети же стало невозможно вытребовать подкрепление. А вдруг Теймураз, совместно с тушинами, спустится через Хевсурети прямо в Картли? Если уже сговорился с Зурабом, то никакой заслон, оставленный Хосро-мирзою, не поможет, ибо, как уже сказано, арагвское войско неустрашимо. Зураб может воспользоваться подходящим случаем и за воинскую помощь выторговать у Теймураза горскую корону. Тогда рухнет последняя надежда на помощь Зураба. И потом, всем известно ехидство «черного княжества»… а «белого»? И так к царю Симону на помощь не спешат, а узнав, где Теймураз, не поспешат ли броситься к нему с выражением покорности? А Саакадзе?
Тут Иса-хан высказал свое недоумение: за кого сражается Непобедимый? За Теймураза? Не похоже. За Луарсаба? Не любит толочь воду в ступе. Тогда какому царю, рискуя всем, отвоевывает Картли? Шадиман уверял – о себе печалится Непобедимый.
Но Саакадзе уже отверг один раз корону. Неужели для того, чтобы принять теперь ее обломки?
Атмосфера в Метехи сгустилась до мрака.
«Надо уходить, – тревожился Хосро, – но как? Саакадзевцы посередине дороги только двух ишаков пропустили, вероятно нам в насмешку, – ибо стоит лишь выйти из Ганджинских ворот, как начинается понятное одному шайтану. Сарбазов обсыпают огненными стрелами, из лесов выскакивают не дружинники, с которыми легко справиться, а бешеные собаки, разъяренные буйволы и, шипя, перерезывают дорогу огромные змеи. Откуда взяли столько?! Говорят, всю Муганскую степь в железные клетки загнал. У князя Шадимана научился…»
Выслушав сетования мирзы, Иса-хан, смеясь, уверял: жена шайтана еще одно подсказала любимому Моурав-хану: не успеют сарбазы пройти и ста шагов возле леса, как с верхушки деревьев на их головы тучами падают скорпионы. Сколько сарбазов к аллаху отправилось!.. Пусть святой Хуссейн удостоит и хана Иса советом, что делать дальше?
Шли дни. Любимое кресло Шадимана было заново обито персидской парчой. Князь никак не мог отделаться от брезгливого чувства, что советник Сакум все же восседал в этом кресле. И вот амкар уже в третий раз обтягивал сиденье, подбирая узор атласа. Цветы не понравились князю, они напоминали пятна на изодранной одежде Сакума. А когда амкар обил кресло синим атласом, по которому беззаботно порхали фазаночки, Шадиман совсем рассердился, принимая это за намек на то, что он, князь, профазанил Лоре. И лишь когда амкар додумался принести кусок зеленого атласа с узором из лимонов, Шадиман со вздохом облегчения опустился в обновленное кресло и тут почувствовал, что Теймураз перестает быть страшным. «Как бы царь Кахети ни спешил натянуть корону на свою набитую шаири голову, тушины не пойдут на опасный риск. Прежде всего на сбор тушинского войска уйдет немало времени, а затем Теймураз сочтет нужным затеять переписку с князьями, – жаль, если только с кахетинскими, ибо на переписку с картлийскими, не уступающими в упрямстве старому Липариту, пришлось бы накинуть по меньшей мере еще два месяца, – черные удавы в рясах ползут куда угодно, но очень медленно. На всякий случай необходимо держать картлийское княжество в неведении о местопребывании Теймураза…»
Этими мыслями поделился Шадиман с Хосро-мирзою и Иса-ханом.
Словно найдя выход, Иса-хан предложил немедля разослать повсюду опытных лазутчиков, и, как только Непобедимый, оставив Самцхе, появится в Картли, стремительно ринуться на его поимку. Именно сейчас время, убеждал хан, пока до княжеств не дошел слух о возвращении Теймураза, закрепить удачу, обретенную в Ксани.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215
ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ВОСЬМАЯ
Венецианское зеркало казалось Гульшари мутным, красные розы – серыми, словно засыпанными придорожной пылью, и любимое платье из гилянского шелка сдавливало грудь, как панцирь. Подходила ли Гульшари к овальному окну, или останавливала свой взгляд на мраморной площадке, ее начинала пробирать какая-то противная нервная дрожь. Гульшари все мерещилась племянница шаха Аббаса: вот она поднимается по лестнице, шурша широким синим подолом, затканным пепельными цветами, вот она царственно шествует между кипарисами, пленительно звеня жемчужными подвесками. И Гульшари, сжав губы, чуть не стонала, вся во власти нарастающей тревоги.
И точно в насмешку, Шадиман настоял на подарке гонцу. Такого вестника избить следует, а не одаривать. Правда, она швырнула презренному заржавленную шашку Андукапара, вылинявшую нитку кораллов для его пахучей жены и два марчили на вино, ибо Симон милостиво подарил притащившему радость серебряный кубок, а заодно и почти новую бурку. Но о чем печалиться, когда милость шаха свела Симона с последнего ума? Он даже осмелился оборвать Андукапара на полуслове за совет носить в будни лиловое одеяние, а в праздник бирюзовое. «Я сам знаю, что подходит моему царственному лицу! – и, гневно стукнув скипетром о нарды, Симон добавил: – Повелеваю не надоедать мне пустыми советами!» Пустыми! Сам он пустой котел! Думает, цвет, избранный Луарсабом, придаст ему и ум неповторимого царя… А может, придвинуть к пустому котлу пустоголовую куклу Магдану в блеске фамильных драгоценностей? Но вдруг нечаянно раскалится котел в короне? Тогда жена пускай под чадрой стынет. Хосро стремится осчастливить Зураба дочерью Шадимана. Что ж, еще лучше, за честь должен считать арагвский медведь, жена из царского котла лакомиться будет. Когда царь Луарсаб оказывал Гульшари внимание, княгини от зависти лопались, как перезрелые гранаты.
Гульшари отшвырнула ангорского кота и стукнула яблоком по нардам: «Я, дочь царя Баграта, никому не разрешу первенствовать надо мною!»
Зураб неожиданно озадачил Шадимана, и даже Хосро, благородным поступком. Он не воспользовался намерением Шадимана послать Магдану заложницей в Ананури. Со скоростным гонцом ответил, что преклоняет колено перед красотой прекрасной княжны и никогда не решится причинить ей и самую незначительную неприятность. «Кто мечтает насладиться душистым плодом, не должен опрометчиво подрывать корни деревца…» Предложение Хосро и Шадимана пришлось по сердцу Зурабу. Он обещал все обдумать и не замедлить с присылкой второго гонца. С того дня… нет, раньше… лишь только получили весть о прибытии невесты Симона, везир и мирза, как два гуся, беспрестанно стукаются носами – боятся, Андукапар услышит их шепот… «Думаю, и кма из Марабды не исключительно одну радость Симону притащил. Не из сочувствия же ко мне помрачнели гуси! О чем же совещаются почти неразлучные сейчас хитрецы? Конечно, не об одном войске Зураба Эристави!»
Что предпринять? Об этом втихомолку совещались ежедневно Иса-хан, Хосро-мирза и Шадиман. Больше всего беспокоила недостаточность персидского войска в Картли, из Кахети же стало невозможно вытребовать подкрепление. А вдруг Теймураз, совместно с тушинами, спустится через Хевсурети прямо в Картли? Если уже сговорился с Зурабом, то никакой заслон, оставленный Хосро-мирзою, не поможет, ибо, как уже сказано, арагвское войско неустрашимо. Зураб может воспользоваться подходящим случаем и за воинскую помощь выторговать у Теймураза горскую корону. Тогда рухнет последняя надежда на помощь Зураба. И потом, всем известно ехидство «черного княжества»… а «белого»? И так к царю Симону на помощь не спешат, а узнав, где Теймураз, не поспешат ли броситься к нему с выражением покорности? А Саакадзе?
Тут Иса-хан высказал свое недоумение: за кого сражается Непобедимый? За Теймураза? Не похоже. За Луарсаба? Не любит толочь воду в ступе. Тогда какому царю, рискуя всем, отвоевывает Картли? Шадиман уверял – о себе печалится Непобедимый.
Но Саакадзе уже отверг один раз корону. Неужели для того, чтобы принять теперь ее обломки?
Атмосфера в Метехи сгустилась до мрака.
«Надо уходить, – тревожился Хосро, – но как? Саакадзевцы посередине дороги только двух ишаков пропустили, вероятно нам в насмешку, – ибо стоит лишь выйти из Ганджинских ворот, как начинается понятное одному шайтану. Сарбазов обсыпают огненными стрелами, из лесов выскакивают не дружинники, с которыми легко справиться, а бешеные собаки, разъяренные буйволы и, шипя, перерезывают дорогу огромные змеи. Откуда взяли столько?! Говорят, всю Муганскую степь в железные клетки загнал. У князя Шадимана научился…»
Выслушав сетования мирзы, Иса-хан, смеясь, уверял: жена шайтана еще одно подсказала любимому Моурав-хану: не успеют сарбазы пройти и ста шагов возле леса, как с верхушки деревьев на их головы тучами падают скорпионы. Сколько сарбазов к аллаху отправилось!.. Пусть святой Хуссейн удостоит и хана Иса советом, что делать дальше?
Шли дни. Любимое кресло Шадимана было заново обито персидской парчой. Князь никак не мог отделаться от брезгливого чувства, что советник Сакум все же восседал в этом кресле. И вот амкар уже в третий раз обтягивал сиденье, подбирая узор атласа. Цветы не понравились князю, они напоминали пятна на изодранной одежде Сакума. А когда амкар обил кресло синим атласом, по которому беззаботно порхали фазаночки, Шадиман совсем рассердился, принимая это за намек на то, что он, князь, профазанил Лоре. И лишь когда амкар додумался принести кусок зеленого атласа с узором из лимонов, Шадиман со вздохом облегчения опустился в обновленное кресло и тут почувствовал, что Теймураз перестает быть страшным. «Как бы царь Кахети ни спешил натянуть корону на свою набитую шаири голову, тушины не пойдут на опасный риск. Прежде всего на сбор тушинского войска уйдет немало времени, а затем Теймураз сочтет нужным затеять переписку с князьями, – жаль, если только с кахетинскими, ибо на переписку с картлийскими, не уступающими в упрямстве старому Липариту, пришлось бы накинуть по меньшей мере еще два месяца, – черные удавы в рясах ползут куда угодно, но очень медленно. На всякий случай необходимо держать картлийское княжество в неведении о местопребывании Теймураза…»
Этими мыслями поделился Шадиман с Хосро-мирзою и Иса-ханом.
Словно найдя выход, Иса-хан предложил немедля разослать повсюду опытных лазутчиков, и, как только Непобедимый, оставив Самцхе, появится в Картли, стремительно ринуться на его поимку. Именно сейчас время, убеждал хан, пока до княжеств не дошел слух о возвращении Теймураза, закрепить удачу, обретенную в Ксани.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215