«Странно, почему я думал, что Керим ростом не выше Ростома… Гораздо выше и гибче, чем Элизбар. И умом крепок, и душой сильнее…»
– И я помогу тебе, друг, обезопасить путь… хорошо, еще в избытке осталось драгоценностей. Я дам тебе индусское ожерелье стоимостью в пол-арбы бирюзы…
«Барсы» наперебой предлагали свои ценности, завоеванные в долгих войнах Востока.
– И у меня найдется подарок большой силы, – проговорил Дато, – я обеспечу тебе дружбу воеводы Юрия Хворостинина. Как только переступишь рубеж Грузии, Арчил-"верный глаз", сын азнаура Датико, с двадцатью ностевскими дружинниками издали, якобы осматривая дороги по приказу Моурави, будут сопровождать вас до самого Терека. И предупрежденный мною воевода снарядит охрану из стрельцов до самой Московии.
– Если аллаху будет угодно…
Долго обсуждали подробности серьезного дела, а когда обсудили, Саакадзе сказал:
– А теперь, мой Керим, поговорим о тебе… Как мог ты довериться Али-Баиндуру? Этот хан направил тебя к Моурави выведать, сколько войск теперь в Картли.
– О благородный ага, ты угадал.
– Как же мой умный Керим решился? Ведь, получив добытые тобой сведения о Грузии, Баиндур выдаст тебя как моего лазутчика, ибо, несмотря на твою осторожность, Баиндур завидует твоему умению привлекать сердца ханов и сарбазов и, конечно, не пропустит случая прославиться перед шахом и насладиться твоими муками на площади пыток. Прямо тебе говорю, дабы предотвратить несчастье.
– Иншаллах, собака-хан раньше меня умрет. Аллах не допустит несправедливости! Желание всей моей жизни – всадить нож в гнилое сердце собаки – должно быть выполнено! И еще: такой путь к встрече с ниспосланным мне небом повелителем, духовным братом, с дорогими, как глаза Мохаммета, «барсами» и светлыми, как покрывала ангелов, ханум Русудан, ханум Хорешани и ханум Дареджан подсказывал мне аллах.
– Так вот, Керим: ты меня не видел, я уехал на венчание в Ананури. И никого из «барсов» не видел, ибо Димитрий, узнав тебя на майдане, выхватил шашку, и если бы ты не догадался забежать к знакомому люлякебабщику, был бы изрублен в куски. Предопределенная встреча с Димитрием состоится через два дня. И на майдане о ней будут кричать целых три дня. Потом все сведения о Картли-Кахети ты получишь от лазутчика Баиндура, Попандопуло. Греку ты сам все подскажешь, обещая за каждую большую новость по туману.
– Осторожность – мать благоразумия. О мой повелитель, что я должен подсказать греку? Ибо, что должен я рассказать об Иране Непобедимому, я знаю, и не устрашусь самых страшных пыток, они как раз будут заслужены…
– Подскажешь Попандопуло правду и неправду: нет согласия между царем Теймуразом и Моурави, а войск в Картли не больше десяти тысяч, и то неизвестно, дадут ли князья свои дружины, или из страха перед шахом замкнутся в замках… Кахети обезлюдела, царство пришло в упадок, захирела торговля. Нет людей и в Картли: богатые тайком уезжают в Имерети, а бедные, помня жестокость кизилбашей, решили при их приближении укрыться в горах, угнав поспешно скот. Женитьба князя Зураба на царевне, дочери царя Теймураза, – хитрость, дабы показать шаху, как дружно сосуществуют Картли и Кахети. На деле же обратное. От обнищавшей Картли отвернулись все царства и княжества Грузии. Вот-вот Моурави придется бежать с семьей в неприступный замок Кафту. И в силу этих и еще тысячи тысяч причин не стоит Ирану тратить поток золотых туманов на обессиленную страну, довольно бросить пятьдесят тысяч сарбазов, и Картли-Кахети будет раздавлена.
– Если Аали поможет и шах-ин-шах поверит, что кормить их тут нечем, больше ста не отправит.
– Мыслится и мне такое. Пусть сто, но лишь бы не больше.
Саакадзе облегченно вздохнул: раньше весны шах не двинется на Грузию, а женитьба Зураба поможет сплотить войско.
Потом долго слушали Керима о положении дел в Иране, о посольстве Булат-бека и Рустам-бека, о каспийской торговле, об образовании шахом Аббасом арабских верблюжьих полков. И наконец условились о новых тайных встречах Керима с «барсами».
В темную ночь Керим вышел один. Он долго петлял, пока решился выйти на улицу, где жил знакомый купец из Решта.
Обдумывая слышанное, Керим невольно вздрагивал. Почему Моурави, отозвав его в другую комнату, сказал: «Многое может случиться, предстоит тяжелый бой. Будь, Керим, другом моей семье». И еще Папуна сказал: «Керим, отправишься в Носте, будто торговать. Попандопуло скажешь – за сведениями едешь, а на самом деле навестишь семью Вардиси. Обрадуешь Мзеху и старика Горгасала тем, что видел их дочь, внуков и внучку. Кстати, если по сердцу придется племянница Эрасти, маленькая Элико, она будет твоей женой, как приедешь из Русии. Я тоже выеду в Носте днем позже, там скрытно встретимся». Иншаллах, я породнюсь с Эрасти, породнюсь со всеми «барсами», ибо о другом не просит мое сердце.
Наутро из дома Саакадзе тронулся праздничный поезд: пышно разукрашенные верблюды, кони в дорогом уборе и вооруженная свита. Моурави с семьей следовал в Ананури. Рядом с Автандилом, морщась, ехал Папуна. Он, конечно, мог бы обойтись без арагвского веселья, но раз «барсы» не едут, необходимо ему тащить иноходца в горы. Всадники умышленно обогнули лавчонку Попандопуло. Не без улыбки Эрасти заметил, как Керим и грек, притаясь за дверью, смотрели вслед Моурави.
– Уже подсказывает, – усмехнулся Автандил.
Безмолвствовала лишь Русудан. Смутная тревога не оставляла ее. Вот она едет в родной замок, но почему так нехорошо бьется сердце? Почему солнечный день подобен ночи? Почему то видит, то не видит она Георгия? Куда скачет от нее Автандил?
– Не печалься, моя Русудан, я с тобою. Смотри, как красиво развевается над Метехским замком стяг царя Теймураза. Да будет день радости, когда мы, победив Иран, вернемся сюда и водрузим непобедимое знамя Картли.
Наотрез отказавшись ехать в Ананури, «барсы» пировали у Хорешани. Под легкий звон дайры Магдана, изгибая нежные руки, плыла в картули, грустно улыбаясь. Бедняжка до ужаса боялась, что отец потребует ее обратно в Марабду и выдаст замуж за страшного арагвинца. И хотя «барсы» божились, что скорее кабан женится на сороке, чем Зураб на чудесной княжне, а Хорешани и даже Русудан обещали ей покровительство, она не переставала трепетать перед властью отца, а теперь…
О, еще бы, не восхищаться картули! Как беззаботно веселье в этом сверкающем разноцветной слюдой дарбази, любимом Хорешани. Как чудесен вытканный узорными кувшинчиками длинный хорасанский ковер: спускаясь по ступенькам, он сливается с дивным садом. Даже Циала немного повеселела. Она гостила в Носте у родных, а сейчас приехала повидать обожаемую княгиню Хорешани. А Даутбек надел белые цаги. Но почему продолжает он избегать ее взгляда?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215
– И я помогу тебе, друг, обезопасить путь… хорошо, еще в избытке осталось драгоценностей. Я дам тебе индусское ожерелье стоимостью в пол-арбы бирюзы…
«Барсы» наперебой предлагали свои ценности, завоеванные в долгих войнах Востока.
– И у меня найдется подарок большой силы, – проговорил Дато, – я обеспечу тебе дружбу воеводы Юрия Хворостинина. Как только переступишь рубеж Грузии, Арчил-"верный глаз", сын азнаура Датико, с двадцатью ностевскими дружинниками издали, якобы осматривая дороги по приказу Моурави, будут сопровождать вас до самого Терека. И предупрежденный мною воевода снарядит охрану из стрельцов до самой Московии.
– Если аллаху будет угодно…
Долго обсуждали подробности серьезного дела, а когда обсудили, Саакадзе сказал:
– А теперь, мой Керим, поговорим о тебе… Как мог ты довериться Али-Баиндуру? Этот хан направил тебя к Моурави выведать, сколько войск теперь в Картли.
– О благородный ага, ты угадал.
– Как же мой умный Керим решился? Ведь, получив добытые тобой сведения о Грузии, Баиндур выдаст тебя как моего лазутчика, ибо, несмотря на твою осторожность, Баиндур завидует твоему умению привлекать сердца ханов и сарбазов и, конечно, не пропустит случая прославиться перед шахом и насладиться твоими муками на площади пыток. Прямо тебе говорю, дабы предотвратить несчастье.
– Иншаллах, собака-хан раньше меня умрет. Аллах не допустит несправедливости! Желание всей моей жизни – всадить нож в гнилое сердце собаки – должно быть выполнено! И еще: такой путь к встрече с ниспосланным мне небом повелителем, духовным братом, с дорогими, как глаза Мохаммета, «барсами» и светлыми, как покрывала ангелов, ханум Русудан, ханум Хорешани и ханум Дареджан подсказывал мне аллах.
– Так вот, Керим: ты меня не видел, я уехал на венчание в Ананури. И никого из «барсов» не видел, ибо Димитрий, узнав тебя на майдане, выхватил шашку, и если бы ты не догадался забежать к знакомому люлякебабщику, был бы изрублен в куски. Предопределенная встреча с Димитрием состоится через два дня. И на майдане о ней будут кричать целых три дня. Потом все сведения о Картли-Кахети ты получишь от лазутчика Баиндура, Попандопуло. Греку ты сам все подскажешь, обещая за каждую большую новость по туману.
– Осторожность – мать благоразумия. О мой повелитель, что я должен подсказать греку? Ибо, что должен я рассказать об Иране Непобедимому, я знаю, и не устрашусь самых страшных пыток, они как раз будут заслужены…
– Подскажешь Попандопуло правду и неправду: нет согласия между царем Теймуразом и Моурави, а войск в Картли не больше десяти тысяч, и то неизвестно, дадут ли князья свои дружины, или из страха перед шахом замкнутся в замках… Кахети обезлюдела, царство пришло в упадок, захирела торговля. Нет людей и в Картли: богатые тайком уезжают в Имерети, а бедные, помня жестокость кизилбашей, решили при их приближении укрыться в горах, угнав поспешно скот. Женитьба князя Зураба на царевне, дочери царя Теймураза, – хитрость, дабы показать шаху, как дружно сосуществуют Картли и Кахети. На деле же обратное. От обнищавшей Картли отвернулись все царства и княжества Грузии. Вот-вот Моурави придется бежать с семьей в неприступный замок Кафту. И в силу этих и еще тысячи тысяч причин не стоит Ирану тратить поток золотых туманов на обессиленную страну, довольно бросить пятьдесят тысяч сарбазов, и Картли-Кахети будет раздавлена.
– Если Аали поможет и шах-ин-шах поверит, что кормить их тут нечем, больше ста не отправит.
– Мыслится и мне такое. Пусть сто, но лишь бы не больше.
Саакадзе облегченно вздохнул: раньше весны шах не двинется на Грузию, а женитьба Зураба поможет сплотить войско.
Потом долго слушали Керима о положении дел в Иране, о посольстве Булат-бека и Рустам-бека, о каспийской торговле, об образовании шахом Аббасом арабских верблюжьих полков. И наконец условились о новых тайных встречах Керима с «барсами».
В темную ночь Керим вышел один. Он долго петлял, пока решился выйти на улицу, где жил знакомый купец из Решта.
Обдумывая слышанное, Керим невольно вздрагивал. Почему Моурави, отозвав его в другую комнату, сказал: «Многое может случиться, предстоит тяжелый бой. Будь, Керим, другом моей семье». И еще Папуна сказал: «Керим, отправишься в Носте, будто торговать. Попандопуло скажешь – за сведениями едешь, а на самом деле навестишь семью Вардиси. Обрадуешь Мзеху и старика Горгасала тем, что видел их дочь, внуков и внучку. Кстати, если по сердцу придется племянница Эрасти, маленькая Элико, она будет твоей женой, как приедешь из Русии. Я тоже выеду в Носте днем позже, там скрытно встретимся». Иншаллах, я породнюсь с Эрасти, породнюсь со всеми «барсами», ибо о другом не просит мое сердце.
Наутро из дома Саакадзе тронулся праздничный поезд: пышно разукрашенные верблюды, кони в дорогом уборе и вооруженная свита. Моурави с семьей следовал в Ананури. Рядом с Автандилом, морщась, ехал Папуна. Он, конечно, мог бы обойтись без арагвского веселья, но раз «барсы» не едут, необходимо ему тащить иноходца в горы. Всадники умышленно обогнули лавчонку Попандопуло. Не без улыбки Эрасти заметил, как Керим и грек, притаясь за дверью, смотрели вслед Моурави.
– Уже подсказывает, – усмехнулся Автандил.
Безмолвствовала лишь Русудан. Смутная тревога не оставляла ее. Вот она едет в родной замок, но почему так нехорошо бьется сердце? Почему солнечный день подобен ночи? Почему то видит, то не видит она Георгия? Куда скачет от нее Автандил?
– Не печалься, моя Русудан, я с тобою. Смотри, как красиво развевается над Метехским замком стяг царя Теймураза. Да будет день радости, когда мы, победив Иран, вернемся сюда и водрузим непобедимое знамя Картли.
Наотрез отказавшись ехать в Ананури, «барсы» пировали у Хорешани. Под легкий звон дайры Магдана, изгибая нежные руки, плыла в картули, грустно улыбаясь. Бедняжка до ужаса боялась, что отец потребует ее обратно в Марабду и выдаст замуж за страшного арагвинца. И хотя «барсы» божились, что скорее кабан женится на сороке, чем Зураб на чудесной княжне, а Хорешани и даже Русудан обещали ей покровительство, она не переставала трепетать перед властью отца, а теперь…
О, еще бы, не восхищаться картули! Как беззаботно веселье в этом сверкающем разноцветной слюдой дарбази, любимом Хорешани. Как чудесен вытканный узорными кувшинчиками длинный хорасанский ковер: спускаясь по ступенькам, он сливается с дивным садом. Даже Циала немного повеселела. Она гостила в Носте у родных, а сейчас приехала повидать обожаемую княгиню Хорешани. А Даутбек надел белые цаги. Но почему продолжает он избегать ее взгляда?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215