– Где его найти?
– В пагоде, посвященной Кришну. Его называют «факир с цветком», поскольку у него в левой руке цветочек.
– Я отправлю его найти этого факира, – сказал брамин. – Что он должен ему передать?
– Что два его друга, Тремаль-Найк и Мок, окружены сипаями в этой пагоде.
– И больше ничего?
– Пусть добавит, что сипаями командует сержант капитана Макферсона.
– Еще до вечера вы будете иметь известия от факира, это я вам обещаю, – сказал брамин.
Он принес им горшок риса, приправленного рыбой, бутылку «тоди» и несколько бананов.
Сделав это, он снова закрыл дверцу, а Тремаль-Найк и старый туг, не евшие со вчерашнего вечера, набросились на еду. Потом они кое-как устроились в тесноте и, положив рядом кинжалы, спокойно заснули.
Они проспали уже несколько часов, когда неожиданно были разбужены звоном пружины. Опасаясь предательства или возвращения сипаев, они живо вскочили с кинжалами в руках.
Тьма заполняла внутренность статуи, однако через дверцу проникало достаточно света, чтобы разглядеть приятное лицо брамина.
– Мальчик только что вернулся, – сказал он.
– Он нашел факира? – в один голос спросили узники.
– Да, – ответил священник.
– И что тот ответил ему? – спросил Тремаль-Найк.
– Что сегодня вечером вы будете на свободе.
– Каким образом?
– Я пока не знаю, однако он велел мне осветить храм и встретить процессию, которая явится отпраздновать «мадасе-понгол». Уже вчера во всех домах Черного города праздновали «поерум-понгол».
– Значит, он придет сюда?
– Да, и я, пожалуй, угадал его план, – сказал священник.
– В чем он заключается?
– Увезти вас отсюда вместе со статуей Вишну, чтобы омыть ее в водах Ганга.
– Нимпор знает, что мы прячемся здесь внутри?..
– Я велел мальчику передать ему это.
– Он, должно быть, запаздывает, – сказал старый туг.
– Солнце вот-вот зайдет.
– А сипаи? – спросил Тремаль-Найк.
– Все еще стерегут снаружи, – ответил брамин. – Но мы обманем их.
– А они не воспротивятся празднику?
– Пусть попробуют, если осмелятся. Никто, даже английские власти, не могут помешать нам справлять наши праздники.
Закрыв дверцу, он поднялся по маленькой лестнице на крышу пагоды, чтобы наблюдать за сипаями, которые, выставив часовых, устроились неподалеку.
С высоты он мог видеть далеко вокруг. В последних лучах заходящего солнца перед ним расстилались рисовые поля и плантации хлопка, деревушки, которые прятались за кокосовыми пальмами, а дальше, вдоль реки, Белый город, а за ним Черный, или индийский, город, полого сбегающий своими кварталами к левому берегу. Солнце опускалось точно в океан огня, заставляя сверкать в своих последних лучах воды священной реки и купола бесчисленных пагод, возвышающихся среди темной зелени пальм, тамариндов, кокосов и баньянов.
Длинная процессия, состоящая из множества людей, выходя из предместий Черного города, змеилась среди рисовых полей. С высоты она казалась колонной муравьев, но острый взор брамина уже различал в ней отдельных людей.
«Это они, – прошептал он. – Они идут».
Прошло еще несколько минут, и до слуха его донесся неясный шум. Слышались напевы и выкрики множества голосов, переплетающиеся с резкими звуками тамтамов, мрачным грохотом тамбуринов, рокотом большого барабана и звуками труб.
Брамин наклонился над железной оградой, защищавшей купол, и взглянул на сипаев. Они тоже услышали эти далекие звуки и, покинув свои шалаши, наспех сооруженные из листьев и веток, поспешно вооружались, словно готовясь к какому-то нападению.
– Устроим «понгол», – сказал брамин.
Он взобрался на один из четырех шпилей и, взяв деревянный молоток, начал яростно бить по огромному металлическому диску, прикрепленному здесь.
Диск этот производил очень громкий, пронзительный звук, который далеко разносился по окрестным лесам и плантациям – своего рода набат, на который собирались обычно окрестные жители.
Завидев бегущих из соседних деревень крестьян, брамин спустился обратно в пагоду и пошел открывать дверь.
Бхарата с двумя сипаями уже стоял на лестнице.
– Что случилось? – спросил он брамина.
– Мы готовимся праздновать «мадасе-понгол», – отвечал священник. – Разве ты не слышал мычания коров?..
– Много народу будет в пагоде?..
– Конечно.
– Я этого не разрешу.
Брамин скрестил руки на груди и, глядя на сержанта полуприкрытыми глазами, спокойно произнес:
– С каких это пор сипаи и правительство, которое им платит, позволяют себе вмешиваться в религиозные церемонии индусов?..
– Здесь в твоей пагоде прячутся двое, – ответил Бхарата. – Среди такой толпы они могут убежать.
– Ищи их раньше, чем верные последователи Вишну будут здесь.
– Я не знаю, где они скрываются.
– А я тем более.
И не обращая больше внимания на сержанта, он повернулся к десяти или двенадцати крестьянам, сбежавшимся на звуки гонга.
– Зажгите огонь «понгола» – сказал он им.
– Я не позволю этому народу входить в пагоду, – сказал Бхарата.
– Попробуй, – ответил ему брамин.
И, пожав плечами, он вернулся в храм.
Тем временем крестьяне развели огромный костер у подножия лестницы. С собой они принесли большой котел, рис, молоко – все для «мадасе-понгола».
Этот праздник, отмечаемый в десятый месяц тай, который соответствует нашему январю, – один из самых важных для индийцев. Он посвящен возвращению солнца в северное полушарие и длится два дня. Первый называется «поерум-понгол» и справляется дома.
Ставят на огонь горшок с чистым молоком и рисом и, пока он варится, гадают о будущем. Сваренный рис затем съедают все члены семьи вместе с теми, кто присутствует при этом обряде.
Второй день называется «мадасе-понгол», то есть праздник коров – животных, считающихся священными у индийцев.
Берут нескольких животных, золотят им рога, букетами цветов украшают хвосты и ведут во главе шумной процессии по окрестностям. В шествии участвуют музыканты, факиры, заклинатели змей, баядеры, священнослужители, и перед пагодой коровам дают съесть рис, сваренный в молоке.
Во время праздника убивают какое-нибудь животное, предназначенное к этому заранее – не важно, конь ли это, буйвол или просто мышь, – но сначала выпускают на свободу, чтобы посмотреть, по какой дороге оно побежит. Из этого выводят добрые или дурные предзнаменования на будущее.
Глава 18
СЛИШКОМ ПОЗДНО!
Большие котлы, полные молока, начинали уже кипеть, когда процессия, возглавляемая факиром, достигла пагоды.
Она состояла из полутысячи человек, среди которых были музыканты, танцовщицы, заклинатели змей и разного рода факиры, тела которых были разрисованы знаками и пятнами невообразимых цветов.
Первыми выступали две шеренги баядер, то есть танцовщиц, принадлежащих пагодам, увешанных ожерельями и золотыми браслетами, с цветами, искусно вплетенными в волосы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71