Осталось бы, конечно, сокровище у нас,
Когда б бесстрашный Зигфрид до срока не угас
И не исчез бесследно в могиле вместе с ним
Плащ-невидимка, что всегда героем был носим.
Уж лучше б не был витязь заброшен к нам судьбою:
Себе на горе взял он плащ-невидимку с бою
И добыл во владенье край отдалённый наш».
Тут побежал разыскивать ключи от клада страж.
Под самою горою разбили рейнцы стан,
И братьям королевы был клад несметный сдан.
Они на берег моря его перевезли
И стали для отправки в Вормс грузить на корабли.
О нём чудес немало рассказывают были;
Четыре дня и ночи с горы его возили
Двенадцать до отказа нагруженных возов,
И в сутки делал каждый воз не меньше трёх концов.
Лишь золото да камни тот составляли клад.
Когда бы дать в нём долю на свете всем подряд,
Он и на марку меньше от этого б не стал.
Недаром Хаген так давно им завладеть мечтал.
Был там и жезл волшебный: кто им владеть умел,
Тот власть над целым миром в своих руках имел.
Утратил смелый Альбрих не только клад в те дни:
За Гернотом уехала и часть его родни.
Когда же возвратились два короля домой
И в Вормсе клад вернули сполна сестре родной,
Там золотом набили все башни и подвалы.
Сокровища несметнее на свете не бывало.
Но тысячею кладов Кримхильда б поступилась
И стать последней нищей охотно согласилась,
Когда б супруга к жизни могла вернуть она.
Вовеки мужу не была столь предана жена.
Теперь, когда Кримхильде был клад её вручён,
На Рейн съезжаться стали бойцы со всех сторон,
И так их осыпала подарками вдова.
Что повсеместно шла о ней похвальная молва.
Стал государю Хаген нашёптывать с тревогой:
«И бедным и богатым дарит она так много,
Что витязи на службу к ней повалят валом,
А это для Бургундии не кончится добром».
«Сестра – хозяйка клада, – изрёк король в ответ. –
Как с ним она поступит, мне, право, дела нет.
Утратить слишком страшно мне вновь приязнь её,
Чтоб я мешал ей расточать имущество своё».
На это молвил Хаген: «Нет, женщину вовек
Не подпустил бы к кладу разумный человек.
Богатства у Кримхильды вам отобрать пора,
Пока вас до беды, король, не довела сестра».
Сказал державный Гунтер: «Поклялся я, что впредь
Кримхильде не придётся обид от нас терпеть,
И слова не нарушу: она – сестра моя».
Воскликнул Хаген: «Пустяки! За всё в ответе я».
Ему поддался Гунтер, обет свой преступил –
И у вдовы отобран тот клад несметный был,
Ключи ж от клада в руки дал Хагену король.
Был этим Гернот оскорблён, как никогда дотоль.
А Гизельхер воскликнул: «Я Хагена уйму
И притеснять Кримхильду не разрешу ему.
Давно б его осек я, не будь мы с ним в родстве».
Так вновь был нанесён ущерб беспомощной вдове.
Промолвил Гернот: «В тягость нам будет этот клад.
Его мы в воды Рейна опустим, милый брат,
Чтоб не вселял он зависть вовеки ни в кого».
Тут к Гизельхеру, вся в слезах, пришла сестра его.
Она сказала: «Брат мой, сестре защитой будь.
Заставь вдове несчастной её добро вернуть».
Ей Гизельхер ответил: «Уехать надо нам.
Когда ж воротимся, твой клад тебе верну я сам».
Сопровождать в дорогу трёх братьев-королей
Отправилось немало вассалов и друзей.
Один лишь Хаген дома остаться пожелал –
Кримхильде горе новое он приуготовлял.
Пока в отъезде были три венценосных брата,
В Лохгейм на Рейне Хаген увёз тот клад богатый
И утопил, чтоб после воспользоваться им,
Но так и не пришлось ему владеть добром чужим.
Когда в столицу братья вернулись наконец,
С толпою дам Кримхильда явилась во дворец.
Узнав, что ей обида нанесена опять,
Не мог негодования млад Гизельхер сдержать.
В своих владыках Хаген такую вызвал злость,
Что двор ему покинуть на долгий срок пришлось,
Но всё ж был королями прощён вассал опальный.
Зато стяжал он ненависть вдовы многострадальной.
Ещё когда им в реку клад не был погружён,
Друг другу дали клятву три короля и он,
Не прикасаться к кладу, покуда жизнь их длится,
И никому не открывать, где он теперь хранится.
А для вдовы настала печальная пора.
Её всего лишили – и мужа и добра,
И сердце ей томили обида и кручина,
Предел которым положить сумела лишь кончина.
Так, после смерти мужа, – я вам ручаюсь в том, –
Тринадцать лет Кримхильда жила, скорбя о нём.
О Зигфриде не в силах забыть она была,
За что и воздавалась ей людьми везде хвала.

Авентюра XX
О том, как король Этцель послал в Бургундию за Кримхильдой

По смерти Хельхи Этцель стал спрашивать друзей,
Кого б ему вторично избрать женой своей.
«Коль в брак вступить вы склонны, – ответили друзья,
Пошлите сватов, государь, в бургундские края.
Живёт вдова на Рейне, прекрасна и знатна.
Супругу вашу Хельху заменит вам она.
Достойней, чем Кримхильда, для вас подруги нет –
На ней сам Зигфрид был женат, тому тринадцать лет».
«Мне, – рек державный Этцель, – Кримхильда не чета.
Язычник я доселе, она же чтит Христа,
И если б согласилась вдова моею стать,
Я б это, без сомнения, за чудо мог считать».
Вельможи возразили: «Попробовать не грех.
Славнее и богаче вы государей всех.
Достоинства такие прельстить вдову должны,
А вам вовеки не найти прекраснее жены».
«Кому из вас, – промолвил им Этцель в свой черёд, –
Знакомы край прирейнский и тамошний народ?» –
«Кримхильду в колыбели когда-то я качал, –
Так Рюдегер Бехларенский владыке отвечал. –
И братьев королевы я знал в былые дни.
Зовутся Гунтер, Гернот и Гизельхер они.
Разумные в совете, отважные в бою,
Они ревниво берегут честь предков и свою».
Спросил маркграфа Этцель: «Мой друг, скажи мне честно,
Насколько между нами супружество уместно
И вправду ли Кримхильда так хороша собой.
Что лучшие мои друзья одобрят выбор мой».
«Мой государь, красива жена у вас была,
Но прелестью Кримхильда и Хельху превзошла.
Прекрасней королевы не видел мир вовек.
Тот, кто супругом станет ей, – счастливый человек».
Воскликнул Этцель: «Сватай Кримхильду за меня
И знай, что если только я доживу до дня,
Когда на ложе с нею взойти удастся мне,
За труд ты будешь, Рюдегер, вознаграждён вполне.
Коль ехать ты согласен, дадут тебе и свите
Коней, оружье, платье – всё, что ни захотите.
Ни в чём нужды не будешь ты знать, мой друг, в пути.
Лишь постарайся в жёны мне Кримхильду привезти».
Но Рюдегер учтиво сказал ему в ответ:
«Нет, ваше достоянье мне расточать не след.
Меня казной так щедро вы оделили встарь,
Что ваш посол вас не введёт в расходы, государь».
Державный Этцель молвил: «В дорогу поспеши,
А я здесь буду небо молить от всей души
О полном и скорейшем успехе сватовства.
Дай бог, чтоб не отринула моей любви вдова».
Маркграф ответил: «Скоро я двинусь за рубеж,
Но платьем и оружьем позапасусь допрежь,
Чтоб мы себя на Рейне сумели показать,
Туда с собой пятьсот мужей я собираюсь взять.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123