– Ханна, тебе твоя мама рассказала?.. – спросила она дрожащим голосом, и ее большие голубые глаза наполнились слезами.
– Немного.
Ханна, присела рядом с ней на стул, радуясь, что тяжелая жизнь не сказалась на внешности Мэри. Она по-прежнему была очень хорошенькая – короткие, темные, вьющиеся во­лосы, розовые щеки в веснушках и глаза, как блюдца, с не­обычайно длинными ресницами.
Две маленькие девочки, как две капли воды похожие на мать, ворвались в комнату из гостевой спальни. Обе нацепи­ли на себя взрослую одежду, и она волочилась за ними по полу. Младшая, которой, по подсчетам Ханны, было около четырех, намазалась розовыми тенями и яркой помадой.
– Посмотри на меня, мамочка! – радостно взвизгнула она. – Сейчас я буду танцевать.
Она крутанулась и едва не упала, зацепившись за длин­ный подол. У той, что постарше, получалось лучше. Ей, на­сколько помнила Ханна, было около шести, и на ее голове красовалась черная шляпа Анны с серыми перьями. Правда, они уныло свисали вниз, вместо того чтобы жизнерадостно развеваться, как было двадцать лет назад, когда эта шляпа была куплена. Анна надевала ее только на свадьбы и похоро­ны.
«Что бы ни случилось дома, на детях это, к счастью, не отразилось», – решила Ханна несколько часов спустя, когда они вдоволь наигрались в переодевание и она прочитала им несколько сказок. Они сразу полюбили Ханну и спорили, чья очередь сидеть у нее на коленях.
– Ты хорошо ладишь с детьми, – ласково заметила Мэри. После чая с фруктовым пирогом она немного повесе­лела:
Ханна усмехнулась:
– Никто мне раньше такого не говорил.
В восемь часов девочек уложили спать, и Ханна почувст­вовала, что тоже очень устала: все-таки столько часов за рулем. Но Мэри вовсе не казалась усталой, наоборот, она была странно возбуждена.
– Может, съездим в паб и выпьем по одной? – предло­жила она Ханне.
– А девочки?
– Я за ними присмотрю, – вызвалась Анна. – А вы идите развлекайтесь.
Ханна пожала плечами. Она не сомневалась, что Мэри хочет рассказать ей все пикантные подробности своего раз­рыва с Джеки. Но ей совсем не хотелось садиться за руль, кроме того, учитывая строгость местных законов, ей тогда не удастся выпить ни грамма.
– Пошли пешком, – предложила она. – Всего-то миля, да и дождь кончился.
Она натянула старые сапоги матери, на всякий случай , взяла плащ, и они отправились в путь.
– Наверное, в пабе полно народу, – сказала Мэри на редкость жизнерадостным голосом для женщины, пережи­вающей трагедию. Она наложила на ресницы еще один слой туши и намазала губы перламутровой помадой.
– Канун Рождества, уж как водится, – улыбнулась Ханна. – Можно подумать, на Рождество им не дадут вы­пить, так они напиваются сегодня.
Ханну в пабе радостно приветствовали, и это было очень кстати, иначе они никогда бы не нашли себе места. Мэри ре­шила, что, пока им несут пиво, она сходит в дамскую комнату.
– Одну минутку, – весело сказала она и упорхнула.
В углу около камина какой-то старик мастерски наигры­вал на скрипке ритмичную мелодию. Несколько человек от­плясывали джигу, умудряясь не сталкиваться друг с другом, хотя все были изрядно пьяны. Ханна сидела, притоптывая ногой в такт и поглядывая, не появится ли Мэри. Она очень удивилась, когда кузина вышла не из туалетной комнаты, а из-за бара слева, где находился телефон.
– Почему ты не позвонила из дома? Мэри стала пунцово-красной.
– Мне неудобно было пользоваться телефоном тети Анны, – смущенно сказала она.
– Почему? Ведь ты же не собираешься возвращаться к Джеки?
Мэри виновато покачала головой.
– Пообещай, что не скажешь? – умоляюще пробормота­ла она.
– Не скажу.
– Это не Джеки вынудил меня уйти. Я полюбила друго­го, а Джеки узнал.
– Что?
– Ты обещала, что никому не расскажешь.
– Помню, – сказала Ханна. – Теперь рассказывай.
Глаза кузины сияли, как свечи в темноте, пока она дели­лась с ней подробностями своего романа с красивым учите­лем физкультуры, с которым познакомилась на родитель­ском собрании.
– Джеки никогда на эти собрания не ходил, – пожалова­лась Мэри, – ни на одном не был. Если бы Кристи была мальчиком, он был обязательно пошел. Сына он попытался бы устроить в школьную футбольную команду лет в шесть. Но девочками он не интересовался. А Луис, – она с обожа­нием выдохнула это имя, – совсем другой. У него жена со странностями, потому он и ходит на собрания вместо нее. Она работает в разное время суток, так что он присматривает за их девочками, когда ее нет. Старшая на год старше Крис­ти. Вот так все и началось.
– И давно вы встречаетесь? – спросила Ханна.
– Полгода. Луис хочет уйти от жены, он считает, что мы должны быть вместе. А Джеки обо всем узнал, и разразился скандал.
– Его можно понять, – заметила Ханна. – Но почему ты не призналась маме, что на самом деле случилось? Не­честно вводить ее в заблуждение. Джеки может в любой мо­мент появиться, начать буйствовать, и мама разозлится, когда узнает, что ты ей соврала.
– Я ей не врала.
– Ладно, – согласилась Ханна, – не сказала правды. Мэри поморщилась.
– Я не могла ей сказать, потому что ты у нее – идеаль­ная дочь. Она постоянно говорит о тебе и о том, как у тебя все прекрасно. Так как бы я ей сказала, что у меня любовник и муж об этом узнал?
Ханна чувствовала безмерное удивление. Подумать толь­ко, ее мать говорит всем, что она идеальная дочь! Ханна во­обще считала, что мать ее жизнью не слишком интересуется. Во всяком случае, так было в детстве. Анна тогда больше за­нималась ее старшим братом, Стюартом. Брату достаточно было получить средние оценки на экзаменах, как Анна пекла ему в награду пирог. Когда он заявил, что женится, потому что его подружка Пэм залетела, можно было подумать, что он не просто трахнул девчонку, а ему присудили Нобелев­скую премию в биологии. Анна вылезла из кожи, чтобы ку­пить ему пристойный свадебный костюм и навязала такую груду детских вещей, что хватило бы на тройню. А теперь Мэри говорит, что Анна всем с гордостью рассказывает о ней. Слишком трудно было в это поверить.
– Ты, очевидно, посоветуешь мне бросить Луиса, вер­нуться к Джеки и быть примерной маленькой женушкой, «о я…
Ханна засмеялась:
– Ты что, рехнулась? Не мне давать тебе советы, Мэри, к тому – же я не отношусь к тем женщинам, которые ответ на любой вопрос ищут в мужчине. Ты взрослая. Позаботься о себе и девочках. Не слишком полагайся на мужчину – вот и все, что я могу сказать.
– А я считала, что ты влюблена, – заметила кузина. – По тебе не скажешь.
Прежде чем ответить, Ханна отпила глоток пива. Ей не хотелось рассказывать о себе, а если она заявит, что все му­жики вруны и дерьмо, у Мэри может зародиться подозрение, что не все так безоблачно в собственной жизни Ханны Кэмпбелл.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132