Но Коул тут же совершил грубую тактическую ошибку: пошел следом и попытался оправдаться:
– Дело в том, что я не гожусь для семейной жизни.
– Что ты говоришь? – Лина с наслаждением вдохнула кофейный аромат и лишь после этого начала жадно пить.
– По-моему, женщинам кажется, что раз я ветеринар, то непременно должен быть белым, теплым и пушистым.
Лина покачала головой:
– Какая нелепость!
– То есть, конечно, я действительно теплый и пушистый…
– Да уж, разумеется. – Лина перестала пить и внимательно посмотрела в голубые глаза. – О! Да ты, оказывается, говорил серьезно. – Сделала маленький глоток. – Как бы там ни было, я согласна. Ты действительно не годишься для оседлого существования.
– Почему?
– Не знаю. Возможно, сказывается какая-то детская психологическая травма. А может быть, синдром Питера Пэна.
– Но у меня было совершенно нормальное детство. И никаких синдромов.
– Тогда почему же ты не готов остепениться?
– Я спрашиваю, на каком основании ты считаешь, что я не готов остепениться?
– На том основании, что ты сам только что сказал мне об этом.
Может быть, сегодня с утра у джентльмена не все дома?
– Но ты ответила так, словно уже знала – еще до того, как я сказал.
– Разумеется, знала. Все очень просто: старая поговорка насчет того немаловажного обстоятельства, что рыбак рыбака видит издалека – помнишь? Я и сама пока что не готова остепениться.
– Почему же?
Этот человек больше всего напоминал собаку с костью. Он сам начал странный разговор. И даже понятно зачем. Чтобы предостеречь от напрасных надежд после вчерашнего поцелуя.
Что ж, прекрасно. Идея ясна. Вовсе незачем нанимать самолет и рисовать в небе призыв к осторожности. Она и так все поняла.
Так на каком же основании он сейчас ее расспрашивает? Неужели решил, что она сидела и вздыхала, мечтая о нем? Еще чего! Да ни за что в жизни!
– Почему я не готова остепениться и создать семью? Да всего лишь потому, что еще предстоит повидать немало интересных мест, начать и завершить массу важных дел. И уж конечно, я ни за что на свете не готова остаться в Рок-Крик рядом с тем, кому нравится здесь жить.
– Считаешь себя в сто раз лучше обитателей захудалого городка, так? – В глазах Фланнигана молнией сверкнула опаляющая ирландская ярость. Он развернулся и стремительно вылетел из комнаты.
– Куда это он так рванул? – удивилась вошедшая Минди.
– Понятия не имею.
– Кажется, разозлился.
– Думаешь?
Минди кивнула и водрузила на стол набитую хозяйственную сумку.
– Видела тебя в газете…
– Перестань, ради Бога. – Лина вытянула руку, как вытягивает жезл полицейский, запрещающий движение. – Уже знаю, насколько все плохо, так что можешь не рассказывать.
– Даже и не собиралась.
– Ну конечно! – Минди действительно была слишком доброй и не находила сил произнести резкое слово о ком-нибудь, кроме себя самой. – Прости. Вовсе не хотела так набрасываться. Но дело в том, что сложившаяся ситуация не вызывает восторга.
– Какая ситуация?
– Фотография в газете.
– А я думала, ты давно успела привыкнуть. Ведь прошло уже несколько лет, как ты стала топ-моделью.
Лина не знала, насколько справедливо определение «топ», но на этом снимке она оказалась практически топлесс. А вдобавок еще и проблема бедер…
– Видишь ли, до сих пор мне не приходилось позировать в подобном виде.
– Так это же здорово! У тебя хватило мужества показать собственное тело, хотя оно и не нулевого размера.
Правда заключалась в том, что Лина не собиралась проявлять мужество. Просто хотела оплатить аренду дома. Но исправить заблуждение Минди и не пришлось. К огромному удивлению, уже через пять минут после открытия приемная заполнилась до отказа. Странно. На сегодняшнее утро столько пациентов не записывалось.
В частности, в списке не значилась Нэнси Крамплер. Но может быть, она считала, что раз доктор – ее собственный племянник, то и записываться незачем?
– Вы пришли к Коулу? – поинтересовалась Лина.
– Нет. Я пришла к тебе, – последовал решительный ответ.
О нет! Только не это! Снова нескончаемые вопросы!
– Право, сейчас совсем не время беседовать. Вы же видите, – Лина показала на толпу, – сегодня выдался очень напряженный день.
– Не волнуйся, я ненадолго. Просто хочу тебя поблагодарить.
– За что?
– За фотографию в утренней газете. Давно пора показать людям, как должна выглядеть настоящая нормальная женщина.
– И я пришла за тем же, – раздался голос.
– Так кто же из вас пришел на прием? – с подозрением спросила Лина.
Поднялась одинокая рука.
– Мы считаем, что твой поступок достоин восхищения, – продолжила Нэнси. – Ты сумела показать, что женщина остается женщиной независимо от размера и формы.
Лине до сих пор не верилось, что ее благодарят за демонстрацию творожных бедер.
– Ты модель, и все же – обладательница пышной фигуры. – Нэнси решила высказаться как можно яснее. – Пойми правильно, я прекрасно сознаю, что в нашей стране остро стоит проблема лишнего веса. И вовсе не хочу сказать, что женщины должны есть до упада и не задумываться о собственном здоровье. Но недостаточное питание так же вредит организму, как и переедание. Голодовка еще никого до добра не довела. – Нэнси покачала головой. – Девушки и женщины смотрят на голливудских звезд с неземными фигурами и считают, что таков идеал. Это большая ошибка. Они думают, что если не способны выглядеть подобно игрушечным красоткам, то не смогут ни добиться популярности, ни просто хорошо выглядеть. И тут появляешься ты и…
– И выглядишь как толстая корова. – Комментарий исходил из уст Эди Дабронович, которая только что вошла в приемную в паре с бульдогом Принцессой.
Нэнси воинственно обернулась. Движение повторили еще с полдюжины женщин.
– Эй! – Эди предостерегающе воздела тощую руку с ярко накрашенными ногтями. – Не вздумайте ненавидеть меня лишь за то, что я стройна и прелестна.
– Мы ненавидим тебя не за внешность. – Нэнси явно не привыкла лезть за словом в карман. – А за то, что ты озлоблена и ядовита.
Эди мгновенно воспламенилась:
– Если бы тебя слышала сестра-монашка, то пришла бы в ужас!
– Ничего подобного. Она наверняка поддержала бы.
– Леди, здесь возникли какие-то проблемы? – В приемной показался Коул.
Эди доверительно положила ладонь на руку доктора и принялась жаловаться:
– Я всего лишь сказала этим людям, что мужчины, подобные вам, предпочитают стройных женщин.
– Она только что назвала Лину толстой коровой, – не смолчала Нэнси.
Эди гордо задрала подбородок:
– Нашла в себе силы произнести вслух то, что думают все.
– Попробуй повторить и немедленно пожалеешь, – предупредила Лина угрожающим тоном – тем самым, которым защищалась в детстве, которым разговаривала в Чикаго с непочтительными фотографами, да и вообще со всяким, кто осмеливался сказать ей грубое слово.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72