Черт возьми, кто такая эта Люси? Бывшая подружка Коула? Что случилось с беременными в этом городе? Сначала Джулия, теперь Люси…
– Это твоя приятельница, Коул? – осторожно поинтересовалась Лина.
– О, успокойся, пожалуйста, – поспешила ответить Скай. – Люси – это лама.
Ах да, конечно! Коул ведь ветеринар. Об этом немаловажном факте Лина вспомнила с трудом. Еще минуту назад единственное, что существовало на свете, – это сильные ласковые руки и сладкие губы одного из самых сексуальных холостяков штата. Умелые пальцы на клиторе. Так стоило ли удивляться туману в мыслях?
– Еще успеете побыть вдвоем, – скомандовала Скай. – А сейчас надо спешить на ферму Энджел.
Лина вспомнила, как на ее глазах отошли воды у Джулии, и слегка запаниковала.
– Но ведь я ничего не знаю о родах у лам!
– Поэтому останешься здесь, – лаконично заключила Скай.
– В доме Коула? – удивилась Лина.
– «Здесь» означает в Рок-Крик.
– Хорошо. Ты, конечно, права. Все равно на ферме от меня никакого толку не будет. Тем более с ламой. Наверняка поможет Минди, так ведь?
– Минди сейчас нет в городе.
Лина тяжело вздохнула и собралась с духом:
– Ну, если очень нужно… то есть если так уж необходима помощь, наверное, я могла бы…
– Ты можешь остаться здесь, в Рок-Крик, – повторила Скай.
Лина кивнула так энергично, что хрустнула шея:
– Хорошо.
Коул молча складывал в черную ветеринарную сумку какие-то вещи и – к немалому удивлению Лины – выглядел невозмутимым и сосредоточенным. Можно было подумать, что всего лишь несколько минут назад не его язык хозяйничал у нее во рту и не его руки исследовали ее тело.
Как ему удалось так быстро прийти в себя? Лина украдкой бросила взгляд на молнию джинсов и поняла, что спокойствие лишь кажущееся: нет, что ни говори, а неудовлетворенное вожделение мучило не только ее.
Еще секунда, и Коул со Скай уехали – Лина не успела даже слова сказать.
Она собиралась с силами, чтобы тоже уехать; вот только надо было немного подождать, пока ноги снова обретут уверенность и донесут до машины. А пока что продолжала стоять, прислонившись к консоли и ухватившись за край, словно выживший пассажир «Титаника» за борт спасательной шлюпки.
Что же случилось в этой кухне? То есть, конечно, помимо физической стороны дела, которая сама по себе оказалась чертовски впечатляющей?
Что происходило? О чем она думала, отдаваясь боссу прямо на кухонном столе? Великолепно, ничего не скажешь!
– Мяу, – внятно сказал кто-то. Лина посмотрела вниз и увидела кота. Большого серого кота на трех лапах.
Может быть, ему требовалась медицинская помощь? У нее, конечно, были знакомые коты, но только не с особыми потребностями.
– Понимаешь, дело в том, что ветеринар отлучился. Не мог бы ты зайти попозже?
Кот шлепнулся на бок. Лина быстро присела рядом.
– Ты хорошо себя чувствуешь? Я могу чем-нибудь помочь?
– Мр-рр.
– Может быть, почесать животик?
Чтобы не испугать зверя, Лина медленно поднесла руку и погладила. Шерстка оказалась на удивление густой и мягкой. А громкое мурлыканье безошибочно свидетельствовало об удовольствии.
– Трайпод очень любит, когда ему чешут живот. – На кухню вошла сестра Мэри. – А вот Миднайт и Бадди стесняются – очень уж скромные создания. И пес Эльф тоже предпочитает одиночество.
Да уж. Если бы сестра Мэри появилась несколькими минутами раньше, то застала бы племянника и новую сотрудницу в самой что ни на есть нескромной позе. Ни дать ни взять сексуально озабоченные подростки. Лину очень смутил неожиданный налет Скай, и все же ее присутствие казалось гораздо предпочтительнее несвоевременной материализации монахини. Причем не простой монахини, а той, которая по совместительству являлась еще и тетушкой Коула.
– Что ты делаешь здесь в компании Трайпода?
– Ласкаю его.
– А где Коул?
– Ему пришлось срочно уехать, чтобы принять роды у ламы.
– У Люси?
– Да, по-моему, ее называли именно так.
Сестра Мэри понимающе кивнула.
– И он оставил тебя в одиночестве?
– Я предлагала помощь, но они со Скай решили, что смогут обойтись и без меня.
– Как Коул воспринял внезапно свалившуюся известность?
Лина невинно посмотрела на монахиню, словно не понимая, о чем идет речь.
– Самый сексуальный холостяк Пенсильвании, – подсказала сестра Мэри. – В городе ходят слухи, что номинировала его именно ты.
– Я? Ну…
Интересно, грешно ли врать монашке, если ты не принадлежишь к католической церкви? Наверное, да. Пора сменить тему разговора. Срочно.
– Я… я как раз собиралась вернуть вам блюдо с крышкой.
– Когда-нибудь занесешь в благотворительный магазин.
– Хорошо. Именно так я и собиралась поступить.
Пауза, пауза, пауза… неловкое, до бесконечности затянувшееся молчание.
– А… а вы знаете, что Барт Чамли – ну, тот самый человек, которому принадлежит парк «Ридженси», – долгие годы работал клоуном?
Блестяще. Интересно, каким образом этот факт соотносится с действительностью?
Сестра Мэри не выказала признаков недовольства и даже не дала понять, что Лина ведет себя несколько странно. Вместо этого она спокойно кивнула:
– Да, вообще-то я об этом слышала. Вернувшись в город, он время от времени навещает в больнице детей. Им очень нравится, когда Барт надевает клоунский костюм и смешно гримируется. А что сделала для людей ты с тех пор, как приехала в Рок-Крик? Разумеется, помимо того, что успела прославить моего племянника как самого сексуального холостяка?
– Я не сказала, что сделала это.
– Но и не опровергла.
Монашка оказалась тверда как кремень. От нее ничего не утаишь и не скроешь.
– Барт очень хочет сделать Рок-Крик красивым городом, похожим на Сиринити-Фоллз.
– И зачем ему это понадобилось?
– Сиринити-Фоллз назван одним из лучших малых городов Америки.
– Им железной рукой правит мэр, которому небезразлична даже высота травы на газонах жителей.
– Зато здесь добрая половина домов вообще не может похвастаться травкой перед крыльцом.
– И что же дальше?
– Вы беретесь утверждать, что Рок-Крик не имеет проблем?
– Я берусь утверждать, что их невозможно решить с помощью косметических средств.
– Почему же? Губная помада, тени для век и немного хорошей туши на ресницах способны чудодейственным образом повлиять на уверенность девушки.
Стоп! Разве монашки пользуются помадой? Или тенями?
– Уверенность рождается в душе.
– Не всегда. Порой ее приходится изображать.
– Так, значит, ты этим занимаешься? Изображаешь уверенность в себе?
– А разве не все это делают? – возразила Лина.
– Нет. Далеко не все. – Лицо сестры Мэри стало печальным. Или было бы точнее назвать это выражение жалостью? Мысль испугала. Неужели все настолько плохо? Неужели ее жизнь так убога, что вызывает сожаление даже у монашки?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72