– Все хорошо. – Коул поцеловал ее в кончик носа. – Будем действовать медленно. Не хочу спешить. Хочу, чтобы ты успела насладиться каждой секундой, каждым мгновением. А если что-то не понравится, сразу скажи.
Да уж, конечно. Можно подумать, такое возможно. Лина таяла от каждого его прикосновения, от каждого движения. Даже страх не мешал желать большего. И она постаралась рассказать о желании в поцелуях, в жадных прикосновениях губ и языка. Его рот оказался сладким, как любимое банановое пирожное. Небесное наслаждение!
Лина провела ладонью по щеке Коула. Он недавно побрился, и теплая кожа оказалась гладкой, почти нежной. Да, щетина, конечно, придавала мужественный, своеобразно привлекательный вид. Но с точки зрения практических соображений лучше обойтись без колючек.
Лина опустила руку и принялась возиться с пуговицами на рубашке. Тонкое полотно не скрывало тепла возбужденного тела. Наконец пуговицы поддались. Лина сдернула рубашку с плеч доктора и отступила на шаг – подобно художнику, стремящемуся насладиться величием собственного произведения.
Поцелуй при этом пришлось прервать, но право – впечатление стоило минутной разлуки! Больше не было необходимости сражаться с постоянным желанием прикоснуться и ощутить тепло кожи. Ничто не мешало следовать велению сердца. Упругие волоски покрывали мускулистую грудь, спускались по крепкому, отлично натренированному прессу и заманчивой тропинкой уходили вдаль, под ремень джинсов. Нет, Коул не производил впечатления дикого волосатого создания. В каждой черте его внешности ощущалась умеренность. Лина провела пальцем по темному следу и уткнулась в фирменную металлическую пуговицу. Немного наклонилась, лизнула загорелое плечо, потом попробовала на вкус медную монетку соска.
Медленно расстегнула пуговицу и медленно, явственно ощущая ответное движение плоти, опустила «молнию».
Как интересно, как увлекательно целиком и полностью сосредоточиться на красивом мужском теле! Исследовательский азарт заставлял Лину забыть о привычной тревоге: а как воспримет Коул ее собственное тело? Хотелось предстать перед ним всемогущей богиней любви, но в реальной жизни уверенность нередко оказывалась притворной. И сейчас тоже. А нечеловеческая красота возлюбленного лишь углубляла проблему.
Разве могла хоть одна женщина остаться к нему равнодушной? Лина подумала о своих предшественницах – всех тех, кто уже видел его обнаженным и кого видел обнаженными он. Наверняка они выглядели изящнее.
Она немного отступила. Но он снова оказался рядом, словно подталкивая к постели. Ощутив край матраса, Лина остановилась. Коул не сделал решающего движения, а вновь начал целовать, обостряя и усиливая наслаждение. Лина даже не почувствовала, когда он успел расстегнуть и спустить платье: о внезапной наготе напомнил лишь прохладный воздух.
Хорошо, что сегодня она надела любимое белье. Никакого розового горошка. И лифчик, и трусики шелковые, изысканного оттенка мокко. Великолепно. Очко в пользу непогрешимой уверенности в собственных силах. Особенно хорош кружевной лифчик: декольте во всей красе.
Коул явно разделял ее вкус. Созерцал с восхищением и восторгом. Полный желания взгляд возбуждал. Он еще даже не притронулся, а соски от предвкушения превратились в твердые камешки.
Внезапно Коул наклонился, и Лина с некоторым опасением решила, что сейчас он сорвет лифчик зубами. Но, как оказалось, в умной голове родился более изысканный план: Коул с наслаждением провел языком вдоль кружевной линии, отделяющей кожу от шелка. Удовольствие подтолкнуло к рубежу, за которым начинается иное измерение. Выполняя обещание, Коул не спешил. Продвигался медленно, словно опасаясь пропустить хотя бы дюйм живой красоты. И лишь полностью исследовав территорию, предпринял следующий шаг.
Теперь он, разумеется, собирался снять лифчик. Лина постаралась взять себя в руки и не нервничать. Шелк и кружева – не бог весть какая защита, и все же они отделяли ее от полной наготы.
Но Коул снова удивил. Он не расстегнул крохотную пряжку спереди. Вместо этого обратился к чувственным вершинкам и нежно провел по ним пальцами – сквозь тонкую ткань. Возбуждающее прикосновение подарило восторг ожидания.
Лина непроизвольно выгнулась, стремясь к близости. В ответ Коул провел языком сначала по одному соску, потом по другому и наконец бережно подул на влажный шелк.
Еще ни разу в жизни Лине не доводилось испытывать столь изысканное и вместе с тем острое наслаждение. И это при том, что до сих пор она оставалась почти одетой. Но вот Коул захотел большего и потянулся к застежке лифчика. В этот момент Лина выключила настольную лампу.
Комната утонула во тьме.
– Ничего не видно! – пожаловался Коул.
Лина прижала его ладони к груди.
– Действуй на ощупь.
Он последовал совету. Снял лифчик и начал искусно соблазнять губами и дьявольским языком. Нестерпимая сладкая мука терзала, томила, манила и пугала. Столько ощущений одновременно!
Рука скользнула вверх по бедру и проникла в шелковые трусики. Нащупала мечтающий о наслаждении клитор. И Лина вознеслась на вершину. Стремительно и безумно. Потом еще раз, и еще. Взлетала к луне, возвращалась и вновь взлетала.
Лина смущенно опустила голову на плечо возлюбленного, пытаясь скрыть неловкость: оргазм пришел так неожиданно, так быстро. Но Коул не позволил спрятаться. Быстро лишил ее остатков одежды, выпрыгнул из джинсов, сбросил рубашку, скинул ботинки и сдернул трусы. Впечатляющий спектакль сопровождался возбужденным выразительным монологом: Коул рассказывал, как она его волнует, как готова его принять, как он сам ждет счастливого мгновения.
Оказавшись полностью обнаженной, Лина почти пропустила мимо ушей соловьиные трели. Надлежало как можно проворнее скользнуть под покрывало. Коул тут же оказался рядом и нежно склонился, спрашивая взглядом, что делать дальше. Лина привлекла его к себе и провела ладонями по сильному телу. Ах, как славно они подходили друг другу!
Опустив голову, он еще раз приник губами к груди, а потом осторожно провел зубами вокруг сосков. Лина уже с трудом дышала.
Вот Коул исчез под покрывалом. Куда же он отправился? Что собирался делать?
Ответ явился сам собой. Удовольствие оказалось настолько острым, что немедленно потребовалась точка опоры. Лина изо всех сил уперлась пятками в матрас. А Коул впился языком в ее лоно.
Лина застонала и, подобно яркой разноцветной мозаике, рассыпалась на мелкие кусочки.
Коул появился из-под простыни, нащупал карман джинсов, вытащил презерватив и ловко надел его.
Простыня отлетела в сторону, а Коул одним мощным движением оказался в недрах ее тела, мгновенно наполнив собой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72