— Я не оставлю тебя гнить тут!
— Не переживай, — ответил ему Серегил, глядя прямо в глаза юноше. — Завтра ночью светит луна — это добрый знак. Пусть молитвы Светоносному поддержат тебя, и все будет хорошо. А пока я поручаю тебя Микаму Кавишу. Доверяй его мудрости, он многогранная личность.
— Мне жаль, молодой господин, но больше я не могу позволить тебе находиться здесь, — окликнул Алека стражник.
— Проклятие, — пробормотал Алек, уверенный, что он неправильно понял самое важное. Притворяясь, что поправляет волосы, он просигналил пальцами: «Чешуйка?»
К его удивлению, Серегил выразительно закивал.
— Пойдем, господин!
Алек еще секунду смотрел на Серегила; его сердце болезненно сжалось. Неожиданно лицо узника озарила знакомая кривая улыбка.
— Что нос повесил? — прошептал Серегил. — Ты не один будешь работать мне на пользу. Все будет хорошо!
Но Алек совсем не чувствовал себя хорошо, спускаясь следом за тюремщиком по лестнице. Как ни хотелось ему верить мужественным заверениям Серегила, ему казалось, что в голосе друга он услышал печальную нотку. Им загадали трудную загадку, и многое теперь зависело от него. Последствия неудачи оказались бы такими тяжелыми, что Алек не в состоянии был о них думать.
Должно быть, на лице юноши отразились его чувства, потому что тюремщик пробормотал обнадеживающе:
— Не унывай, господин, может, все еще и поправится. Твой приятель кажется порядочным человеком.
Почувствовав, что может найти в тюремщике союзника, Алек выжал слезы из глаз. Это ему удалось с легкостью.
Как только они оказались достаточно далеко от тюрьмы, .Алек передал Микаму странное послание Серегила. Минуту Микам выглядел озадаченным, явно ничего не понимая, и у Алека оборвалось сердце.
— Чешуйка? — Потеребив кончики усов, Микам покачал головой, но тут же расплылся в широкой улыбке. — Клянусь Пламенем, он, должно быть, имел в виду чешуйницу — знаешь, такое насекомое.
— Это тебе о чем-нибудь говорит? — с сомнением переспросил Алек.
— Ну да! Более того, наш хитроумный друг дал нам план всей кампании. Я тебе все объясню, когда мы доберемся до дому — на улицу Колеса.
У дверей их встретил Рансер.
— Гости разошлись, благородный Алек, и я растопил камин в твоей комнате. Нужно тебе что-нибудь еще?
— Нет, спасибо, — ответил юноша, чувствуя себя несколько смущенным. Казалось, старый слуга, служивший Серегилу всю жизнь, теперь ожидал распоряжений от Алека. — Я, пожалуй, справлюсь и сам. Тебе пора отправляться в постель, э-э…
— Рансер, — прошептал из-за его спины Микам.
— Рансер. Да, отправляйся спать. Уже поздно. Спасибо. На морщинистом лице слуги было написано почтительное внимание; он поклонился и ушел. Поспешно поднявшись на второй этаж, Алек обнаружил, что в его спальне горит множество свечей вдобавок к камину.
— Он обставил комнату заново, — сухо заметил Микам, озираясь. — Она стала выглядеть очень по-майсенски.
— Ты так считаешь?
Шкафы, комоды, кресла, высокая резная кровать — вся мебель в спальне была ярко расписана цветами, плодами и животными. Балдахин над кроватью, хоть и несколько выцветший, украшала богатая вышивка — гранаты, обвитые колосьями. Общее впечатление, даже на неопытный взгляд Алека, было несколько раздражающим. Единственными знакомыми предметами оказались его рапира и лук, лежавшие на постели.
— Наверное, считается, что все это должно быть мне привычно, — поморщился Алек, придвигая кресло к камину. — Ну, теперь расскажи мне про чешуйницу.
— Мы так прозвали одного скользкого типа, которого по поручению Нисандера выслеживали несколько лет назад, — начал объяснять Микам. — Он был шантажист и умел здорово, как и его тезка, прятаться в прогрызенных ходах. Серегилу пришлось очень туго, пока он нашел его тайник, и должен сказать, что никогда еще я не видел более ловкого жульничества.
— И в чем же там было дело?
— До этого я еще дойду. Серегил говорил что-нибудь?
— Советовал мне полагаться на тебя и молиться Иллиору — завтра будет луна, предвещающая удачу. Думаю, он хотел сказать, что именно тогда нам и следует проникнуть к этому Албену.
— Правильно. Мы еще днем зайдем в лавку аптекаря, оглядимся там, а уж ночью примемся за работу.
— Но что, даже если Серегил прав? У пристава, который арестовал его, в списке было и мое имя. Если именно я представлю доказательства невиновности Серегила, он же мне не поверит.
— Может быть, и нет. Это значит, что мы должны позаботиться, чтобы доказательства попали в руки царицы другим путем. Через городскую стражу, например. Думаю, они обрадуются возможности арестовать предателя.
— Это-то конечно, но почему ты думаешь, что стража поверит нам, в отличие от пристава?
— Ну, стражники-то не поверят, — ответил Микам с хитрой улыбкой, — но есть еще Миррини.
— Кто? — Алек слишком устал, чтобы сразу вспомнить имя.
— Подруга принцессы Клиа. Она капитан конной гвардии.
Алек кивнул и протер глаза.
— Ах да, та самая, что снабдила меня пропуском — в тот день, когда по милости Серегила меня ограбили.
— Что по милости Серегила?
— Не важно. Ты думаешь, Миррини поможет нам?
— Ради Клиа, если уж не ради Серегила. Я дам ей знать, но не думаю, что она появится раньше завтрашнего утра. Так что ты пока обнови-ка свою кровать. Мне так кажется, что и завтра будет длинный день.
Алек невесело рассмеялся:
— С тех пор, как я встретил Серегила, других не бывает.
ГЛАВА 27. Улица Задней Ноги
Открыв глаза на следующее утро, Алек с изумлением обнаружил склонившегося над ним Рансера.
— Прости меня за вторжение, господин, но благородный Микам послал меня будить тебя. — С достоинством переставляя негнущиеся ноги, старый слуга поставил на умывальник кувшин с горячей водой.
Первые лучи серенького рассвета сочились сквозь окно. Алек не проспал и нескольких часов. Сев в постели, он стал смотреть, как старик выполняет ежеутренний ритуал: приготовив все необходимое для умывания, он достал чистое белье и разложил его в ногах кровати.
Алек не привык, чтобы ему оказывались подобные услуги, и теперь следил за действиями Рансера со всевозрастающей неловкостью. Приобретенный им в Доме Орески опыт заставлял его относиться к помощи слуг настороженно. Что, если старик вознамерится помогать ему одеваться? Это было против природы — чтобы другой человек так ухаживал за ним, словно за ребенком или инвалидом. Почтительное молчание старого слуги только ухудшало ситуацию.
— Ты ведаешь всем хозяйством, верно? — спросил Алек, когда Рансер стал чистить его плащ. Интересно, размышлял юноша, знает ли этот морщинистый старик, кто Алек на самом деле? И если уж на то пошло, кто такой Серегил?
— Конечно, господин, — ответил слуга ровным голосом. — Благородный Серегил велел мне заботиться о твоих удобствах.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145
— Не переживай, — ответил ему Серегил, глядя прямо в глаза юноше. — Завтра ночью светит луна — это добрый знак. Пусть молитвы Светоносному поддержат тебя, и все будет хорошо. А пока я поручаю тебя Микаму Кавишу. Доверяй его мудрости, он многогранная личность.
— Мне жаль, молодой господин, но больше я не могу позволить тебе находиться здесь, — окликнул Алека стражник.
— Проклятие, — пробормотал Алек, уверенный, что он неправильно понял самое важное. Притворяясь, что поправляет волосы, он просигналил пальцами: «Чешуйка?»
К его удивлению, Серегил выразительно закивал.
— Пойдем, господин!
Алек еще секунду смотрел на Серегила; его сердце болезненно сжалось. Неожиданно лицо узника озарила знакомая кривая улыбка.
— Что нос повесил? — прошептал Серегил. — Ты не один будешь работать мне на пользу. Все будет хорошо!
Но Алек совсем не чувствовал себя хорошо, спускаясь следом за тюремщиком по лестнице. Как ни хотелось ему верить мужественным заверениям Серегила, ему казалось, что в голосе друга он услышал печальную нотку. Им загадали трудную загадку, и многое теперь зависело от него. Последствия неудачи оказались бы такими тяжелыми, что Алек не в состоянии был о них думать.
Должно быть, на лице юноши отразились его чувства, потому что тюремщик пробормотал обнадеживающе:
— Не унывай, господин, может, все еще и поправится. Твой приятель кажется порядочным человеком.
Почувствовав, что может найти в тюремщике союзника, Алек выжал слезы из глаз. Это ему удалось с легкостью.
Как только они оказались достаточно далеко от тюрьмы, .Алек передал Микаму странное послание Серегила. Минуту Микам выглядел озадаченным, явно ничего не понимая, и у Алека оборвалось сердце.
— Чешуйка? — Потеребив кончики усов, Микам покачал головой, но тут же расплылся в широкой улыбке. — Клянусь Пламенем, он, должно быть, имел в виду чешуйницу — знаешь, такое насекомое.
— Это тебе о чем-нибудь говорит? — с сомнением переспросил Алек.
— Ну да! Более того, наш хитроумный друг дал нам план всей кампании. Я тебе все объясню, когда мы доберемся до дому — на улицу Колеса.
У дверей их встретил Рансер.
— Гости разошлись, благородный Алек, и я растопил камин в твоей комнате. Нужно тебе что-нибудь еще?
— Нет, спасибо, — ответил юноша, чувствуя себя несколько смущенным. Казалось, старый слуга, служивший Серегилу всю жизнь, теперь ожидал распоряжений от Алека. — Я, пожалуй, справлюсь и сам. Тебе пора отправляться в постель, э-э…
— Рансер, — прошептал из-за его спины Микам.
— Рансер. Да, отправляйся спать. Уже поздно. Спасибо. На морщинистом лице слуги было написано почтительное внимание; он поклонился и ушел. Поспешно поднявшись на второй этаж, Алек обнаружил, что в его спальне горит множество свечей вдобавок к камину.
— Он обставил комнату заново, — сухо заметил Микам, озираясь. — Она стала выглядеть очень по-майсенски.
— Ты так считаешь?
Шкафы, комоды, кресла, высокая резная кровать — вся мебель в спальне была ярко расписана цветами, плодами и животными. Балдахин над кроватью, хоть и несколько выцветший, украшала богатая вышивка — гранаты, обвитые колосьями. Общее впечатление, даже на неопытный взгляд Алека, было несколько раздражающим. Единственными знакомыми предметами оказались его рапира и лук, лежавшие на постели.
— Наверное, считается, что все это должно быть мне привычно, — поморщился Алек, придвигая кресло к камину. — Ну, теперь расскажи мне про чешуйницу.
— Мы так прозвали одного скользкого типа, которого по поручению Нисандера выслеживали несколько лет назад, — начал объяснять Микам. — Он был шантажист и умел здорово, как и его тезка, прятаться в прогрызенных ходах. Серегилу пришлось очень туго, пока он нашел его тайник, и должен сказать, что никогда еще я не видел более ловкого жульничества.
— И в чем же там было дело?
— До этого я еще дойду. Серегил говорил что-нибудь?
— Советовал мне полагаться на тебя и молиться Иллиору — завтра будет луна, предвещающая удачу. Думаю, он хотел сказать, что именно тогда нам и следует проникнуть к этому Албену.
— Правильно. Мы еще днем зайдем в лавку аптекаря, оглядимся там, а уж ночью примемся за работу.
— Но что, даже если Серегил прав? У пристава, который арестовал его, в списке было и мое имя. Если именно я представлю доказательства невиновности Серегила, он же мне не поверит.
— Может быть, и нет. Это значит, что мы должны позаботиться, чтобы доказательства попали в руки царицы другим путем. Через городскую стражу, например. Думаю, они обрадуются возможности арестовать предателя.
— Это-то конечно, но почему ты думаешь, что стража поверит нам, в отличие от пристава?
— Ну, стражники-то не поверят, — ответил Микам с хитрой улыбкой, — но есть еще Миррини.
— Кто? — Алек слишком устал, чтобы сразу вспомнить имя.
— Подруга принцессы Клиа. Она капитан конной гвардии.
Алек кивнул и протер глаза.
— Ах да, та самая, что снабдила меня пропуском — в тот день, когда по милости Серегила меня ограбили.
— Что по милости Серегила?
— Не важно. Ты думаешь, Миррини поможет нам?
— Ради Клиа, если уж не ради Серегила. Я дам ей знать, но не думаю, что она появится раньше завтрашнего утра. Так что ты пока обнови-ка свою кровать. Мне так кажется, что и завтра будет длинный день.
Алек невесело рассмеялся:
— С тех пор, как я встретил Серегила, других не бывает.
ГЛАВА 27. Улица Задней Ноги
Открыв глаза на следующее утро, Алек с изумлением обнаружил склонившегося над ним Рансера.
— Прости меня за вторжение, господин, но благородный Микам послал меня будить тебя. — С достоинством переставляя негнущиеся ноги, старый слуга поставил на умывальник кувшин с горячей водой.
Первые лучи серенького рассвета сочились сквозь окно. Алек не проспал и нескольких часов. Сев в постели, он стал смотреть, как старик выполняет ежеутренний ритуал: приготовив все необходимое для умывания, он достал чистое белье и разложил его в ногах кровати.
Алек не привык, чтобы ему оказывались подобные услуги, и теперь следил за действиями Рансера со всевозрастающей неловкостью. Приобретенный им в Доме Орески опыт заставлял его относиться к помощи слуг настороженно. Что, если старик вознамерится помогать ему одеваться? Это было против природы — чтобы другой человек так ухаживал за ним, словно за ребенком или инвалидом. Почтительное молчание старого слуги только ухудшало ситуацию.
— Ты ведаешь всем хозяйством, верно? — спросил Алек, когда Рансер стал чистить его плащ. Интересно, размышлял юноша, знает ли этот морщинистый старик, кто Алек на самом деле? И если уж на то пошло, кто такой Серегил?
— Конечно, господин, — ответил слуга ровным голосом. — Благородный Серегил велел мне заботиться о твоих удобствах.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145