Оказавшись внутри, Алек ахнул от удивления; казалось, в этих стенах времена года не имеют власти и они снова вернулись в лето. Небо над головой сохраняло бледную зимнюю голубизну, но воздух был теплым и ароматным, как весенним днем, и по обеим сторонам дорожки тянулись ухоженные лужайки, яркие клумбы и деревья в цвету Фигуры в мантиях ходили меж них или отдыхали на скамьях. Алек заморгал, не веря своим глазам, когда увидел огромного кентавра, играющего на лире под деревом.
У этого существа было тело крупного гнедого жеребца, но от него вверх подымался волосатый торс мужчины. Жесткие черные волосы свешивались челкой над глазами, а сзади переходили в гриву. Рядом в воздухе на высоте десяти футов от земли парила сидящая по-турецки женщина; она лениво бросала вверх шары из цветного стекла и заставляла их танцевать в воздухе под музыку кентавра.
Нисандер помахал кентавру, когда они проезжали мимо, и существо приветствовало старика, наклонив свою огромную голову.
Среди всех этих чудес высился сам Дом Орески:
взмывающее ввысь строение из ослепительно белого камня, увенчанное куполом в форме луковицы, ярко блестевшим на солнце. По углам здания располагались стройные башни с эркерами, заканчивавшиеся куполами меньшего размера.
Широкие ступени вели к главному входу, у которого выстроились слуги в красных ливреях. Двое из них поспешили к карете с носилками; третий вскинул на плечо потрепанный мешок Серегила и жалкий узелок Алека. По знаку Нисандера Серегила внесли внутрь.
В центре здания был огромный холл, освещенный солнечным светом, струящимся сквозь стеклянный купол. Пол покрывала великолепная мозаика, а по стенам тянулись пять рядов балконов, украшенных тончайшей скаланской резьбой и изразцами.
Нисандер пересек холл и вошел в одну из больших арок в стене. За ней начиналась лестница, пологой спиралью поднимающаяся до самого верха, с просторными площадками на каждом этаже Дойдя до площадки третьего этажа, они свернули в коридор, куда выходило множество дверей, прошли по нему до другой лестницы и снова стали подниматься.
Навстречу им попадалось множество людей в самых разнообразных одеждах. Слуги и посетители не обращали на них внимания, но маги, которых Алек узнавал по длинным многоцветным мантиям, неизменно отшатывались от них, как будто испытывая страх или отвращение. Некоторые чертили при этом в воздухе какие-то странные знаки, а один, совсем мальчик, белое одеяние которого было украшено всего лишь скромными полосами на рукавах, рухнул на пол, потеряв сознание.
— Почему они это делают? — шепотом спросил Алек Нисандера.
— Скоро я все тебе объясню, — пробормотал старик. Пройдя по одному из балконов пятого этажа, он остановился у тяжелой двери.
— Добро пожаловать в мое жилище, — сказал Нисандер, открывая дверь перед носилками и жестом предлагая Алеку войти.
Алек оказался в узком, похожем на туннель проходе. Ящики, коробки, свитки пергамента заполняли все пространство от пола до потолка. Чтобы пройти во внутренние помещения, оставалось совсем мало места: два человека могли бы протиснуться друг мимо друга, чтобы разойтись, но при этом им угрожала бы опасность быть погребенными под обвалом того, что здесь хранилось.
Комната за проходом, тоже заставленная, по сравнению с ним казалась светлой и просторной. Подняв глаза, Алек понял, что они находятся наверху одной из угловых башен:
сквозь стекла купола в тяжелых свинцовых рамах, кое-где украшенных какими-то замысловатыми символами, было видно небо и солнце.
Комната в башне была заполнена невероятным скоплением всяких предметов, ориентироваться в котором мог, вероятно, только сам Нисандер. Бесчисленные книжные полки, ряды свитков, диаграммы, схемы, карты покрывали все стены. Стопки книг громоздились на полу и на ступенях лестницы, ведущей на галерею, окружающую купол на половине его высоты.
В комнате стояло три больших рабочих стола и высокая конторка. Два стола были завалены всякими предметами; Алек разглядел на них жаровни, горшки, закрытые реторты, несколько черепов, маленькую железную клетку. На третьем столе лежала только толстая книга в окружении хрупких стеклянных сосудов и стержней. Конторка тоже была относительно свободна. Пыльные сталактиты воска спускались с одного ее угла, где одна свеча сменяла другую явно на протяжении многих лет.
Там, где на стене оказывалось хоть какое-то свободное пространство, в нее были вбиты крюки и гвозди, с которых свешивались самые разнообразные предметы — от пучков сухих листьев и шкурок каких-то животных до полного скелета существа, которое определенно не было человеком.
Нисандер подошел к дверце в правой стене и велел носильщикам внести туда Серегила. Алек последовал за ними и оказался в маленькой комнатке с побеленными стенами. Посередине ее находился большой прямоугольный стол из темного дерева, инкрустированный слоновой костью; другой такой же, но маленький, с придвинутым к нему креслом, стоял у стены.
По приказанию Нисандера слуги опустили носилки на пол и бесшумно удалились. Тут же появился худой молодой человек в блистающей чистотой бело-голубой мантии с охапкой покрытых листьями веток в руках. Курчавые черные волосы юноши были коротко острижены, а редкая черная бородка подчеркивала впалость бледных щек.
Положив ветки на пол рядом с маленьким столом и отряхнув мантию от прилипших листьев, он посмотрел на Серегила, и в его бледно-зеленых глазах промелькнуло отвращение.
— Ах, ты пришел вовремя! — обратился к нему Нисандер. — Алек, это Теро, мой помощник и ученик. Теро, это Алек, он доставил сюда Серегила
— Добро пожаловать, — сказал Теро, хотя ни в голосе, ни в манерах его не было теплоты.
— Приготовления закончены? — спросил Нисандер.
— Я принес еще веток на всякий случай. — Снова посмотрев на Серегила, молодой маг покачал головой. — Похоже, они нам понадобятся.
Теро с явной неохотой помог Алеку снять грязную тунику с Серегила и разрезать бинты, удерживающие на месте повязку на ране. Теро касался одежды Серегила, как будто она была испачкана экскрементами, и, закончив, поспешно отступил на шаг и быстро сделал охранительный знак.
— В чем дело? — обеспокоенно воскликнул Алек. — Нисандер, почему все, кого мы встречаем, делают это?
— Думаю, что ты и Серегил соприкасались с телесмом очень опасной природы, — спокойно ответил волшебник. Посмотрев на Алека и встретив непонимающий взгляд, он виновато улыбнулся: — Прости меня. Я хочу сказать, что вы двое имели дело с чем-то, на чем лежит проклятие. Хотя на взгляд непосвященного это имеет только физические последствия, для волшебника от вас исходит такая эманация зла, такая вонь, как будто вы только что вылезли из выгребной ямы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145