Глядя на ничего не выражающее лицо Серегила, он ждал, пока Теро закончит последние приготовления к обряду. Все было таким же, как и во время его очищения, но на этот раз прибавились тонкая палочка из слоновой кости и нож. Приготовив все, Теро встал в ногах Серегила.
Нисандер подошел к столу, скрестив руки на груди, и, помолчав немного, обратился к Алеку:
— Мы сейчас начнем. Некоторые наши действия могут тебя смутить, но помни: мы делаем это, чтобы спасти жизнь Серегила и вернуть ему целостность души. Как только обряд, начнется, ты не должен будешь ничего говорить или выходить из круга. Ты понял?
— Да. — Алек беспокойно переступил с ноги на ногу. Нисандер взялся за чернильницу и кисточку и целый час разрисовывал руки, лоб, грудь Серегила сложными переплетающимися друг с другом символами. Особенно много их он нанес вокруг странной раны.
Пробормотав заклинание, он начал обрызгивать Серегила — так же, как раньше Алека. Капельки так же сияли на коже Серегила; когда Нисандер закончил, все тело распростертого на столе человека было словно окутано светящимся покрывалом.
Нисандер взял березовый прут, и Алек поморщился, когда маг начал стегать Серегила — настолько сильно, что на коже того вспухли рубцы. С последним ударом капельки погасли, затем исчезли.
Нараспев произнося что-то сильным ясным голосом, Нисандер переломил прут о колено. Зловонный коричневый дым поднялся от обломков двумя густыми струями и образовал вихрь внутри магического круга. Вонь была ужасная, и Алек и Теро, полуослепшие от дыма, закашлялись.
На Нисандера дым не оказал никакого действия. Волшебник сунул палочку из слоновой кости в очищающее пламя свечи, потом спокойно начертил ею в воздухе светящийся знак над Серегилом. По его приказанию иероглиф начал принимать разные очертания и наконец исчез с громким хлопком, унеся с собой зловонный дым.
Нисандер кивком привлек внимание Алека, потом поднял руку и стал быстро делать какие-то знаки. До Алека не сразу дошло, что тот обращается к нему на условном языке, которому его обучил Серегил.
«Держи его».
Теро начал вторить Нисандеру, когда под быстрое ритмичное пение тот стал обрызгивать Серегила с помощью ветки кедра. Капельки прыгали и шипели на обнаженной коже, как на раскаленной сковородке; когда они исчезли, на их месте остались пятнышки, светящиеся красным. Сначала Алек испугался, решив, что это капли крови, но они быстро росли, достигнув размера вишни, и обретали форму пауков. Двигались они тоже, как пауки, и Алека передернуло от отвращения, когда светящиеся твари расползлись по беспомощному телу, бегая по губам, щекам, векам.
Вокруг раны они скопились в особенно большом количестве, и Алек инстинктивно отступил на шаг и начал делать охранительный знак. Но прежде чем он смог его завершить, Нисандер схватил его за руку и строгим жестом запретил это.
К тому времени, когда Нисандер и Теро кончили обрызгивать Серегила, тот был еле виден под шевелящейся массой похожих на пауков тварей. Его дыхание стало затрудненным, и он беспокойно задвигался, перекатывая голову из стороны в сторону. Знаком приказав Теро и Алеку держать его, Нисандер поднял палочку из слоновой кости над грудью Серегила и снова начал чертить в воздухе сложные символы. Когда рисунок удовлетворил мага, он заключил его в круг. Тут же налетел порыв ураганного ветра.
Дыхание Серегила превратилось в череду всхлипов; светящиеся пауки оторвались от его тела и свернулись шнуром. Когда последняя тварь поднялась вверх, Нисандер и Теро одновременно что-то выкрикнули; их голоса загрохотали в маленькой комнате с нечеловеческой силой. Звук этого приказа заставил облачко светящихся пауков погаснуть, и их, почерневшие остовы посыпались на пол, скрипя под ногами, как осколки стекла.
Нисандер и Теро тщательно счистили их с тела Серегила и с поверхности стола, потом начали обряд заново.
Серегил становился все более беспокойным. По истечении часа он уже стал сопротивляться Алеку, а когда обряд очищения начался в четвертый раз, Теро и Алеку понадобилась вся их сила, чтобы удерживать его. Во время самой сильной судороги Серегил вцепился себе в грудь, что-то неразборчиво выкрикивая. Нисандер замер, вслушиваясь, потом покачал головой.
Прошел еще час, все они были на грани изнеможения. Лицо и шея Алека были сплошь покрыты следами ногтей Серегила, у Теро под глазом расплывался синяк, а из носа шла кровь от неожиданного удара. Черные обугленные останки тварей лежали слоем почти в три дюйма, а сломанные прутья покрывали пол по щиколотку Нисандеру.
Наконец рана вскрылась, и из нее хлынул густой гной. Скоро все они были перепачканы им, поскольку приходилось удерживать бьющегося Серегила. Нисандер стер губкой гной с его груди, и стало видно, что отметина, оставленная диском, появилась снова. Алек мог даже разглядеть отпечаток непонятного узора и квадратного отверстия в центре.
К тому времени, когда обряд очищения подошел к концу, сквозь стеклянный купол падали косые лучи вечернего солнца. Несколько светящихся красных тварей появились из капелек, слетевших с кедровой ветки, потом уже не появлялось ничего. Серегил успокоился, хотя дышал все еще с хрипом. Взяв нож из слоновой кости, Нисандер осторожно разрезал кожу над пульсирующей на горле веной. Из разреза выступила единственная капля крови. Нисандер поднял палочку и стер часть голубого мелового круга на потолке, потом — часть круга на полу. Устало разогнувшись, он потер шею.
— Он чист.
— Он теперь поправится? — неуверенно спросил Алек:
внешне в состоянии Серегила никаких улучшений не было заметно.
Нисандер с ласковой улыбкой отвел влажные черные волосы со лба больного.
— Да. Иначе он не выжил бы во время очищения.
— Ты хочешь сказать, что обряд мог его убить? — задохнулся Алек, вцепившись в край стола, чтобы не упасть. Нисандер обнял юношу за плечи и посмотрел ему в лицо.
— Он наверняка умер бы, не пройди он очищения, и. может быть, его ожидала участь гораздо худшая, чем просто смерть. Я не стал говорить тебе этого заранее, потому что не хотел, чтобы ты особенно переживал во время обряда.
Алек судорожно вздохнул.
— Не послать ли теперь за Валериусом? — спросил Теро.
— Да, пожалуйста. Думаю, сейчас его можно найти в холле.
— Кто такой Валериус? — поинтересовался Алек.
— Дризид. Серегил страдает и телом, не только душой. Он нуждается в особом лечении.
Это по крайней мере было Алеку понятно. Он принялся убирать комнату. Осторожно подняв одну из почерневших тварей, он обнаружил, что она такая же хрупкая, как и настоящий паук, на которого она походила.
— Что они собой представляют? — спросил он и с отвращением бросил останки твари на пол.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145
Нисандер подошел к столу, скрестив руки на груди, и, помолчав немного, обратился к Алеку:
— Мы сейчас начнем. Некоторые наши действия могут тебя смутить, но помни: мы делаем это, чтобы спасти жизнь Серегила и вернуть ему целостность души. Как только обряд, начнется, ты не должен будешь ничего говорить или выходить из круга. Ты понял?
— Да. — Алек беспокойно переступил с ноги на ногу. Нисандер взялся за чернильницу и кисточку и целый час разрисовывал руки, лоб, грудь Серегила сложными переплетающимися друг с другом символами. Особенно много их он нанес вокруг странной раны.
Пробормотав заклинание, он начал обрызгивать Серегила — так же, как раньше Алека. Капельки так же сияли на коже Серегила; когда Нисандер закончил, все тело распростертого на столе человека было словно окутано светящимся покрывалом.
Нисандер взял березовый прут, и Алек поморщился, когда маг начал стегать Серегила — настолько сильно, что на коже того вспухли рубцы. С последним ударом капельки погасли, затем исчезли.
Нараспев произнося что-то сильным ясным голосом, Нисандер переломил прут о колено. Зловонный коричневый дым поднялся от обломков двумя густыми струями и образовал вихрь внутри магического круга. Вонь была ужасная, и Алек и Теро, полуослепшие от дыма, закашлялись.
На Нисандера дым не оказал никакого действия. Волшебник сунул палочку из слоновой кости в очищающее пламя свечи, потом спокойно начертил ею в воздухе светящийся знак над Серегилом. По его приказанию иероглиф начал принимать разные очертания и наконец исчез с громким хлопком, унеся с собой зловонный дым.
Нисандер кивком привлек внимание Алека, потом поднял руку и стал быстро делать какие-то знаки. До Алека не сразу дошло, что тот обращается к нему на условном языке, которому его обучил Серегил.
«Держи его».
Теро начал вторить Нисандеру, когда под быстрое ритмичное пение тот стал обрызгивать Серегила с помощью ветки кедра. Капельки прыгали и шипели на обнаженной коже, как на раскаленной сковородке; когда они исчезли, на их месте остались пятнышки, светящиеся красным. Сначала Алек испугался, решив, что это капли крови, но они быстро росли, достигнув размера вишни, и обретали форму пауков. Двигались они тоже, как пауки, и Алека передернуло от отвращения, когда светящиеся твари расползлись по беспомощному телу, бегая по губам, щекам, векам.
Вокруг раны они скопились в особенно большом количестве, и Алек инстинктивно отступил на шаг и начал делать охранительный знак. Но прежде чем он смог его завершить, Нисандер схватил его за руку и строгим жестом запретил это.
К тому времени, когда Нисандер и Теро кончили обрызгивать Серегила, тот был еле виден под шевелящейся массой похожих на пауков тварей. Его дыхание стало затрудненным, и он беспокойно задвигался, перекатывая голову из стороны в сторону. Знаком приказав Теро и Алеку держать его, Нисандер поднял палочку из слоновой кости над грудью Серегила и снова начал чертить в воздухе сложные символы. Когда рисунок удовлетворил мага, он заключил его в круг. Тут же налетел порыв ураганного ветра.
Дыхание Серегила превратилось в череду всхлипов; светящиеся пауки оторвались от его тела и свернулись шнуром. Когда последняя тварь поднялась вверх, Нисандер и Теро одновременно что-то выкрикнули; их голоса загрохотали в маленькой комнате с нечеловеческой силой. Звук этого приказа заставил облачко светящихся пауков погаснуть, и их, почерневшие остовы посыпались на пол, скрипя под ногами, как осколки стекла.
Нисандер и Теро тщательно счистили их с тела Серегила и с поверхности стола, потом начали обряд заново.
Серегил становился все более беспокойным. По истечении часа он уже стал сопротивляться Алеку, а когда обряд очищения начался в четвертый раз, Теро и Алеку понадобилась вся их сила, чтобы удерживать его. Во время самой сильной судороги Серегил вцепился себе в грудь, что-то неразборчиво выкрикивая. Нисандер замер, вслушиваясь, потом покачал головой.
Прошел еще час, все они были на грани изнеможения. Лицо и шея Алека были сплошь покрыты следами ногтей Серегила, у Теро под глазом расплывался синяк, а из носа шла кровь от неожиданного удара. Черные обугленные останки тварей лежали слоем почти в три дюйма, а сломанные прутья покрывали пол по щиколотку Нисандеру.
Наконец рана вскрылась, и из нее хлынул густой гной. Скоро все они были перепачканы им, поскольку приходилось удерживать бьющегося Серегила. Нисандер стер губкой гной с его груди, и стало видно, что отметина, оставленная диском, появилась снова. Алек мог даже разглядеть отпечаток непонятного узора и квадратного отверстия в центре.
К тому времени, когда обряд очищения подошел к концу, сквозь стеклянный купол падали косые лучи вечернего солнца. Несколько светящихся красных тварей появились из капелек, слетевших с кедровой ветки, потом уже не появлялось ничего. Серегил успокоился, хотя дышал все еще с хрипом. Взяв нож из слоновой кости, Нисандер осторожно разрезал кожу над пульсирующей на горле веной. Из разреза выступила единственная капля крови. Нисандер поднял палочку и стер часть голубого мелового круга на потолке, потом — часть круга на полу. Устало разогнувшись, он потер шею.
— Он чист.
— Он теперь поправится? — неуверенно спросил Алек:
внешне в состоянии Серегила никаких улучшений не было заметно.
Нисандер с ласковой улыбкой отвел влажные черные волосы со лба больного.
— Да. Иначе он не выжил бы во время очищения.
— Ты хочешь сказать, что обряд мог его убить? — задохнулся Алек, вцепившись в край стола, чтобы не упасть. Нисандер обнял юношу за плечи и посмотрел ему в лицо.
— Он наверняка умер бы, не пройди он очищения, и. может быть, его ожидала участь гораздо худшая, чем просто смерть. Я не стал говорить тебе этого заранее, потому что не хотел, чтобы ты особенно переживал во время обряда.
Алек судорожно вздохнул.
— Не послать ли теперь за Валериусом? — спросил Теро.
— Да, пожалуйста. Думаю, сейчас его можно найти в холле.
— Кто такой Валериус? — поинтересовался Алек.
— Дризид. Серегил страдает и телом, не только душой. Он нуждается в особом лечении.
Это по крайней мере было Алеку понятно. Он принялся убирать комнату. Осторожно подняв одну из почерневших тварей, он обнаружил, что она такая же хрупкая, как и настоящий паук, на которого она походила.
— Что они собой представляют? — спросил он и с отвращением бросил останки твари на пол.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145