— Ты прав, здесь действительно написано «мрамор». Но ведь этот груз предназначен для шахты на Осиатском побережье. — Его голос упал до шепота. — Нет, даже не шахты, для каменоломни! Здесь написано, что место разгрузки — Иллендрийские карьеры.
— И что?
Серегил опустил тяжелую руку на плечо юноши и многозначительно поднял брови.
— Кому вздумается платить за доставку двух тяжелых кусков мрамора в карьер, где мрамор добывается? Глаза Алека расширились.
— Штаны Билайри! Вот оно!
— Может быть. А вдруг это действительно был мрамор, который по какой-то причине решили вернуть? Но все равно выглядит подозрительно.
— Ну и где мы оказались в результате?
— В настоящий момент? — Серегил ухмыльнулся и сгреб свитки. — Мы оказались в дешевой таверне, где за шесть медяков можно получить койку на чердаке. Мы с тобой заслужили лучшее пристанище, не говоря уже об ужине. Пошли. А завтра посмотрим, что еще удастся раскопать в гавани.
— А как насчет каменоломни, этих Иллендрийских карьеров? Не стоит нам отправиться туда?
— Только в крайнем случае. Туда и обратно — неделя пути, да и наверняка золото уже не там. Сомневаюсь, что местные вообще знали о содержимом ящиков. Нет, подозреваю, ответы мы найдем гораздо ближе.
ГЛАВА 36. Неприятности на дороге
Следующие несколько дней они провели на продуваемых всеми ветрами причалах, отслеживая суда, ходящие по тем же маршрутам, что и «Белый олень». Хотя нашлось несколько таких кораблей, никакие расспросы не принесли полезной информации. На четвертый день, однако, в порту появился тупоносый маленький шлюп с малоподходящим названием «Стрекоза», по самые борта нагруженный строительным камнем.
Алек вместе с Серегилом стоял, прислонившись к составленным на причале ящикам, и смотрел, как грузчики сгружают на набережную каменные блоки разной величины и формы. Грубо обтесанные глыбы строительного камня были обернуты веревочной сеткой, чтобы не поцарапали друг друга в пути, а более хрупкие мраморные плиты оказались заключены в дощатые футляры.
— Должно быть, это продукция нескольких каменоломен, — пробормотал Серегил.
— Будем надеяться, что и Иллендрийского карьера тоже. — шепотом ответил Алек.
Подойдя поближе, Серегил и Алек стали осматривать разные блоки, словно прикидывая, какие из них купить. Они все еще были одеты, как богатые купцы, и их добротная одежда скоро пробудила интерес капитана «Стрекозы».
— Не торгуете ли вы камнем, господа? У меня сегодня отличный товар, — окликнул он их с палубы.
— Это я вижу, — ответил Серегил, проводя рукой по плите из блестящего черного гранита. — Но мне нужен мрамор, подходящий для изготовления статуй.
— О, тебе повезло, господин, — затопал вниз по сходням капитан. — На этот раз у меня замечательный выбор, — сказал он, подводя их к стоявшим отдельно ящикам. — Розовый, черный, серый и чистейший белый — белый, как горлышко голубки. Дайте-ка вспомнить: где тут кусок из Корнивара? Самый лучший мрамор. — Сверяясь со знаками на ящиках, капитан поднял крышки некоторых из них. — Вот прекрасный блок, господин, — белый. Тебе нужно что-то определенное?
— Ну, — протянул Серегил, заглядывая в ящик, — я не большой знаток, сказать по правде, но мне говорили, что самый лучший мрамор — из Иллендрийских карьеров.
— Может, это и было правдой во времена твоего батюшки, господин, но теперь оттуда мало что поступает, — снисходительно объяснил ему капитан. — Иллендрийские каменоломни в основном истощены, хотя небольшие плиты они еще поставляют. У меня здесь есть несколько, но, думаю, тебе больше понравятся другие.
— Может быть, и так, — ответил Серегил, потирая подбородок, — но все же я хотел бы посмотреть на иллендрийский мрамор, если тебе не трудно.
— Как прикажешь. — Капитан поискал и наконец подвел их к небольшому ящику, наполовину скрытому за другими. Вскрыв его, он показал Серегилу невзрачный блок сероватого камня с рыжими прожилками. — Сам видишь, качество не первоклассное.
— Эта каменоломня принадлежит благородному Томасу, верно? — с невинным видом поинтересовался Серегил, с интересом оглядывая камень.
— Нет, господин, там хозяин старый Эммер. Он с племянниками занимается камнерезным промыслом, хоть и еле сводит концы с концами. Их продукция идет главным образом на верстовые столбы и другие подобные надобности.
Ящик был невелик, и, чтобы заглянуть внутрь, Алеку пришлось обойти приземистую фигуру капитана. При этом он заметил на досках выжженные знаки; один из них показался ему очень знакомым — маленькая свернувшаяся ящерица.
— А что означают эти эмблемы? — спросил он, стараясь не выдать своего внезапного волнения.
— Это пометки, нужные для того, чтобы разобраться, откуда, куда и кем перевозится груз. Стрекоза — это моя эмблема, дальше идет знак десятника грузчиков…
— А чья эта маленькая ящерица? Серегил бросил быстрый взгляд на Алека, почувствовав, что с его стороны это не праздный интерес.
— Это эмблема каменоломни, господин. Мы зовем ее иллендрийский тритон.
— Мне нравится расцветка — камня, я хочу сказать, — продолжал Алек, стараясь отвести Серегила в сторону, не привлекая к этому особого внимания.
— Мне кажется, это то, что нужно, правда, братец?
— Для сада — пожалуй, — подыграл ему Серегил. Продолжая поглаживать подбородок, он задумчиво прищурил глаза. — Хотя, мне кажется, матушка хотела большую статую для ниши в зале. И ты же знаешь, как она любит белый мрамор. Как ты думаешь, не взять ли нам этот вместе с тем белым блоком, который рекомендует капитан?
Алек нетерпеливо переминался с ноги на ногу, пока Серегил расплачивался и договаривался о доставке, потом потащил его прочь.
— Что на тебя нашло? — прошептал Серегил. — Иллендрийский это мрамор или нет, камень никуда не годится…
— Я совсем не имел в виду, что его нужно покупать, — перебил его Алек.
— Дело было в эмблеме — этом иллендрийском тритоне. Мне уже случалось его видеть!
Серегил остановился на месте.
— Где?
— В замке Кассарии Эмблема была на одном из старинных гобеленов в главном холле — вроде как знак производителя. Не знаю, почему я обратил на нее внимание — просто она мне понравилась.
— И ты уверен, что гобелен был старинный? Что он висит в замке на протяжении жизни нескольких поколений?
— Гобелен? — недоверчиво переспросил Алек: опять не вовремя Серегил проявляет свои художественные интересы. — Ну, я так подумал. Гобелен был похож на те, что ты показывал мне в Доме Орески, — те, что с узорами по краям. Я еще запомнил, как ты сказал: они нравятся тебе больше, чем которые производятся теперь.
Серегил с довольной усмешкой обнял Алека за плечи.
— Пальчики Иллиора, у тебя такая же цепкая память, как и у меня самого!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145