Впрочем, тут не обошлось без непобедимого генерала Айрэ. Право же, Илана никогда не понимала мужчин, и вряд ли поймет: кто, скажите на милость, мог соблазниться Эрной?! Она и в юности красавицей не была, а теперь так и вовсе страшная, с этими шрамами на все лицо. Зачем она понадобилась пусть неродовитому, но графу? Да еще и самому Ланлоссу Айрэ! Он мог бы получить любую красавицу, только намекнув о своем желании! А он семь лет водил орден за нос, платил большие деньги, обходился без белых ведьм, сохраняя в тайне, что Эрна потеряла силу, но при этом не предложил ордену выкуп. Илана пошла бы ему навстречу — обязать Ланлосса Айрэ благодарностью к ордену — не помешает. Теперь же граф Инхор станет их смертельным врагом, и магистр ничего не сможет сделать — Ир держит ее за горло.
И если бы эта необъяснимая любовь была единственной странностью… А ведь тут еще и эта девочка, Саломэ. Илана, как и всякая белая ведьма, знала, что, к сожалению, сила не передается по наследству. Будь оно иначе — белые сестры не разыскивали бы одаренных девочек по всему свету, не забирали бы их из родительских домов, не карали бы так строго отступниц. Но маленькая Саломэ оказалась исключением из правила: Эарнир не поскупился, наделяя ее силой и, что самое странное, в свои семь лет она умела ей пользоваться. Не на уровне обученной белой ведьмы, но обычной удивленной неловкости начинающих учениц в ней не было и в помине. Илана лично проверила девочку — если у той что-то и не получалось с первого раза, то уже во второй раз она справлялась с заданием играючи, словно кто-то во всех подробностях разъяснил ей ошибки. Странная девочка, пожалуй, даже, странноватая. Про таких говорят, что боги с избытком выдали им благодати, а божественная благодать — ноша не из легких. Девочку нельзя было назвать слабоумной, наоборот, в детском взгляде светился живой ум, она задавала вопросы и жадно выслушивала ответы, интересовалась всем новым, даже забыв, что ее разлучили с матерью. Но при этом ясные детские глаза порой затуманивала легкая дымка, она не сразу слышала, что ее зовут, а самое непонятное — твердая уверенность, что она обязательно будет наместницей и королевой. Причем с детской непосредственностью об этом сообщали всем и каждому, девочка не боялась чужих людей. Илана не могла понять, откуда это пошло — в знатных семьях дочерей порой готовили стать наместницами, некоторым это даже удавалось, но уж Эрна явно бы не стала вкладывать в голову единственной дочери несбыточные мечтания. Незаконнорожденная, пусть даже и дочь графа, не может стать наместницей, не говоря уже о том, что Энрисса пребывала в добром здравии и не собиралась умирать в ближайшее время. Илана решила, что самое время побеседовать с Эрной. Та как раз должна была придти в состояние, подходящее для искренней задушевной беседы. Страх перед неизвестностью развязывает языки лучше любой пытки. Магистр самолично спустилась вниз, она хотела по возможности сохранить в тайне появление новой ослушницы, хотя и понимала, что сложно скрыть что-то от белых сестер, занятых по большей части слежкой друг за другом и сплетнями. В этой извечной женской склонности магический орден Алеон ничем не отличался ни от захудалой ткацкой мастерской, где за станками горбят спины три мастерицы, ни от блестящего придворного общества, где разодетые дамы шушукаются, отгородившись веерами.
В отличие от величественного Дома Феникса, резиденция ордена Алеон на первый взгляд не представляла ничего особенного — длинное двухэтажное здание с двумя флигелями, по всему фасаду — широкие окна, завешенные прозрачной синей кисеей. Перед домом — мощеная площадка, весной на нее выставляли огромные горшки с диковинными цветами, позади — сад, днем в нем играли ученицы в промежутках между занятиями, а вечерами неторопливо прогуливались старшие сестры. Казалось, что белые ведьмы ничего не скрывают от жителей города, и если внушительная цитадель огненных магов вызывала у горожан страх, то на резиденцию белых сестер просто не обращали внимания, разве что в разгар лета приходили полюбоваться цветами, да и то — редко. Жители города Сурема обычно были слишком заняты делами насущными, чтобы находить время на приятные глазу излишества. Мало кто помимо обитательниц этого дома знал, что почтенные горожане созерцают лишь малую часть обиталища белых ведьм. Еще четыре этажа прятались под землей: библиотека, казна, собрание редкостей со всего света, винные погреба, хранилище, заполненное продуктами на случай осады, свой подземный колодец — белые сестры отличались завидной предусмотрительностью. И, в самом низу, под тяжестью всего здания — подземная тюрьма. Во времена строительства, почти тысячу лет назад, то ли ведьмы отличались большей злопамятностью, то ли врагов у ордена было не в пример больше — сейчас почти все камеры пустовали, и не только Илана, но и старейшие из сестер не могли припомнить, когда дело обстояло иначе. Камерами пугали нерадивых учениц, а порой и действительно наказывали — нескольких часов в полной темноте под землей было достаточно, чтобы пробудить прилежание в самой отъявленной лентяйке. В одну из этих камер две недели назад посадили Эрну, и Илана не сомневалась, что ее бывшая сестра с радостью ответит на все вопросы, лишь бы снова увидеть солнечный свет, не говоря уже о дочери. Матовые светильники на стенах за десять шагов распознавали Илану и освещали ей дорогу ровным белым светом. Будь Эрна по-прежнему ведьмой, ей бы не пришлось сидеть в темноте. Илана зло усмехнулась: через семь лет, или через семьдесят семь — орден всегда возьмет свое. Эрне стоило бы об этом помнить. В отличие от некоторых сестер, Илана никогда не завидовала преступившим устав, она была вполне довольна своей судьбой и своей силой. Не зависть заставляла ее ненавидеть бывших сестер, а гнев — они посмели бросить вызов могуществу ордена! Посмели отвергнуть все, что орден великодушно дал им, предали свою единственную подлинную семью, ибо что значат узы крови перед узами силы? Илана не помнила лица своей матери, ее голоса — орден был для нее всем. Даже став магистром, она не захотела узнать, кто ее настоящие родители, какое имя дали ей при рождении; она была сестрой Иланой, магистром ордена Алеон, и жизнь ее началась в тот момент, когда она переступила порог этого дома. И теперь, когда она видела, что другие избранные, кого она считала сестрами по духу и силе, позволяют себе отвергнуть все, что составляло смысл ее жизни — гнев полноводьем захватывал разум. Но тайна, окружавшая Эрну, надежно защищала ее от гнева Иланы. Магистр должна узнать, зачем маленькая ведьма и ее девчонка понадобились Иру. Тяжелая дверь скользнула в стену, пропуская Илану в камеру, под потолком вспыхнул светильник.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173
И если бы эта необъяснимая любовь была единственной странностью… А ведь тут еще и эта девочка, Саломэ. Илана, как и всякая белая ведьма, знала, что, к сожалению, сила не передается по наследству. Будь оно иначе — белые сестры не разыскивали бы одаренных девочек по всему свету, не забирали бы их из родительских домов, не карали бы так строго отступниц. Но маленькая Саломэ оказалась исключением из правила: Эарнир не поскупился, наделяя ее силой и, что самое странное, в свои семь лет она умела ей пользоваться. Не на уровне обученной белой ведьмы, но обычной удивленной неловкости начинающих учениц в ней не было и в помине. Илана лично проверила девочку — если у той что-то и не получалось с первого раза, то уже во второй раз она справлялась с заданием играючи, словно кто-то во всех подробностях разъяснил ей ошибки. Странная девочка, пожалуй, даже, странноватая. Про таких говорят, что боги с избытком выдали им благодати, а божественная благодать — ноша не из легких. Девочку нельзя было назвать слабоумной, наоборот, в детском взгляде светился живой ум, она задавала вопросы и жадно выслушивала ответы, интересовалась всем новым, даже забыв, что ее разлучили с матерью. Но при этом ясные детские глаза порой затуманивала легкая дымка, она не сразу слышала, что ее зовут, а самое непонятное — твердая уверенность, что она обязательно будет наместницей и королевой. Причем с детской непосредственностью об этом сообщали всем и каждому, девочка не боялась чужих людей. Илана не могла понять, откуда это пошло — в знатных семьях дочерей порой готовили стать наместницами, некоторым это даже удавалось, но уж Эрна явно бы не стала вкладывать в голову единственной дочери несбыточные мечтания. Незаконнорожденная, пусть даже и дочь графа, не может стать наместницей, не говоря уже о том, что Энрисса пребывала в добром здравии и не собиралась умирать в ближайшее время. Илана решила, что самое время побеседовать с Эрной. Та как раз должна была придти в состояние, подходящее для искренней задушевной беседы. Страх перед неизвестностью развязывает языки лучше любой пытки. Магистр самолично спустилась вниз, она хотела по возможности сохранить в тайне появление новой ослушницы, хотя и понимала, что сложно скрыть что-то от белых сестер, занятых по большей части слежкой друг за другом и сплетнями. В этой извечной женской склонности магический орден Алеон ничем не отличался ни от захудалой ткацкой мастерской, где за станками горбят спины три мастерицы, ни от блестящего придворного общества, где разодетые дамы шушукаются, отгородившись веерами.
В отличие от величественного Дома Феникса, резиденция ордена Алеон на первый взгляд не представляла ничего особенного — длинное двухэтажное здание с двумя флигелями, по всему фасаду — широкие окна, завешенные прозрачной синей кисеей. Перед домом — мощеная площадка, весной на нее выставляли огромные горшки с диковинными цветами, позади — сад, днем в нем играли ученицы в промежутках между занятиями, а вечерами неторопливо прогуливались старшие сестры. Казалось, что белые ведьмы ничего не скрывают от жителей города, и если внушительная цитадель огненных магов вызывала у горожан страх, то на резиденцию белых сестер просто не обращали внимания, разве что в разгар лета приходили полюбоваться цветами, да и то — редко. Жители города Сурема обычно были слишком заняты делами насущными, чтобы находить время на приятные глазу излишества. Мало кто помимо обитательниц этого дома знал, что почтенные горожане созерцают лишь малую часть обиталища белых ведьм. Еще четыре этажа прятались под землей: библиотека, казна, собрание редкостей со всего света, винные погреба, хранилище, заполненное продуктами на случай осады, свой подземный колодец — белые сестры отличались завидной предусмотрительностью. И, в самом низу, под тяжестью всего здания — подземная тюрьма. Во времена строительства, почти тысячу лет назад, то ли ведьмы отличались большей злопамятностью, то ли врагов у ордена было не в пример больше — сейчас почти все камеры пустовали, и не только Илана, но и старейшие из сестер не могли припомнить, когда дело обстояло иначе. Камерами пугали нерадивых учениц, а порой и действительно наказывали — нескольких часов в полной темноте под землей было достаточно, чтобы пробудить прилежание в самой отъявленной лентяйке. В одну из этих камер две недели назад посадили Эрну, и Илана не сомневалась, что ее бывшая сестра с радостью ответит на все вопросы, лишь бы снова увидеть солнечный свет, не говоря уже о дочери. Матовые светильники на стенах за десять шагов распознавали Илану и освещали ей дорогу ровным белым светом. Будь Эрна по-прежнему ведьмой, ей бы не пришлось сидеть в темноте. Илана зло усмехнулась: через семь лет, или через семьдесят семь — орден всегда возьмет свое. Эрне стоило бы об этом помнить. В отличие от некоторых сестер, Илана никогда не завидовала преступившим устав, она была вполне довольна своей судьбой и своей силой. Не зависть заставляла ее ненавидеть бывших сестер, а гнев — они посмели бросить вызов могуществу ордена! Посмели отвергнуть все, что орден великодушно дал им, предали свою единственную подлинную семью, ибо что значат узы крови перед узами силы? Илана не помнила лица своей матери, ее голоса — орден был для нее всем. Даже став магистром, она не захотела узнать, кто ее настоящие родители, какое имя дали ей при рождении; она была сестрой Иланой, магистром ордена Алеон, и жизнь ее началась в тот момент, когда она переступила порог этого дома. И теперь, когда она видела, что другие избранные, кого она считала сестрами по духу и силе, позволяют себе отвергнуть все, что составляло смысл ее жизни — гнев полноводьем захватывал разум. Но тайна, окружавшая Эрну, надежно защищала ее от гнева Иланы. Магистр должна узнать, зачем маленькая ведьма и ее девчонка понадобились Иру. Тяжелая дверь скользнула в стену, пропуская Илану в камеру, под потолком вспыхнул светильник.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173