Мне не нужна ваша книга! Не нужен ваш трон! Не нужна власть, цепляйтесь за нее дальше. Но дайте нам жить!
Голос наместницы был совершенно спокоен:
— Я не знаю, кто убил вашего брата и его жену, не знаю, кто убил их сына. Но я узнаю, рано или поздно. Кто бы это ни был — он нарушил законы империи и мою волю, и он заплатит. Как и любой другой.
— Я не верю!
— И не нужно. Что мне от вашей веры или неверия? Убийца я или нет — а вы приползли ко мне с книгой в зубах, а хвостом не виляете только потому, что у вас его нет. И правильно — теперь не до гордыни. Нет, я не знаю, кто убил герцога Суэрсен, зато знаю, кто убил герцога Квэ-Эро. Вы, милейшая Ивенна, никто иной, как вы. Ради вас он поднял мятеж, из-за вашего страха — скоро умрет.
— Я отдам вам книгу, отпустите его! Если я виновата — то я здесь!
Вот оно — сказано главное, дальше держаться не за что; но наместница только негромко смеется:
— Полно, вам ничего не угрожает, а книгу вы можете оставить себе на память.
Ласковый смех и новый удар:
— Кстати, куда вы отвезли детей? В Суэрсен? Можете не отвечать, я все равно узнаю. Придется принять меры. Сын изменника не может быть герцогом. Впрочем, у вас в роду подобное уже случалось, помните герцога Маэркона? Он всего лишь убил свою жену и сына, но все равно — дурная кровь.
От загорелого лица Ивенны отливает кровь, кожа из золотистой становится грязно-серой: она помнит, что случилось с детьми Маэркона Темного — и с бастардом от сестры, и с законным наследником. Страх прорывается на поверхность, она отступает на шаг:
— Вы не посмеете!
— Почему бы и нет? Мятеж подавлен, лорды — знают свое место. Никто не заступится. У всех дети.
— Зачем вы говорите мне это? Что вам нужно?
— Повторяю — мне от вас ничего не нужно. За вас, как обычно, заплатят другие. Ваш муж, ваши дети. Вы, голубушка, залезли в такие долги, что и в посмертии не рассчитаетесь. Я даже позволю вам повидаться с мужем. Пусть умрет со спокойной душой.
Ивенна падает на колени, она плачет, беззвучно, только плечи дрожат, и слезы сами собой текут по щекам. В зале снова повисает тишина. Наместница ждет. Ивенна поднимается с пола, и, словно на ощупь, бредет к выходу. Энрисса останавливает ее у самых дверей:
— Я не позволяла вам уйти. Вернитесь.
Герцогиня возвращается, останавливается перед троном, но у нее уже нет сил поднять взгляд, она смотрит в пол, руки намертво сжали черную ткань юбки. Наместница усмехается:
— Ну что же, вы, наконец, все поняли. Пощадить вашего мужа я не могу, но ваше раскаянье произвело на меня впечатление. Возможно, ваши сыновья вырастут верными подданными империи, если их воспитанием займется кто-нибудь другой. Я найду для них достойного опекуна. Вы что-то сказали? Я не расслышала.
— Я-я благодарю вас, ваше величество.
— Одной благодарности будет недостаточно. Я проявляю не заслуженное вами милосердие.
— Я отдам вам книгу, ваше величество, — Ивенна по-прежнему смотрит в пол, пытается сосчитать темные прожилки на паркетном полу, но в глазах рябит.
— Книга — это мелочь. Подумайте о своем супруге.
— Что я должна сделать?
— Квэ-Эро. Род Эльотоно потерял право на герцогский титул, но я не хочу отдавать провинцию чужаку. Вы же знаете — герцога любили в его землях. И он заботился о подданных, как умел, но искренне желал им добра. К сожалению, у герцога нет подходящих кузенов, титул можно передать только по женской линии.
Ивенна кивнула. Именно так Суэрсен стал герцогством, а не графством, когда присоединился к империи. Через жену князя Аэллин, оказавшуюся сестрой тогдашней наместницы. Энрисса продолжала:
— Вы выйдете замуж второй раз, уже по моей воле. Ваш супруг станет герцогом. Но именно вы будете заботиться об этих землях — так, как это делал ваш муж. И еще одно — вы вернетесь в Квэ-Эро с новорожденным. Мальчик будет считаться вашим сыном от второго супруга и унаследует герцогство.
Собственная боль обостряет все чувства, помогает услышать несказанное, увидеть скрытое:
— Вы уже знаете, что родите мальчика?
Но Энрисса и не собирается скрывать:
— Да. Это будет мальчик. И вы станете ему заботливой, любящей матерью. Точно так же, как другая женщина станет матерью ваших сыновей.
Ивенна все понимает: книга действительно ничего не значит — всего лишь символ поражения, как ключи от сдавшегося города. Вот подлинная цена и расплата. Наместница желает устроить будущее своего бастарда. Взамен — останутся живы близнецы. А Квейга не спасти… и она расплатится сполна. Пусть будет так. Ивенна даже не спрашивает, кто поведет ее к алтарям. Это не имеет никакого значения:
— Я все исполню, ваше величество.
Наместница кивает:
— Не сомневаюсь. Ступайте.
CVI
Законы империи Анра славились своим милосердием — сказывались сотни лет женского правления. Чтобы заслужить смертную казнь, нужно было воистину постараться. Не без оснований считая империю центром вселенной, судьи предпочитали приговаривать преступников к изгнанию, признавая эту кару страшнее смерти. А в последние годы всех, кого можно, отправляли на рудники. В школе столичного храма Хейнара даже говорили, что боги дают человеку жизнь и только боги вправе карать смертью, а посему смертную казнь следует отменить, как противоречащую божественной воле. Но пока что ученые беседы оставались учеными беседами, а Энрисса должна была следовать законам. «Совершивший государственную измену — повинен к смерти» и «Только наместница вправе приговорить дворянина к смертной казни». Судебная канцелярия провела следствие, подготовила обвинительный акт, представила его наместнице, но она должна была вынести приговор двоим обвиняемым: герцогу Квэ-Эро и графу Виастро.
Энрисса вздохнула — она сожалела, что не сдержалась. Граф Виастро не виноват, что оказался слишком проницателен. Но отступать некуда: нельзя приговорить к смерти одного мятежника и тут же пощадить второго. И уж тем более нельзя признаться, что ее величество велела судить графа Виастро по причине плохого настроения. Придется изворачиваться: сначала приговорить, потом помиловать. Пусть возвращается домой и носа оттуда не высовывает со всеми своими догадками. Гнев наместницы давно уже прошел, осталась только досада на собственную уязвимость.
Но что делать с герцогом… Казалось бы, чего проще? Государственная измена, предумышленные действия, повлекшие за собой смерть подданных империи, принуждение к нарушению закона, злоумышление против наместницы и Высокого Совета, и еще не заслуживающие отдельного внимания мелочи, вроде хищения собственности империи, похищение ребенка, находящегося под опекой Короны, использование запретных механизмов. А она все перечитывала и перечитывала обвинение, но так и не подписала.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173
Голос наместницы был совершенно спокоен:
— Я не знаю, кто убил вашего брата и его жену, не знаю, кто убил их сына. Но я узнаю, рано или поздно. Кто бы это ни был — он нарушил законы империи и мою волю, и он заплатит. Как и любой другой.
— Я не верю!
— И не нужно. Что мне от вашей веры или неверия? Убийца я или нет — а вы приползли ко мне с книгой в зубах, а хвостом не виляете только потому, что у вас его нет. И правильно — теперь не до гордыни. Нет, я не знаю, кто убил герцога Суэрсен, зато знаю, кто убил герцога Квэ-Эро. Вы, милейшая Ивенна, никто иной, как вы. Ради вас он поднял мятеж, из-за вашего страха — скоро умрет.
— Я отдам вам книгу, отпустите его! Если я виновата — то я здесь!
Вот оно — сказано главное, дальше держаться не за что; но наместница только негромко смеется:
— Полно, вам ничего не угрожает, а книгу вы можете оставить себе на память.
Ласковый смех и новый удар:
— Кстати, куда вы отвезли детей? В Суэрсен? Можете не отвечать, я все равно узнаю. Придется принять меры. Сын изменника не может быть герцогом. Впрочем, у вас в роду подобное уже случалось, помните герцога Маэркона? Он всего лишь убил свою жену и сына, но все равно — дурная кровь.
От загорелого лица Ивенны отливает кровь, кожа из золотистой становится грязно-серой: она помнит, что случилось с детьми Маэркона Темного — и с бастардом от сестры, и с законным наследником. Страх прорывается на поверхность, она отступает на шаг:
— Вы не посмеете!
— Почему бы и нет? Мятеж подавлен, лорды — знают свое место. Никто не заступится. У всех дети.
— Зачем вы говорите мне это? Что вам нужно?
— Повторяю — мне от вас ничего не нужно. За вас, как обычно, заплатят другие. Ваш муж, ваши дети. Вы, голубушка, залезли в такие долги, что и в посмертии не рассчитаетесь. Я даже позволю вам повидаться с мужем. Пусть умрет со спокойной душой.
Ивенна падает на колени, она плачет, беззвучно, только плечи дрожат, и слезы сами собой текут по щекам. В зале снова повисает тишина. Наместница ждет. Ивенна поднимается с пола, и, словно на ощупь, бредет к выходу. Энрисса останавливает ее у самых дверей:
— Я не позволяла вам уйти. Вернитесь.
Герцогиня возвращается, останавливается перед троном, но у нее уже нет сил поднять взгляд, она смотрит в пол, руки намертво сжали черную ткань юбки. Наместница усмехается:
— Ну что же, вы, наконец, все поняли. Пощадить вашего мужа я не могу, но ваше раскаянье произвело на меня впечатление. Возможно, ваши сыновья вырастут верными подданными империи, если их воспитанием займется кто-нибудь другой. Я найду для них достойного опекуна. Вы что-то сказали? Я не расслышала.
— Я-я благодарю вас, ваше величество.
— Одной благодарности будет недостаточно. Я проявляю не заслуженное вами милосердие.
— Я отдам вам книгу, ваше величество, — Ивенна по-прежнему смотрит в пол, пытается сосчитать темные прожилки на паркетном полу, но в глазах рябит.
— Книга — это мелочь. Подумайте о своем супруге.
— Что я должна сделать?
— Квэ-Эро. Род Эльотоно потерял право на герцогский титул, но я не хочу отдавать провинцию чужаку. Вы же знаете — герцога любили в его землях. И он заботился о подданных, как умел, но искренне желал им добра. К сожалению, у герцога нет подходящих кузенов, титул можно передать только по женской линии.
Ивенна кивнула. Именно так Суэрсен стал герцогством, а не графством, когда присоединился к империи. Через жену князя Аэллин, оказавшуюся сестрой тогдашней наместницы. Энрисса продолжала:
— Вы выйдете замуж второй раз, уже по моей воле. Ваш супруг станет герцогом. Но именно вы будете заботиться об этих землях — так, как это делал ваш муж. И еще одно — вы вернетесь в Квэ-Эро с новорожденным. Мальчик будет считаться вашим сыном от второго супруга и унаследует герцогство.
Собственная боль обостряет все чувства, помогает услышать несказанное, увидеть скрытое:
— Вы уже знаете, что родите мальчика?
Но Энрисса и не собирается скрывать:
— Да. Это будет мальчик. И вы станете ему заботливой, любящей матерью. Точно так же, как другая женщина станет матерью ваших сыновей.
Ивенна все понимает: книга действительно ничего не значит — всего лишь символ поражения, как ключи от сдавшегося города. Вот подлинная цена и расплата. Наместница желает устроить будущее своего бастарда. Взамен — останутся живы близнецы. А Квейга не спасти… и она расплатится сполна. Пусть будет так. Ивенна даже не спрашивает, кто поведет ее к алтарям. Это не имеет никакого значения:
— Я все исполню, ваше величество.
Наместница кивает:
— Не сомневаюсь. Ступайте.
CVI
Законы империи Анра славились своим милосердием — сказывались сотни лет женского правления. Чтобы заслужить смертную казнь, нужно было воистину постараться. Не без оснований считая империю центром вселенной, судьи предпочитали приговаривать преступников к изгнанию, признавая эту кару страшнее смерти. А в последние годы всех, кого можно, отправляли на рудники. В школе столичного храма Хейнара даже говорили, что боги дают человеку жизнь и только боги вправе карать смертью, а посему смертную казнь следует отменить, как противоречащую божественной воле. Но пока что ученые беседы оставались учеными беседами, а Энрисса должна была следовать законам. «Совершивший государственную измену — повинен к смерти» и «Только наместница вправе приговорить дворянина к смертной казни». Судебная канцелярия провела следствие, подготовила обвинительный акт, представила его наместнице, но она должна была вынести приговор двоим обвиняемым: герцогу Квэ-Эро и графу Виастро.
Энрисса вздохнула — она сожалела, что не сдержалась. Граф Виастро не виноват, что оказался слишком проницателен. Но отступать некуда: нельзя приговорить к смерти одного мятежника и тут же пощадить второго. И уж тем более нельзя признаться, что ее величество велела судить графа Виастро по причине плохого настроения. Придется изворачиваться: сначала приговорить, потом помиловать. Пусть возвращается домой и носа оттуда не высовывает со всеми своими догадками. Гнев наместницы давно уже прошел, осталась только досада на собственную уязвимость.
Но что делать с герцогом… Казалось бы, чего проще? Государственная измена, предумышленные действия, повлекшие за собой смерть подданных империи, принуждение к нарушению закона, злоумышление против наместницы и Высокого Совета, и еще не заслуживающие отдельного внимания мелочи, вроде хищения собственности империи, похищение ребенка, находящегося под опекой Короны, использование запретных механизмов. А она все перечитывала и перечитывала обвинение, но так и не подписала.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173