Хлоя была предметом его фантазий, прекрасной мечтой, призом, который всякому хотелось бы завоевать. И либо эта барышня до смерти напугалась его угроз - в чем он сам очень сомневался, либо… либо ее влекло к нему с непреодолимой силой. Возможно, именно по этой причине она и не выдала его, когда он прятался в ее гардеробной. Неужели он и в самом деле завоевал сердце этой бойкой красавицы? При этой мысли Доминика буквально распирало от гордости.
- Я счастлив видеть тебя, Хлоя Боскасл, - проговорил он между поцелуями, которыми покрывал ее пухлые губы и нежную шею.
Эта девушка была для него настоящим пиршеством. Его тело реагировало на нее самым примитивным и недвусмысленным образом.
- Здесь так душно, Доминик, - прошептала Хлоя. - Как ты терпишь?
В темноте чувственность легко воспламеняется. Податливая мягкость ее округлых грудей, живота, прижимавшегося к его животу, легкий запах душистого мыла, исходивший от ее плеч. Она вся была податливая мягкая плоть и ускользающая женственность в его неловких руках. Ему хотелось обцеловать ее всю, с головы до ног, раздеть и восхищаться сливочной нежностью ее обнаженного тела.
- Ты явилась сюда, чтобы меня мучить?
Доминик знал ответ на этот вопрос. Хлоя не способна на мстительность и жестокость. Если она и причиняла ему страдания, то невольно. Хотя она и нарушила его планы своими чарами, несправедливо укорять ее в намерении растопить его решимость.
- Можно подумать, что я такая же хитрая и коварная, как ты, Доминик.
В голосе ее звучала обида, что ему сразу же захотелось поцеловать ее, чтобы утешить, ну или чтобы хотя бы заставить замолчать. Ведь скоро ему придется отпустить Хлою. Иначе ее хватится его гостеприимный дядя.
- Мне в голову не могло прийти, что ты скрываешься в своем собственном доме.
- Никому не придет и не может прийти, - заявил он. - Я рад, что это обнаружила ты.
- Почему? - спросила она насмешливо, дразня его.
- Сама знаешь почему, - проворчал он.
- Нет, ты скажи мне, Доминик. - Она обвила рукой его шею и обмякла в его объятиях. - Я хочу это знать.
Кровь забурлила у него в жилах. Что она с ним делает и без всяких усилий со своей стороны? А что будет, когда она наберется опыта?!
- Боже мой, Хлоя, как ты любишь дразнить!
- Неужели? - Он заметил, что девушка задышала чаще, и звук ее голоса заставил его почувствовать себя хищником, готовым кинуться на пойманную добычу.
Она тоже желает его! Не только он сходит с ума от желания!
Он снова поцеловал ее. Доминик понимал, что потерял контроль над собой. Он также знал, что в темноте Хлоя не ориентируется и вряд ли рискнет передвигаться. У него самого ушло несколько дней на то, чтобы научиться ориентироваться в кромешной тьме. Ну кто рискнет обвинить его в том, что он воспользовался беспомощным положением девушки? Он так истосковался без людей, без женской ласки, что едва способен был соображать.
Если он не соблазнил эту девушку прямо там, где стоял, то лишь из уважения ко всему семейству Боскаслов. Как же ему хотелось зарыться в это нежное тело!
Случайное прикосновение ее пышных грудей вызывало в его теле приступ сладчайшей боли, какой ему еще не доводилось испытывать. Мягкая тяжесть ее живота, навалившаяся на его пах, заставляла изнывать от желания. Девушка, сама того не желая, скрутила его в безнадежный и болезненный узел. Перед ее чарами невозможно было устоять.
Доминику хотелось, чтобы она оказалась обнаженной у его ног и взирала на него с обожанием. Наверное, все же не стоит рисковать. Можно продержать ее здесь еще несколько минут, не более - искорку света в темном царстве. Если он не остановится, то через мгновение начнет пресмыкаться перед ней и умолять о ласках. Он привлек ее к себе, крепко обнял.
Нет, отвести ее сейчас в свое логово - значит попусту искушать судьбу, зря подвергнуть девушку многим, слишком многим опасностям. А он скорей бы дал уничтожить себя, чем допустил, чтобы Хлоя оказалась втянутой в тот ад, в который превратилась его жизнь. Это ведь не ее битва. Она была желанным призом, ожидавшим его после сражения.
- Проклятие! - вырвалось у него. - Хлоя, ну зачем, зачем ты пришла сюда?
Хлоя почувствовала себя увереннее, инстинкт самосохранения был силен как никогда. Нет, она не тепличное растение, которое вянет при первых заморозках!
- Не понимаю, на что ты рассчитываешь? Неужели тебя не обнаружат в твоем собственном доме? - спросила она.
- Ты понимаешь, какой опасности подвергла нас обоих, явившись сюда?
- Ты что, умом тронулся, Доминик? Неужели меня едва не соблазнил безумец?
- Вполне возможно.
- Прятаться в собственном доме…
- Прекрати искушать меня!
- Тогда прекрати меня целовать.
- Делай, что тебе говорят, Хлоя!
- Не стану, пока не разберусь во всем.
- Ты и так разобралась, в чем не следовало. А целовать тебя я буду, когда пожелаю.
- Не спросив на то моего позволения…
Вместо ответа он взял ее за подбородок и одарил еще одним ошеломляющим поцелуем. Хлоя забилась в его объятиях, сама не зная, хочет ли вырваться от него или прижаться к нему еще теснее. Доминик обвел языком ее губы, лизнул щеку и ухо. Он держал в ладонях ее лицо так, словно оно было сделано из тончайшего хрусталя, легонько поглаживая пальцами ее скулы.
Шквал ощущений, свирепый и непредсказуемый, словно буря, потряс девушку. Доминик стал поглаживать ее грудь. У Хлои подогнулись колени. Соски, прижатые к его телу, напряглись и заныли, голова пошла кругом от пьянящего наслаждения. Ей казалось, что там, где его жаркое тело вдавливается в нее, оно прожигает ее насквозь, словно каленое железо. Она дрожала как в лихорадке, вцепившись пальцами в его шею.
- Никогда не смей больше прикасаться ко мне вот так, - прошептала она слабеющим голосом.
Доминик замер, прищурился и в этот момент походил на волка, подкрадывающегося к добыче. Хлоя сделала вдох и добавила:
- Пока не расскажешь мне, что именно ты затеял.
- А если я удовлетворю твое любопытство, ты позволишь мне прикасаться к тебе?
- Может, позволю, а может, нет. - Подумать только, что она несет: предлагает свою добродетель в обмен на информацию. - Но только чуть-чуть.
Он взял ее за руку, так и не пообещав ничего.
- Осторожней на ступеньках. Надеюсь, ты не станешь возражать, если я обниму тебя за талию, чтобы не упала? Дерево старое, местами прогнившее. Не ровен час упадешь, расшибешься.
От его ровного голоса и заботливых слов у нее мурашки побежали по коже. Действительно - не ровен час упадет она здесь, расшибется. И он вдруг спрашивает разрешения взять ее за талию после того, что только что творил с ней? Он повел ее по темным переходам вниз, в самые недра подземелья, в свое тайное логово. Она почти ощущала жар адского пламени под ногами, следуя за порочным князем, который вел ее по своим стигийским владениям.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69