Город, в котором бушуют страсти, из-за чего он подвержен бунтам и беспорядкам, где толпа однажды восстала и низвергла царей. Это город, в котором процветают науки, где лучшие умы собираются в стенах Мусейона и знаменитой библиотеки. Это самый большой в мире торговый порт. В Александрии можно найти и несметные богатства, и безысходную нищету, и грубое невежество, и непревзойденную ученость. И все это Александрия - богатейший, великолепнейший и жесточайший город во всем мире.
- Она похожа на горящий факел наверху термитника, - с тоской в голосе ответил ему Цезарион, подумав о том, что ему, царю Птолемею Цезарю, суждено вернуться в свою столицу на барже крестьянина, нагруженной при этом женщинами и визжащими детьми. - Зачем отец берет вас всех с собой в Александрию?
- Потому что мы все хотим поехать, - немедля ответил мальчик. - Папа говорит, что там есть башня, очень высокая, как если поставить три храма один на другой, а вечером на ее вершине зажигают огонь, который виден далеко-далеко. Поэтому она похожа на факел, да? А при чем здесь термитник?
- Потому что там очень много людей. Я-то думал, что твой отец никогда не бывал в Александрии.
- Он только слышал о ней, - разочарованно ответил Серапион. - А башня такая там есть?
- Да, конечно, башня есть. Она называется Фарос - одно из чудес света. Она освещает вход в бухту.
Мальчик засиял от радости. «У меня маленький брат, примерно твоего возраста, - подумал Цезарион, - и ему очень нравился Фарос». Однажды они забрались на самый верх, и им показали, как работают зеркала, отражающие свет, и механизм, при помощи которого поднимают наверх топливо. Они каждый вечер наблюдали за этим, и им нравилось смотреть, как свет становится ярче, устремляясь в ночную темень.
Но об этом он предпочел умолчать. Однако мальчик, похоже, не собирался уходить, и Цезариону пришлось продолжить рассказ.
- Там есть большой парк, который, скорее всего, тебе тоже понравится, - говорил Цезарион. - Он называется Панейон, потому что посвящен Пану - это греческое имя бога, которого вы, египтяне, называете Мином. Это бог всевозможных диких мест. Парк этот разбит на искусственном холме, и дорожка со ступеньками, обвиваясь вокруг холма, доходит до самой вершины, с которой можно увидеть весь город, а также озеро, и море, и Фарос, и корабли в бухте. А в царском квартале, возле Мусейона, находится зверинец. В нем собрано много странных и удивительных животных. Есть змея толщиной в половину обхвата талии.
От удивления мальчик широко раскрыл глаза. - А она кусается?
- Нет. Ее привезли откуда-то с юга, где змеи вырастают огромных размеров, но они не ядовитые. А эта и вовсе ручная. Она может положить голову на плечо охраннику и лизнуть его в лицо.
- Вот бы на это посмотреть! - в восторге воскликнул мальчик.
- Нужно только, чтобы дворцовая часть была открыта, - скачал Цезарион, с опозданием вспомнив, что, возможно, теперь все изменилось. - Она отделена от остального города стеной, и римляне могли закрыть ворота. Но даже если она будет закрыта, все равно можно увидеть много интересного в храмах. В храме Сераписа есть много удивительных механических устройств. Например, машина, которая сама осуществляет возлияние, когда начинают сжигать благовония. Там две золотые фигурки - мужчина и женщина, - и они совершают возлияние вина, как только па алтаре зажигают благовония.
Цезарион вспомнил, как сам был поражен, впервые увидев чудесное изобретение. Родон объяснил ему, что от нагревания воздух внутри алтаря начинает расширяться, в результате чего вино, запасенное внутри фундамента, поднимается вверх по трубочкам, которые выходят к рукам фигурок. И хотя Цезарион знал, как устроена эта машина, он не переставал удивляться. Серапион рассмеялся.
- Я так хочу посмотреть на эти фигурки!
Тут в комнату влетела его сестра, дочь Ани, а следом за ней - девочка-рабыня, в руках у которой была его одежда.
- На что посмотреть? - улыбаясь, спросила Мелантэ. Цезарион нахмурился и поспешно натянул простыню повыше.
Он помнил, как опозорил себя перед дочерью Ани вчера утром, когда они только приехали. Юноша заметил, что с того момента она смотрит на него с жалостью и тревогой, как будто ожидает, что он в любой момент может забиться в конвульсиях с пеной у рта. Хуже всего, что Цезарион пребывал в замешательстве от ее красоты - у нее, как и у отца, была очень смуглая кожа, густая копна черных вьющихся волос и широкая ослепительная улыбка. Губы девушки были просто созданы для поцелуев. И поэтому так горько ощущать себя объектом ее жалости.
- Чудесную машину в храме! - с живостью ответил Серапион. - Арион рассказал мне о ней. А еще рассказал о... как его... о зверинце, где много животных. И о большой змее!
- Может статься, что ты этого не увидишь, - поспешил вставить Цезарион. - Все это на территории дворца. Когда в городе; беспорядки, ворота могут быть закрыты. Я почти уверен, что во дворце сейчас римляне и они крепко заперли ворота в город.
Он представил, как римляне расположились во дворце: сандалии легионеров, подбитые тяжелыми набойками, царапают мраморный пол; Цезарь Октавиан отдает приказ перенести золотых; дельфинов из купальни в свой дворец в Риме. Занимает ли кто-нибудь его собственные покои? Может, Марк Агриппа, правая рука императора, спит сейчас на его кровати из кедрового дерева, укрываясь искусно расшитым хлопковым покрывалом. Или Октавиан приказал ободрать все украшения, вынести все ценное из: комнат и погрузить на корабли?
Александрия пала. Александрия в руках римлян.
- Машин этих там может уже не оказаться, - резко добавил Цезарион. - Их могли забрать римляне. Сами они такие вещи делать не умеют, но они им очень нравятся.
- А я хочу увидеть море, - вступила в разговор Мелантэ, глаза которой просто горели от восторга. - Его-то римляне увезти не смогут! Папа рассказал, что в Красном море он видел цветы, которые питались рыбой.
- Наверное, актинии, - сказал Цезарион, приятно удивленный любознательностью девушки.
- Они так называются? А во Внутреннем море они тоже водятся?
- Мне кажется, что они водятся во всех морских водах, - ответил Цезарион, подумав, что Мелантэ - истинная дочь Ани. - Но только это не цветы. Философы утверждают, что это такие животные, что-то вроде улиток.
- Папа говорил, что они выглядят как цветы.
- Но есть и насекомые, которые похожи на листья деревьев или на веточки.
- Верно! А эти... актинии... они есть в море возле Александрии?
- Их полным-полно во всей бухте, - ответил Цезарион, невольно улыбаясь. - Я раньше развлекался тем, что бросал им улиток. Они засасывают улитку и затем выплевывают одну раковину.
- Я хочу увидеть их, - решительно заявила Мелантэ. Она жестом велела рабыне положить одежду Цезариона на постель и сказала:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113
- Она похожа на горящий факел наверху термитника, - с тоской в голосе ответил ему Цезарион, подумав о том, что ему, царю Птолемею Цезарю, суждено вернуться в свою столицу на барже крестьянина, нагруженной при этом женщинами и визжащими детьми. - Зачем отец берет вас всех с собой в Александрию?
- Потому что мы все хотим поехать, - немедля ответил мальчик. - Папа говорит, что там есть башня, очень высокая, как если поставить три храма один на другой, а вечером на ее вершине зажигают огонь, который виден далеко-далеко. Поэтому она похожа на факел, да? А при чем здесь термитник?
- Потому что там очень много людей. Я-то думал, что твой отец никогда не бывал в Александрии.
- Он только слышал о ней, - разочарованно ответил Серапион. - А башня такая там есть?
- Да, конечно, башня есть. Она называется Фарос - одно из чудес света. Она освещает вход в бухту.
Мальчик засиял от радости. «У меня маленький брат, примерно твоего возраста, - подумал Цезарион, - и ему очень нравился Фарос». Однажды они забрались на самый верх, и им показали, как работают зеркала, отражающие свет, и механизм, при помощи которого поднимают наверх топливо. Они каждый вечер наблюдали за этим, и им нравилось смотреть, как свет становится ярче, устремляясь в ночную темень.
Но об этом он предпочел умолчать. Однако мальчик, похоже, не собирался уходить, и Цезариону пришлось продолжить рассказ.
- Там есть большой парк, который, скорее всего, тебе тоже понравится, - говорил Цезарион. - Он называется Панейон, потому что посвящен Пану - это греческое имя бога, которого вы, египтяне, называете Мином. Это бог всевозможных диких мест. Парк этот разбит на искусственном холме, и дорожка со ступеньками, обвиваясь вокруг холма, доходит до самой вершины, с которой можно увидеть весь город, а также озеро, и море, и Фарос, и корабли в бухте. А в царском квартале, возле Мусейона, находится зверинец. В нем собрано много странных и удивительных животных. Есть змея толщиной в половину обхвата талии.
От удивления мальчик широко раскрыл глаза. - А она кусается?
- Нет. Ее привезли откуда-то с юга, где змеи вырастают огромных размеров, но они не ядовитые. А эта и вовсе ручная. Она может положить голову на плечо охраннику и лизнуть его в лицо.
- Вот бы на это посмотреть! - в восторге воскликнул мальчик.
- Нужно только, чтобы дворцовая часть была открыта, - скачал Цезарион, с опозданием вспомнив, что, возможно, теперь все изменилось. - Она отделена от остального города стеной, и римляне могли закрыть ворота. Но даже если она будет закрыта, все равно можно увидеть много интересного в храмах. В храме Сераписа есть много удивительных механических устройств. Например, машина, которая сама осуществляет возлияние, когда начинают сжигать благовония. Там две золотые фигурки - мужчина и женщина, - и они совершают возлияние вина, как только па алтаре зажигают благовония.
Цезарион вспомнил, как сам был поражен, впервые увидев чудесное изобретение. Родон объяснил ему, что от нагревания воздух внутри алтаря начинает расширяться, в результате чего вино, запасенное внутри фундамента, поднимается вверх по трубочкам, которые выходят к рукам фигурок. И хотя Цезарион знал, как устроена эта машина, он не переставал удивляться. Серапион рассмеялся.
- Я так хочу посмотреть на эти фигурки!
Тут в комнату влетела его сестра, дочь Ани, а следом за ней - девочка-рабыня, в руках у которой была его одежда.
- На что посмотреть? - улыбаясь, спросила Мелантэ. Цезарион нахмурился и поспешно натянул простыню повыше.
Он помнил, как опозорил себя перед дочерью Ани вчера утром, когда они только приехали. Юноша заметил, что с того момента она смотрит на него с жалостью и тревогой, как будто ожидает, что он в любой момент может забиться в конвульсиях с пеной у рта. Хуже всего, что Цезарион пребывал в замешательстве от ее красоты - у нее, как и у отца, была очень смуглая кожа, густая копна черных вьющихся волос и широкая ослепительная улыбка. Губы девушки были просто созданы для поцелуев. И поэтому так горько ощущать себя объектом ее жалости.
- Чудесную машину в храме! - с живостью ответил Серапион. - Арион рассказал мне о ней. А еще рассказал о... как его... о зверинце, где много животных. И о большой змее!
- Может статься, что ты этого не увидишь, - поспешил вставить Цезарион. - Все это на территории дворца. Когда в городе; беспорядки, ворота могут быть закрыты. Я почти уверен, что во дворце сейчас римляне и они крепко заперли ворота в город.
Он представил, как римляне расположились во дворце: сандалии легионеров, подбитые тяжелыми набойками, царапают мраморный пол; Цезарь Октавиан отдает приказ перенести золотых; дельфинов из купальни в свой дворец в Риме. Занимает ли кто-нибудь его собственные покои? Может, Марк Агриппа, правая рука императора, спит сейчас на его кровати из кедрового дерева, укрываясь искусно расшитым хлопковым покрывалом. Или Октавиан приказал ободрать все украшения, вынести все ценное из: комнат и погрузить на корабли?
Александрия пала. Александрия в руках римлян.
- Машин этих там может уже не оказаться, - резко добавил Цезарион. - Их могли забрать римляне. Сами они такие вещи делать не умеют, но они им очень нравятся.
- А я хочу увидеть море, - вступила в разговор Мелантэ, глаза которой просто горели от восторга. - Его-то римляне увезти не смогут! Папа рассказал, что в Красном море он видел цветы, которые питались рыбой.
- Наверное, актинии, - сказал Цезарион, приятно удивленный любознательностью девушки.
- Они так называются? А во Внутреннем море они тоже водятся?
- Мне кажется, что они водятся во всех морских водах, - ответил Цезарион, подумав, что Мелантэ - истинная дочь Ани. - Но только это не цветы. Философы утверждают, что это такие животные, что-то вроде улиток.
- Папа говорил, что они выглядят как цветы.
- Но есть и насекомые, которые похожи на листья деревьев или на веточки.
- Верно! А эти... актинии... они есть в море возле Александрии?
- Их полным-полно во всей бухте, - ответил Цезарион, невольно улыбаясь. - Я раньше развлекался тем, что бросал им улиток. Они засасывают улитку и затем выплевывают одну раковину.
- Я хочу увидеть их, - решительно заявила Мелантэ. Она жестом велела рабыне положить одежду Цезариона на постель и сказала:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113