Однажды такая подробность всплыла, когда он разговаривал с Мелантэ о римлянах.
- Их что, всех зовут Гаями? - спросила Мелантэ.
Арион расхохотался.
- Нет, хотя иногда так может показаться! У всех римских граждан по меньшей мере два имени: личное имя, например Гай, Марк или Тит, - всего около шести имен, из которых можно выбрать, - и родовое имя, например Валерий, Юлий или Антоний. У большинства есть и третье имя, но не у всех.
- Как, например, Цезарь? - предположила Мелантэ.
- Точно. Это третье имя, или когномен, может быть либо семейным прозвищем, как Юлий Цезарь, либо оно служит для того, чтобы различать две семьи, которые носят одно родовое имя, - например Корнелий Галл происходит из тех Корнелиев, что в Цизальпинской Галлии, а не из известной римской семьи сенаторов. Иногда когномен может быть вторым личным именем, - продолжал объяснять Арион. - Часто люди неримского происхождения, но добившиеся гражданства превращают свои имена в когномены. Случается и такое, когда в семье из поколения в поколение передается один и тот же когномен. Но на самом деле наибольшее значение для римлян имеет родовое имя. Они просто помешаны на семье.
- Именно поэтому они не признают браки между римлянами и чужеземцами? - спросил Ани, не подумав, что этот вопрос может задеть юношу.
Однако Арион, казалось, нисколько не обиделся.
- Отчасти, наверное, так и есть. Но мне кажется, что на самом деле причина этого в праве на собственность. Они просто не хотят, чтобы римское имущество оказалось в руках чужеземцев. У них даже есть закон, который запрещает римлянину завещать что-либо чужеземцу.
- Значит, ты не можешь унаследовать ничего из того, что принадлежало твоему отцу? - спросила Мелантэ.
Этот вопрос был еще менее приятным, и Ани заподозрил, что Мелантэ нарочно задала его, чтобы испытать Ариона. Наблюдая за дочерью, он заметил, как она пристально смотрит на молодого человека.
Но Арион отреагировал совершенно спокойно.
- Кое-что я все-таки унаследовал от него, - усмехаясь, ответил он. - Вопреки всем римским законам. И лучше бы он мне этого не давал. Я имею в виду проклятую болезнь. И это, кстати, еще раз доказывает, что кровь сильнее любого количества чернил.
Мелантэ даже не знала, как ей вести себя после этого заявления - с улыбкой или с жалостью на лице. Рассмеявшись, девушка воскликнула:
- Да не может такого быть!
- А вот и нет - я говорю чистую правду! Никто мне об этом даже не говорил, пока у меня самого не случился первый приступ. И только потом моя мать призналась, что я унаследовал проклятую болезнь от собственного родителя. Я был шокирован, ведь никто раньше и словом не обмолвился, что отец тоже страдал этим недугом. А потом выяснилось, что об этом знало полгорода. Я до сих пор не... - Арион вдруг резко остановился. Очевидно, юноша подумал, что сказан слишком много, больше, чем он мог позволить себе.
- Разве ты не знал отца? - удивилась Мелантэ. - Я думала, что это он научил тебя говорить на латинском.
- Он умер, когда я был совсем маленьким, - ответил Арион и снова вернулся к разговору о римлянах и их традициях.
Еще об одной подробности из его жизни они узнали, когда он завел речь об Александрийской библиотеке. Мелантэ даже рот открыла от удивления, когда услышала, что в ней хранится более трехсот тысяч книг.
- Вот бы на это посмотреть! - воскликнула девушка. Арион улыбнулся.
- Скоро сама увидишь!
- А разве туда пускают женщин? - удивилась Мелантэ.
- Всех пускают - главное, чтобы ты не был пьян, не шумел и не брал книги с полок без разрешения. Я видел там много женщин.
- В Коптосе библиотека открыта только для мужчин, - с обидой в голосе произнесла Мелантэ.
- В Коптосе есть библиотека? - спросил Арион.
- Маленькая, конечно, - сказала Мелантэ, - при гимнасии. - Ах, школьная библиотека, - усмехнулся Арион. - Это совсем не то. Разумеется, они тебя не пускали, но ты, признаться, не очень-то и потеряла.
Однако он не стал больше рассказывать о чудесах Александрийской библиотеки и с интересом посмотрел на Ани и Мелантэ.
- А как ты относишься к книгам? - спросил он, обращаясь к Ани. - Тебе разрешали пользоваться библиотекой при гимнасии?
Ани угрюмо покачал головой. Гимнасии в Коптосе, как и все гимнасии Египта, был центром греческой культуры, и египтян туда не пускали. В местных храмах брали на обучение нескольких писцов, но простым египтянам, каким был он сам, оставалось только нанимать частного учителя или вообще забыть о возможности получить хоть какое-то образование. Большинство выбирали последнее.
- Я не прочитал ни одной книги, - признался Ани, а затем добавил: - Но в прошлом году я купил для Мелантэ список первой части «Илиады». Она даже читала ее со своим учителем.
- Я немного прочитала, - призналась Мелантэ, стыдливо опустив глаза. - Честно говоря, я не очень хорошо понимаю, что там написано.
Арион замялся и пожал плечами.
- Начинать с Гомера нелегко. Тот греческий, на котором он писал, очень отличается от того, как мы говорим сегодня. Это почти другой язык. Поначалу всем сложно читать его.
Мелантэ подняла голову и посмотрела на Ариона сияющими глазами.
- Многие говорили папе, что он сделал глупость, купив мне книгу. Пытались убедить его, что нет смысла учить женщину.
Арион презрительно скривил губы.
- Какая чушь! - Он рассмеялся. - О Зевс! Представляю, что было бы, если бы кто-то осмелился сказать моей матери, что учить, женщину бессмысленно... - Тут он снова осекся и, продолжая посмеиваться, покачал головой. - О Дионис!
Мелантэ просто светилась от восторга:
- Твоя мать ходила в библиотеку?
- Да, причем довольно часто! Она очень любила книги. Однажды она... - Внезапно Арион так разволновался, что прервал свой рассказ и поспешил сменить тему разговора.
Ани часто с беспокойством думал о том, что же Арион будет делать, когда они наконец приедут в Александрию. В Беренике юноша, казалось, был не против того, чтобы римляне его убили. В Птолемаиде он решил свести счеты с жизнью самостоятельно. Сейчас он вроде бы повеселел, но насколько хватит этого оптимизма? Когда Арион приедет в столицу и увидит, что от всего того, что делало этот город его родным домом, не осталось и следа, не сломается ли он окончательно? Арион не обсуждал с ним свои планы, но было очевидно, что юноша не питает больших надежд на свой счет.
Несколько раз Ани размышлял о том, не предложить ли ему своего рода сотрудничество, имея в виду Клеона и себя, но всякий раз не решался это сделать, опасаясь услышать холодный отказ. Если Ариону нужна будет работа, он всегда сможет обратиться к будущему префекту Египта, который с радостью примет его. Наверняка перспектива получить место у высокопоставленного римлянина будет выглядеть заманчивее, чем предложение мелкого торговца из Коптоса.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113
- Их что, всех зовут Гаями? - спросила Мелантэ.
Арион расхохотался.
- Нет, хотя иногда так может показаться! У всех римских граждан по меньшей мере два имени: личное имя, например Гай, Марк или Тит, - всего около шести имен, из которых можно выбрать, - и родовое имя, например Валерий, Юлий или Антоний. У большинства есть и третье имя, но не у всех.
- Как, например, Цезарь? - предположила Мелантэ.
- Точно. Это третье имя, или когномен, может быть либо семейным прозвищем, как Юлий Цезарь, либо оно служит для того, чтобы различать две семьи, которые носят одно родовое имя, - например Корнелий Галл происходит из тех Корнелиев, что в Цизальпинской Галлии, а не из известной римской семьи сенаторов. Иногда когномен может быть вторым личным именем, - продолжал объяснять Арион. - Часто люди неримского происхождения, но добившиеся гражданства превращают свои имена в когномены. Случается и такое, когда в семье из поколения в поколение передается один и тот же когномен. Но на самом деле наибольшее значение для римлян имеет родовое имя. Они просто помешаны на семье.
- Именно поэтому они не признают браки между римлянами и чужеземцами? - спросил Ани, не подумав, что этот вопрос может задеть юношу.
Однако Арион, казалось, нисколько не обиделся.
- Отчасти, наверное, так и есть. Но мне кажется, что на самом деле причина этого в праве на собственность. Они просто не хотят, чтобы римское имущество оказалось в руках чужеземцев. У них даже есть закон, который запрещает римлянину завещать что-либо чужеземцу.
- Значит, ты не можешь унаследовать ничего из того, что принадлежало твоему отцу? - спросила Мелантэ.
Этот вопрос был еще менее приятным, и Ани заподозрил, что Мелантэ нарочно задала его, чтобы испытать Ариона. Наблюдая за дочерью, он заметил, как она пристально смотрит на молодого человека.
Но Арион отреагировал совершенно спокойно.
- Кое-что я все-таки унаследовал от него, - усмехаясь, ответил он. - Вопреки всем римским законам. И лучше бы он мне этого не давал. Я имею в виду проклятую болезнь. И это, кстати, еще раз доказывает, что кровь сильнее любого количества чернил.
Мелантэ даже не знала, как ей вести себя после этого заявления - с улыбкой или с жалостью на лице. Рассмеявшись, девушка воскликнула:
- Да не может такого быть!
- А вот и нет - я говорю чистую правду! Никто мне об этом даже не говорил, пока у меня самого не случился первый приступ. И только потом моя мать призналась, что я унаследовал проклятую болезнь от собственного родителя. Я был шокирован, ведь никто раньше и словом не обмолвился, что отец тоже страдал этим недугом. А потом выяснилось, что об этом знало полгорода. Я до сих пор не... - Арион вдруг резко остановился. Очевидно, юноша подумал, что сказан слишком много, больше, чем он мог позволить себе.
- Разве ты не знал отца? - удивилась Мелантэ. - Я думала, что это он научил тебя говорить на латинском.
- Он умер, когда я был совсем маленьким, - ответил Арион и снова вернулся к разговору о римлянах и их традициях.
Еще об одной подробности из его жизни они узнали, когда он завел речь об Александрийской библиотеке. Мелантэ даже рот открыла от удивления, когда услышала, что в ней хранится более трехсот тысяч книг.
- Вот бы на это посмотреть! - воскликнула девушка. Арион улыбнулся.
- Скоро сама увидишь!
- А разве туда пускают женщин? - удивилась Мелантэ.
- Всех пускают - главное, чтобы ты не был пьян, не шумел и не брал книги с полок без разрешения. Я видел там много женщин.
- В Коптосе библиотека открыта только для мужчин, - с обидой в голосе произнесла Мелантэ.
- В Коптосе есть библиотека? - спросил Арион.
- Маленькая, конечно, - сказала Мелантэ, - при гимнасии. - Ах, школьная библиотека, - усмехнулся Арион. - Это совсем не то. Разумеется, они тебя не пускали, но ты, признаться, не очень-то и потеряла.
Однако он не стал больше рассказывать о чудесах Александрийской библиотеки и с интересом посмотрел на Ани и Мелантэ.
- А как ты относишься к книгам? - спросил он, обращаясь к Ани. - Тебе разрешали пользоваться библиотекой при гимнасии?
Ани угрюмо покачал головой. Гимнасии в Коптосе, как и все гимнасии Египта, был центром греческой культуры, и египтян туда не пускали. В местных храмах брали на обучение нескольких писцов, но простым египтянам, каким был он сам, оставалось только нанимать частного учителя или вообще забыть о возможности получить хоть какое-то образование. Большинство выбирали последнее.
- Я не прочитал ни одной книги, - признался Ани, а затем добавил: - Но в прошлом году я купил для Мелантэ список первой части «Илиады». Она даже читала ее со своим учителем.
- Я немного прочитала, - призналась Мелантэ, стыдливо опустив глаза. - Честно говоря, я не очень хорошо понимаю, что там написано.
Арион замялся и пожал плечами.
- Начинать с Гомера нелегко. Тот греческий, на котором он писал, очень отличается от того, как мы говорим сегодня. Это почти другой язык. Поначалу всем сложно читать его.
Мелантэ подняла голову и посмотрела на Ариона сияющими глазами.
- Многие говорили папе, что он сделал глупость, купив мне книгу. Пытались убедить его, что нет смысла учить женщину.
Арион презрительно скривил губы.
- Какая чушь! - Он рассмеялся. - О Зевс! Представляю, что было бы, если бы кто-то осмелился сказать моей матери, что учить, женщину бессмысленно... - Тут он снова осекся и, продолжая посмеиваться, покачал головой. - О Дионис!
Мелантэ просто светилась от восторга:
- Твоя мать ходила в библиотеку?
- Да, причем довольно часто! Она очень любила книги. Однажды она... - Внезапно Арион так разволновался, что прервал свой рассказ и поспешил сменить тему разговора.
Ани часто с беспокойством думал о том, что же Арион будет делать, когда они наконец приедут в Александрию. В Беренике юноша, казалось, был не против того, чтобы римляне его убили. В Птолемаиде он решил свести счеты с жизнью самостоятельно. Сейчас он вроде бы повеселел, но насколько хватит этого оптимизма? Когда Арион приедет в столицу и увидит, что от всего того, что делало этот город его родным домом, не осталось и следа, не сломается ли он окончательно? Арион не обсуждал с ним свои планы, но было очевидно, что юноша не питает больших надежд на свой счет.
Несколько раз Ани размышлял о том, не предложить ли ему своего рода сотрудничество, имея в виду Клеона и себя, но всякий раз не решался это сделать, опасаясь услышать холодный отказ. Если Ариону нужна будет работа, он всегда сможет обратиться к будущему префекту Египта, который с радостью примет его. Наверняка перспектива получить место у высокопоставленного римлянина будет выглядеть заманчивее, чем предложение мелкого торговца из Коптоса.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113