Збышек же вскрыл в кабине “торпеду” передней панели, полюбовался, обретя скорбное выражение лица, пакет волноводов, разодранный и перепутанный и, нацепив присоски, под руководством перепуганного Макропулуса, стал соединять и распутывать непотребную кашу.
Прошел час или около того. Неожиданно они одновременно заметили, что, во-первых, с гор, с верховьев каменной реки быстро приближается к ним светящийся туман, и, что, во-вторых, становится с каждой минутой все темнее и темнее. Дон немедленно, оставив все, как было, задвинул все открытые им панели и лючки и вернулся в кабину.
– Мы летать-то сможем? - спросил Збышек озабоченно.
– У тебя тут как? - в свою очередь спросил Дон.
– Ничего плохого, - сказал Збышек. - Есть хочется.
– Поднимемся и поедим. Не нравится мне эта планета! - сказал он с выражением, наблюдая за бугристой стеной тумана, которая хищно переваливалась с боку на бок уже метрах в ста.
– Скажите, какой капризуля! - мрачно заметил Збышек. - Планета ему не нравится! На Галактика тебе нравится?
– Галактика - нравится, - проворчал Дон и запустил двигатель. - Почему темнеет, Збых? - тоскливо спросил он. - У планеты нет звезды. У планеты нет вращения. Нет сжатия. Плотная, пригодная для дыхания, атмосфера. В океане на темной стороне сорокаметровые приливы и отливы. Планета вышла из спайки почти со световой скоростью. На внутренней поверхности сброшенной оболочки гравитационное возмущение - тысяча “ж”, на внешней, судя по всему - невесомость. Твою мать, даже у канала спайки есть масса, у дырки, пустоты - масса есть, а у материального объекта ее, видите ли, нет. Что с пространством происходит? Я скоро перестану удивляться!
– Нагнал пурги, - раздраженно сказал Збышек. - Хотя один из твоих вопросов, да, насущен вполне. Почему темнеет. Темнеть не должно, а темнеет. Над нами туч нет… Макропулус, над нами чисто?
– Чисто, Збых, - ответил Макропулус. - Друзья мои, убирайтесь-ка вы оттуда, а?
– На чем? - рявкнул Дон. - На авиационной турбине? Мне тут часов на пять одного ремонту, а тут и туман, и темнота!
– Мы висеть-то сможем, Дон, или нет, скажи, наконец?
– Сможем…
Они замолчали.
– Я есть хочу, - сказал Збышек мрачно. - Я так полагаю, мы тут будем ждать рассвета? Тогда давай поедим.
– Я не хочу, - сказал Дон. - Жри один.
Збышек вздохнул.
– Аппетита нет, - признался он.
* * *
Прошел час, и прошел еще час. Освещение в кабине было погашено, слабо тлел пульт, спокойно, на одной ноте попискивал биосканер.
– Все равно, - сказал Збышек, устав молчать, - я ничего не понимаю.
– Не мудрено, - откликнулся Дон. - Это тебе не киберпространство. Здесь важны здравый смысл и житейская опытность.
– А сам-то, сам-то! - воскликнул Збышек.
– Есть многое на свете, друг Горацио, - назидательно заметил Дон, - что недоступно вашим мудрецам.
– Это не ты ли тот мудрец?
– А я и не спорю. Сижу, жду, помалкиваю.
– А я понять хочу! - заявил Збышек. - Но не понимаю. Здесь все не как у людей. Начнем с того, что даже само существование жизни на этой планете противоречит законам природы. Ты что-нибудь знаешь о возможности зарождения жизни на блуждающей планете?
– Нет, - сказал Дон, закидывая руки за голову и со вкусом потягиваясь. - Збых, ты невероятное трепло. Не надоело? Кроме того, ежику понятно, что Странная не всегда была блуждающей?
– Тем более. Ежику понятно, а Горацио нет!
Дон потягивался, двигал ногами, руками и головой, покряхтывая от удовольствия.
– Затек весь! - сообщил он.
– Тьфу! - произнес Збышек. - Только о бренном и думаешь!
– А ты - вечности заложник, что ли?
– Я понять хочу!
– Засветлеет, починимся, слетаем еще куда-нибудь… успокойся, варвар, большой ирландец пропасть не даст!
– Этот идиотский туман и не менее идиотская смена дня и ночи, - рявкнул Збышек, - Почему они светятся?
– А почему она вертится?
– Кто? Планета? Она не вертится.
– И все-таки она вертится, - лениво настаивал Дон. - Это не я сказал, это Галилео…
– Кто такой этот твой Галилео? - возмутился Збышек. - Ну и знакомые у тебя - то Горацио, то Галилео!
– Насчет знакомых - это ты в точку, - покладисто сказал Дон. Збышек пропустил шпильку над ушами.
– Макропулус, значит, показывает, что эта планета не вращается, а какой-то Галилео, видите ли, утверждает, что он умнее компьютера!
– Где здесь криминал? - спросил Дон. - Что, нет никого, кто был бы умнее компьютера? Ты это хочешь сказать?
– Именно! - запальчиво подтвердил Збышек. - Всякие тут будут!
– Могу доказать обратное, - предложил Дон. - Спорим?
– Спорим!
– Так! - с удовольствием сказал Дон. - Шляпу ты мне уже торчишь. Теперь ты торчишь мне мой праздничный парик. С блестками и световодами. Прекрасный праздничный парик, купленный за двести монет на Массачусетсе! Ни разу не надеванный! Упаковку можешь использовать в качестве туалетной бумаги постфактум.
– Стоп-стоп-стоп! - заявил Збышек. - Я на парик не спорил.
– Спорил, - уверил Дон. Только что.
– Ну ладно! - сказал Збышек. - А ты что поставил?
– Свой нож. Прекрасный острый ножик, оружие настоящих мужчин.
– Скотина! - сказал Збышек с выражением. - Но тебе придется быть дьявольски убедительным и логичным!
– Постараюсь, - кротко сказал Дон. Из спорящих - один кретин, второй - подонок. Дону нравилось быть подонком в отношениях он - Збышек. А все дело тут было в том, что Дон однажды читал книжку. И там один герой выставил таким образом другого на миллион. Только речь шла не о компьютерах… Дон начисто не помнил - о чем, но неважно.
Устроившись в кресле поудобнее, Дон очистил от фольги и сунул в рот брикет жевательной резинки и сказал:
– Внемли мне, глупый белый человек, - и для внушительности помолчал. Резинка тихо поскрипывала на зубах.
– Итак! Я жду, - напомнил Збышек.
Дон надул гигантский пузырь перламутрового оттенка, лопнул его, обобрал с губ, носа и щек останки, и произнес:
– Я тебя породил, - я тебя и убью.
– Не тяни резину! - потребовал Збышек. - Или гони ножик.
– Жалко и парика под рукой нет, - сказал Дон. - Спокойнее, системный оператор номер один в Галактике. Я не тяну. Ответь мне, глупый белый человек, способен ли компьютер создать программный продукт, который ты при всем желании не сможешь взломать?
– Компьютер? - переспросил Збышек.
– Компьютер, - подтвердил Дон.
– Без участия оператора?
– Ну например.
Збышек презрительно фыркнул.
– Это следует понимать так, что - не способен? - спросил Дон.
Збышек фыркнул утрированно утвердительно.
– Я закончил, - сказал Дон. - Ты только что признал, что есть люди, превосходящие компьютер интеллектом. Например, это ты.
– Ничего подобного, - возразил Збышек. - Я - не пример. Я всемогущ. Я не считаюсь. Я исключение.
– Нурминен, - заметил Дон.
– Ну… хорошо. Нурминен - тоже. Хотя… А, ладно. Пусть. Но мы же говорим про остальных.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83
Прошел час или около того. Неожиданно они одновременно заметили, что, во-первых, с гор, с верховьев каменной реки быстро приближается к ним светящийся туман, и, что, во-вторых, становится с каждой минутой все темнее и темнее. Дон немедленно, оставив все, как было, задвинул все открытые им панели и лючки и вернулся в кабину.
– Мы летать-то сможем? - спросил Збышек озабоченно.
– У тебя тут как? - в свою очередь спросил Дон.
– Ничего плохого, - сказал Збышек. - Есть хочется.
– Поднимемся и поедим. Не нравится мне эта планета! - сказал он с выражением, наблюдая за бугристой стеной тумана, которая хищно переваливалась с боку на бок уже метрах в ста.
– Скажите, какой капризуля! - мрачно заметил Збышек. - Планета ему не нравится! На Галактика тебе нравится?
– Галактика - нравится, - проворчал Дон и запустил двигатель. - Почему темнеет, Збых? - тоскливо спросил он. - У планеты нет звезды. У планеты нет вращения. Нет сжатия. Плотная, пригодная для дыхания, атмосфера. В океане на темной стороне сорокаметровые приливы и отливы. Планета вышла из спайки почти со световой скоростью. На внутренней поверхности сброшенной оболочки гравитационное возмущение - тысяча “ж”, на внешней, судя по всему - невесомость. Твою мать, даже у канала спайки есть масса, у дырки, пустоты - масса есть, а у материального объекта ее, видите ли, нет. Что с пространством происходит? Я скоро перестану удивляться!
– Нагнал пурги, - раздраженно сказал Збышек. - Хотя один из твоих вопросов, да, насущен вполне. Почему темнеет. Темнеть не должно, а темнеет. Над нами туч нет… Макропулус, над нами чисто?
– Чисто, Збых, - ответил Макропулус. - Друзья мои, убирайтесь-ка вы оттуда, а?
– На чем? - рявкнул Дон. - На авиационной турбине? Мне тут часов на пять одного ремонту, а тут и туман, и темнота!
– Мы висеть-то сможем, Дон, или нет, скажи, наконец?
– Сможем…
Они замолчали.
– Я есть хочу, - сказал Збышек мрачно. - Я так полагаю, мы тут будем ждать рассвета? Тогда давай поедим.
– Я не хочу, - сказал Дон. - Жри один.
Збышек вздохнул.
– Аппетита нет, - признался он.
* * *
Прошел час, и прошел еще час. Освещение в кабине было погашено, слабо тлел пульт, спокойно, на одной ноте попискивал биосканер.
– Все равно, - сказал Збышек, устав молчать, - я ничего не понимаю.
– Не мудрено, - откликнулся Дон. - Это тебе не киберпространство. Здесь важны здравый смысл и житейская опытность.
– А сам-то, сам-то! - воскликнул Збышек.
– Есть многое на свете, друг Горацио, - назидательно заметил Дон, - что недоступно вашим мудрецам.
– Это не ты ли тот мудрец?
– А я и не спорю. Сижу, жду, помалкиваю.
– А я понять хочу! - заявил Збышек. - Но не понимаю. Здесь все не как у людей. Начнем с того, что даже само существование жизни на этой планете противоречит законам природы. Ты что-нибудь знаешь о возможности зарождения жизни на блуждающей планете?
– Нет, - сказал Дон, закидывая руки за голову и со вкусом потягиваясь. - Збых, ты невероятное трепло. Не надоело? Кроме того, ежику понятно, что Странная не всегда была блуждающей?
– Тем более. Ежику понятно, а Горацио нет!
Дон потягивался, двигал ногами, руками и головой, покряхтывая от удовольствия.
– Затек весь! - сообщил он.
– Тьфу! - произнес Збышек. - Только о бренном и думаешь!
– А ты - вечности заложник, что ли?
– Я понять хочу!
– Засветлеет, починимся, слетаем еще куда-нибудь… успокойся, варвар, большой ирландец пропасть не даст!
– Этот идиотский туман и не менее идиотская смена дня и ночи, - рявкнул Збышек, - Почему они светятся?
– А почему она вертится?
– Кто? Планета? Она не вертится.
– И все-таки она вертится, - лениво настаивал Дон. - Это не я сказал, это Галилео…
– Кто такой этот твой Галилео? - возмутился Збышек. - Ну и знакомые у тебя - то Горацио, то Галилео!
– Насчет знакомых - это ты в точку, - покладисто сказал Дон. Збышек пропустил шпильку над ушами.
– Макропулус, значит, показывает, что эта планета не вращается, а какой-то Галилео, видите ли, утверждает, что он умнее компьютера!
– Где здесь криминал? - спросил Дон. - Что, нет никого, кто был бы умнее компьютера? Ты это хочешь сказать?
– Именно! - запальчиво подтвердил Збышек. - Всякие тут будут!
– Могу доказать обратное, - предложил Дон. - Спорим?
– Спорим!
– Так! - с удовольствием сказал Дон. - Шляпу ты мне уже торчишь. Теперь ты торчишь мне мой праздничный парик. С блестками и световодами. Прекрасный праздничный парик, купленный за двести монет на Массачусетсе! Ни разу не надеванный! Упаковку можешь использовать в качестве туалетной бумаги постфактум.
– Стоп-стоп-стоп! - заявил Збышек. - Я на парик не спорил.
– Спорил, - уверил Дон. Только что.
– Ну ладно! - сказал Збышек. - А ты что поставил?
– Свой нож. Прекрасный острый ножик, оружие настоящих мужчин.
– Скотина! - сказал Збышек с выражением. - Но тебе придется быть дьявольски убедительным и логичным!
– Постараюсь, - кротко сказал Дон. Из спорящих - один кретин, второй - подонок. Дону нравилось быть подонком в отношениях он - Збышек. А все дело тут было в том, что Дон однажды читал книжку. И там один герой выставил таким образом другого на миллион. Только речь шла не о компьютерах… Дон начисто не помнил - о чем, но неважно.
Устроившись в кресле поудобнее, Дон очистил от фольги и сунул в рот брикет жевательной резинки и сказал:
– Внемли мне, глупый белый человек, - и для внушительности помолчал. Резинка тихо поскрипывала на зубах.
– Итак! Я жду, - напомнил Збышек.
Дон надул гигантский пузырь перламутрового оттенка, лопнул его, обобрал с губ, носа и щек останки, и произнес:
– Я тебя породил, - я тебя и убью.
– Не тяни резину! - потребовал Збышек. - Или гони ножик.
– Жалко и парика под рукой нет, - сказал Дон. - Спокойнее, системный оператор номер один в Галактике. Я не тяну. Ответь мне, глупый белый человек, способен ли компьютер создать программный продукт, который ты при всем желании не сможешь взломать?
– Компьютер? - переспросил Збышек.
– Компьютер, - подтвердил Дон.
– Без участия оператора?
– Ну например.
Збышек презрительно фыркнул.
– Это следует понимать так, что - не способен? - спросил Дон.
Збышек фыркнул утрированно утвердительно.
– Я закончил, - сказал Дон. - Ты только что признал, что есть люди, превосходящие компьютер интеллектом. Например, это ты.
– Ничего подобного, - возразил Збышек. - Я - не пример. Я всемогущ. Я не считаюсь. Я исключение.
– Нурминен, - заметил Дон.
– Ну… хорошо. Нурминен - тоже. Хотя… А, ладно. Пусть. Но мы же говорим про остальных.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83