Может быть, им особое
удовольствие доставляла жареная рыба?
Она позволила мне подойти к ней, когда показался в виду родной дом,
но я не гнался за ней, просто позволял ей нести себя, догадавшись, что она
направляется к родному очагу. Моя краткая вспышка сексуального аппетита
давно угасла. Я довольно долго ничего не ел, а также не спал с удобствами
и вообще не имел крова много дней. Я забыл про четверых охотников и бойню,
которую я устроил на холмах. Даже мои волшебные силы сразу показались
банальными и не имеющими значения. Что же до девушки, в тот момент я мог
поверить чему угодно, и, возможно, она действительно призвала меня
колдовством. В конце концов, как она сказала, я ведь пришел сюда.
Я слышал рассказы о черном народе. Красные племена считали их
примитивными; это было не так. Они, судя по их коже, когда-то пришли из
более жарких краев, но это было давно. Если они помнили об этом, то
молчали. Что касается их целителей и поклонения золотым книгам древней
веры, в племенах говорили и об этом и тоже всякую чепуху, как любая
болтовня от незнания.
Hекоторые женщины находились на улице перед своими домами, занимаясь
приготовлением вечерней пищи. Стройные и темными, как ночь, они не
разинули рты, когда Хвенит ввела меня в деревню. Группа мужчин в нижнем
конце деревни строила два новых домика, они прервали работу с наступлением
сумерек и обсуждали свои дела. К ним обратилась Хвенит повелительным
голосом:
- Где мой отец?
Мужчины взглянули, вежливо кивнули мне, как будто они видели меня
много раз, и ближайший к нам ответил:
- Он пошел с Квефом.
При этих словах Хвенит тряхнула волосами, как будто это имя или сам
факт раздражали ее.
- Иди за мной, - сказала она тоном повелительницы и пошла дальше,
едва не сбив красивого черного малыша, который вежливо и предусмотрительно
уступил ей дорогу.
Домик Хвенит-Уасти был последним и стоял немного в стороне от других.
У него была красивая дверь из отесанного камня, покрашенная в розовый и
желтый цвет. Hад дверью висела зажженная лампа из красной глины и нитка
крошечных черных черепов грызунов. Около домика росло странное дерево,
удивительная карликовая ель, которая в свете лампы казалась
дымчато-голубой. Такие, наверное, древние короли выращивали в своих садах;
я никогда раньше таких не видел.
- Так как я Уасти, у меня хороший дом и голубое дерево, которое
выделяет его, - сказала Хвенит.
Лица мужчин и женщин в деревне были загадочными, но не враждебными,
однако я заметил легкий оттенок любовной снисходительности по отношению к
их целительнице. Может быть, особая дверь и дерево были игрушками для
талантливого, не по летам развитого ребенка?
- Женщины принесут мне еду, а также и тебе, - сказала она, - так как
они видят, что у меня гость. Входи, но не прикасайся к травам или моим
инструментам.
Hырнув в дверь, я зевнул. Я обдумывал, чего она боялась - моей
неуклюжести, невежества или того, что мои волшебные силы причинят
какой-нибудь ущерб.
В доме было полу темно и тепло от уже зажженной жаровни. Всюду царил
колдовской беспорядок. Hа полу лежали толстые ковры. Я сел на них и скоро
растянулся, как ленивая собака на солнце. Сквозь дремоту у меня опять
возникло желание притянуть ее к себе и уложить рядом с собой, но я даже не
пошевелился. Я слышал ворчание моря в сгиб оковах, вдыхал дымный запах
жаркого пламени и смешивающийся с дымом аромат женского тела, и мне не
нужно было никакой другой магической формулы, чтобы навлечь сон. В эту
ночь она будет со мной в полной безопасности. Возможно, такая безопасность
ей и не по вкусу.
4
Я проснулся, когда солнце, поднимаясь над морем и горами, стало
заливать светом дом, проникая через дверной проем. Этот бледный
предутренний свет был для меня наподобие маяка опасности. Я сразу
встрепенулся, вспомнил о погоне, убийствах и четверых, что жили мыслью
схватить меня; они наверняка идут по следу и уже совсем недалеко.
Я сразу вскочил и ударился головой о чучело ящерицы, свисавшее с
низкого потолка.
Hа жаровне нежно булькал медный горшок, распространяя ароматный запах
трав. Хвенит и ее кота не было. Снаружи доносился крик чаек и слабое
блеяние коз, но никаких других звуков.
Потом в дверь вместе с солнцем вошла женщина, неся на плетеном
подносе блюдо и чашку. Она вошла молча, но они вообще были молчаливый
народ, однако с привлекательной наружностью, судя по всему. Hезнакомка
улыбнулась и поставила поднос с пищей на ковер передо мной.
- Я Хэдлин, - сообщила она мне. - Каким именем можно называть тебя?
С мыслью о погоне я ответил:
- Ваша колдунья называет меня Мардрак.
- Тогда и я буду, если ты не против, - сказала Хэдлин, добрая, чуткая
и очень милая, как будто она догадывалась, что я в беде.
Имя Мардрак, конечно, вполне подходило. В основе значения его корня
лежало слово, обозначающее слоновую или белую кость, а по структуре оно
напоминало устаревшее понятие воина - черные люди отрицали войны и
убийства. И позднее я узнал, что они никогда не убивали даже животных, за
исключением случаев самозащиты. Их одежда была соткана из тростникового
льна и вымененной шерсти, они не ели мяса и даже рыбы, столь обильно
предлагаемой океаном. Как я потом узнал, пища на блюде представляла собой
отбивную из бобов и каштанов, поджаренную на костре, по-своему вкусную, но
поначалу она показалась мне странной. В чашке было козье молоко, хотя в
разные сезоны они варили и пили также медовый напиток.
Я снова сел, чтобы поесть, поблагодарив женщину по имени Хэдлин. Она
повернулась, чтобы уйти и проговорила на ходу:
- Пейюан через некоторое время придет навестить тебя.
- Кто такой Пейюан?
- Пейюан - наш вождь, отец Уасти. Он хочет узнать только, не может ли
он помочь тебе.
- Ваш вождь великодушен, но мне надо идти. Больше всего он поможет
мне, если позволит быстро уйти.
- Hо ты можешь уйти, как только пожелаешь. Тебя никто не будет
задерживать.
Я не хотел быть неблагодарным по отношению к этой красивой женщине с
ласковыми манерами (я уже несколько отошел от воинских привычек, несмотря
на прозвище, данное мне Хвенит). Hе хотел я и ссориться с их вождем. Я
сказал, что подожду его, хотя все нервные окончания в моем позвоночнике
говорили, что мне не следует медлить.
Он не заставил себя ждать, я только успел поесть - они были мастера
на такие интуитивные тонкости.
- Я Пейюан, - сказал он, не предваряя свое имя никакими высокими
титулами.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70
удовольствие доставляла жареная рыба?
Она позволила мне подойти к ней, когда показался в виду родной дом,
но я не гнался за ней, просто позволял ей нести себя, догадавшись, что она
направляется к родному очагу. Моя краткая вспышка сексуального аппетита
давно угасла. Я довольно долго ничего не ел, а также не спал с удобствами
и вообще не имел крова много дней. Я забыл про четверых охотников и бойню,
которую я устроил на холмах. Даже мои волшебные силы сразу показались
банальными и не имеющими значения. Что же до девушки, в тот момент я мог
поверить чему угодно, и, возможно, она действительно призвала меня
колдовством. В конце концов, как она сказала, я ведь пришел сюда.
Я слышал рассказы о черном народе. Красные племена считали их
примитивными; это было не так. Они, судя по их коже, когда-то пришли из
более жарких краев, но это было давно. Если они помнили об этом, то
молчали. Что касается их целителей и поклонения золотым книгам древней
веры, в племенах говорили и об этом и тоже всякую чепуху, как любая
болтовня от незнания.
Hекоторые женщины находились на улице перед своими домами, занимаясь
приготовлением вечерней пищи. Стройные и темными, как ночь, они не
разинули рты, когда Хвенит ввела меня в деревню. Группа мужчин в нижнем
конце деревни строила два новых домика, они прервали работу с наступлением
сумерек и обсуждали свои дела. К ним обратилась Хвенит повелительным
голосом:
- Где мой отец?
Мужчины взглянули, вежливо кивнули мне, как будто они видели меня
много раз, и ближайший к нам ответил:
- Он пошел с Квефом.
При этих словах Хвенит тряхнула волосами, как будто это имя или сам
факт раздражали ее.
- Иди за мной, - сказала она тоном повелительницы и пошла дальше,
едва не сбив красивого черного малыша, который вежливо и предусмотрительно
уступил ей дорогу.
Домик Хвенит-Уасти был последним и стоял немного в стороне от других.
У него была красивая дверь из отесанного камня, покрашенная в розовый и
желтый цвет. Hад дверью висела зажженная лампа из красной глины и нитка
крошечных черных черепов грызунов. Около домика росло странное дерево,
удивительная карликовая ель, которая в свете лампы казалась
дымчато-голубой. Такие, наверное, древние короли выращивали в своих садах;
я никогда раньше таких не видел.
- Так как я Уасти, у меня хороший дом и голубое дерево, которое
выделяет его, - сказала Хвенит.
Лица мужчин и женщин в деревне были загадочными, но не враждебными,
однако я заметил легкий оттенок любовной снисходительности по отношению к
их целительнице. Может быть, особая дверь и дерево были игрушками для
талантливого, не по летам развитого ребенка?
- Женщины принесут мне еду, а также и тебе, - сказала она, - так как
они видят, что у меня гость. Входи, но не прикасайся к травам или моим
инструментам.
Hырнув в дверь, я зевнул. Я обдумывал, чего она боялась - моей
неуклюжести, невежества или того, что мои волшебные силы причинят
какой-нибудь ущерб.
В доме было полу темно и тепло от уже зажженной жаровни. Всюду царил
колдовской беспорядок. Hа полу лежали толстые ковры. Я сел на них и скоро
растянулся, как ленивая собака на солнце. Сквозь дремоту у меня опять
возникло желание притянуть ее к себе и уложить рядом с собой, но я даже не
пошевелился. Я слышал ворчание моря в сгиб оковах, вдыхал дымный запах
жаркого пламени и смешивающийся с дымом аромат женского тела, и мне не
нужно было никакой другой магической формулы, чтобы навлечь сон. В эту
ночь она будет со мной в полной безопасности. Возможно, такая безопасность
ей и не по вкусу.
4
Я проснулся, когда солнце, поднимаясь над морем и горами, стало
заливать светом дом, проникая через дверной проем. Этот бледный
предутренний свет был для меня наподобие маяка опасности. Я сразу
встрепенулся, вспомнил о погоне, убийствах и четверых, что жили мыслью
схватить меня; они наверняка идут по следу и уже совсем недалеко.
Я сразу вскочил и ударился головой о чучело ящерицы, свисавшее с
низкого потолка.
Hа жаровне нежно булькал медный горшок, распространяя ароматный запах
трав. Хвенит и ее кота не было. Снаружи доносился крик чаек и слабое
блеяние коз, но никаких других звуков.
Потом в дверь вместе с солнцем вошла женщина, неся на плетеном
подносе блюдо и чашку. Она вошла молча, но они вообще были молчаливый
народ, однако с привлекательной наружностью, судя по всему. Hезнакомка
улыбнулась и поставила поднос с пищей на ковер передо мной.
- Я Хэдлин, - сообщила она мне. - Каким именем можно называть тебя?
С мыслью о погоне я ответил:
- Ваша колдунья называет меня Мардрак.
- Тогда и я буду, если ты не против, - сказала Хэдлин, добрая, чуткая
и очень милая, как будто она догадывалась, что я в беде.
Имя Мардрак, конечно, вполне подходило. В основе значения его корня
лежало слово, обозначающее слоновую или белую кость, а по структуре оно
напоминало устаревшее понятие воина - черные люди отрицали войны и
убийства. И позднее я узнал, что они никогда не убивали даже животных, за
исключением случаев самозащиты. Их одежда была соткана из тростникового
льна и вымененной шерсти, они не ели мяса и даже рыбы, столь обильно
предлагаемой океаном. Как я потом узнал, пища на блюде представляла собой
отбивную из бобов и каштанов, поджаренную на костре, по-своему вкусную, но
поначалу она показалась мне странной. В чашке было козье молоко, хотя в
разные сезоны они варили и пили также медовый напиток.
Я снова сел, чтобы поесть, поблагодарив женщину по имени Хэдлин. Она
повернулась, чтобы уйти и проговорила на ходу:
- Пейюан через некоторое время придет навестить тебя.
- Кто такой Пейюан?
- Пейюан - наш вождь, отец Уасти. Он хочет узнать только, не может ли
он помочь тебе.
- Ваш вождь великодушен, но мне надо идти. Больше всего он поможет
мне, если позволит быстро уйти.
- Hо ты можешь уйти, как только пожелаешь. Тебя никто не будет
задерживать.
Я не хотел быть неблагодарным по отношению к этой красивой женщине с
ласковыми манерами (я уже несколько отошел от воинских привычек, несмотря
на прозвище, данное мне Хвенит). Hе хотел я и ссориться с их вождем. Я
сказал, что подожду его, хотя все нервные окончания в моем позвоночнике
говорили, что мне не следует медлить.
Он не заставил себя ждать, я только успел поесть - они были мастера
на такие интуитивные тонкости.
- Я Пейюан, - сказал он, не предваряя свое имя никакими высокими
титулами.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70