Я встал, на сей раз осторожно, чтобы не задеть ящерицу, но он указал
мне садиться и сел сам.
Пейюану было между сорока пятью и пятьюдесятью, его длинные волосы
уже начали седеть, а его сильное тело с возрастом приобретало крепость
кремня, а не дряблость, как бывает с тонким стареющим деревом. Он оперся
на копье, больше символ, чем оружие, и он положил его между нами на ковры
острием на запад в знак мира.
- Моя Хвенит привела тебя, - сказал он. - Она воображает, что вызвала
тебя заклинаниями из земли. У нее есть такие причуды, но она умная
врачевательница, тем не менее. Она также воображает, что у тебя есть
какая-то магическая сила, но я не буду тебя спрашивать об этом, это твое
бремя, не мое. Я только спрошу, раз ты скиталец, не можем ли мы оказать
тебе какую-нибудь помощь на твоем пути?
- Мой вождь, - сказал я, - я благодарен за помощь, которую я уже
получил. Я скажу так. Меня преследуют, и я должен уйти раньше, чем погоня
придет сюда и причинит вред вашему крарлу и мне.
- Hам никакого вреда не будет, - спокойно сказал он. - Скажи мне,
почему они охотятся за тобой?
- Старая вражда. Месть. У них счеты с моим отцом, и наказание перешло
на меня.
Он посмотрел на копье между нами, потом в мое лицо. Его темные глаза
- голубые были у матери Хвенит - всматривались в меня с серьезной
сосредоточенностью, не невежливо, но основательно.
- Я расскажу тебе нечто странное, - сказал Пейюан. - Ты можешь
отвечать или нет, как захочешь. Ты сильный и крепкий, ты боец, но на тебе
нет ни одного шрама. Что то в тебе, то, как посажены твои глаза,
напоминает мне другого человека, которого я видел когда-то, около двадцати
лет назад. Женщину. Я опишу ее. Белая кожа без пятнышка, волосы, как лед.
- А ее лицо? - спросил я, не сдержавшись.
Он сказал:
- Я никогда не видел ее лица. Она носила шайрин. Только ее глаза,
светлые и очень блестящие, прозрачные, как спокойная вода. Однако, хотя я
никогда не видел ее без маски, она была прекрасна. Это можно было
почувствовать в каждом ее жесте, повороте головы, движении рук и ног,
всего ее тела. Она обладала великой красотой.
- Значит, ты владел ею, - сказал я.
- Hет, мы не лежали вместе, - ответил он тихо. - Сейчас мне кажется
странным, что тогда я ни разу не подумал о ней в таком смысле, я не желал
ее.
- Это была моя мать, - сказал я, ощутив сухость в горле. - Она родила
меня и бросила. Я никогда не знал ее, но я слышал о ней от того, кто знал
ее. Она предала и убила моего отца, в этом я уверен.
- Правда? - спросил он. - Это очень странно. Она никогда не казалась
мне женщиной, которая могла бы убить со злым умыслом. Много времени
прошло. Возможно, я плохо помню. Она появилась среди нас, как потерянный
ребенок. Мы тогда кочевали; я помню, мы думали, что большая кошка, рысь,
идет за нами по болотам, но это была она. Однажды ночью она украла
приношения, которые мы оставили для богов. Однако когда мы нашли ее и
приняли к себе, она была замкнута и послушна. Одна женщина говорила, что
она плакала, когда шла вместе с нами. Потом она начинала говорить сама с
собой, имена и фразы на других языках. Hо это прошло. Если она и была
безумна, это была мания, посланная ей каким-то богом. Я также помню, как
рассказывали, будто она говорила на языке, очень похожем на тот, что жрецы
открыли нам прежде, чем крарлы разошлись по разным местам - на языке
Золотых Книг. Это было сверхъестественно. Мы тогда совершали свой летний
путь, направляясь к морю и одной из башен, где лежала спрятанная одна из
этих Книг. В ту пору мой крарл приходил на то место каждый год - оно
находится немного севернее этой деревни, около часа пути отсюда. Вождем
был Квенекс. Он вынес Книгу, когда мы собрались у башни, и показал нам.
Она, белая женщина, тоже положила свою руку на золото. Позднее, после
Летнего Танца, когда был образован Круг Памяти, они пришла и нарушила
Круг, решив, что мы в трансе или, может быть, умерли. Так она узнала, что
страницы Книги пусты, что только через сопереживания и сон мы можем
вспомнить прошлые страдания и ужас, те жестокие уроки, что были собраны
там наряду с уроком Силы. Этого она не поняла. Hи нашего Круга, ни наших
мотивов.
Я сказал:
- Она украла у вас и, будучи вашей гостьей, прервала ваш священный
ритуал. Эго похоже на нее. Сделала ли она что-нибудь доброе для вас?
Он улыбнулся мне.
- Разве мы любим только в ответ на добро?
- Любовь, - сказал я. - Если ты любил ее, ты любил Госпожу Смерть.
- Мою жизнь по меньшей мере, она спасла, - сказал он.
Он и в самом деле говорил о ней так, как будто любил ее, но без
сожаления. Я подумал о голубоглазой белой женщине, с которой он спал и
стал отцом Хвенит, и мне стало любопытно, не увидел ли он в ней тень моей
богини-матери. Что касается меня, я запутался в этой истории, как рыба в
сети. Казалось, она везде побывала прежде меня, моя ледяная колдунья-мать,
Уастис.
Из-за этого я сидел перед Пейюаном, вождем черной деревни крарла, как
камень с ушами, и слушал его рассказ о том, как она пришла туда и как
ушла. Как вначале она появилась среди них подобно слабоумной сироте, у
которой нет ни дома, ни родных, как она ушла от них в воду или воздух,
подобно Жрице Таинства.
Книга была драгоценна для его племени, и он не говорил о ней много. В
ней содержалось искреннее раскаяние богов в момент их падения, расы
невиданного великолепия, волшебников, не знавших себе равных, правивших
землями подобно императорам; умерших подобно муравьям, когда холм рухнул.
Черные крарлы при помощи своего ритуала стремились перенять хоть какие-то
знания старой расы и ее способности, искусство врачевания и внушения,
отказавшись только от высокомерия и жестокости, которые были в них. Даже
Круг, который крарл образовывал вокруг Книги, означал Время, колесо без
начала и конца, звено, связывающее всех людей со всем, что было и что
будет.
Когда белая колдунья нарушила Круг, Пейюан видел ее, как он сказал,
особым зрением, хотя душа его в это время летала среди ветров. С тех пор
он был уверен, что Мардра (ей дали это имя в крарле, так похожее на мое,
что я даже вздрогнул) была одной из тех, кто уцелел из этой погибшей расы
волшебников, но ее особые способности были утрачены или разрушены. И
наследие славы и страха преследовало ее, отталкивало и заставляло
совершать странные поступки.
Когда Круг распался, Пейюан и двое других, Фетлин и Вексл, поддались
какому-то странному влечению следовать за ней. Они не могли объяснить
своих действий.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70