Дистик метнул мне свой нож. Он был тупой, но я не спорил. Я не
боялся; я никогда в жизни не боялся боя. Где то во мне постоянно таилось
ожесточенное рычание, и я только рад был случаю выпустить его на волю и
кусать. И я еще ни разу не был побежден. Даже когда Дистик бросился вниз
по склону, страшно вопя, я не сомневался в себе. Если я и был меньше его,
я не был тщедушным, и у меня была голова на плечах.
Я был уверен, что сначала он думал, что это будет для него
развлечением. Он думал, что сможет швырять меня и играть мной, нанести мне
одну-две раны, чтобы заставить пожалеть о моей заносчивости. В конце
концов, он был мужчина, а я мальчик, поэтому он приближался ко мне совсем
не так, как если бы я был ему ровней.
Пока он подбегал, я ждал, а потом отступил в сторону и подбил его
правую ногу. Мне показалось, я был недостаточно быстр, но это оказалось
слишком быстрым для Дистика, он с криком рухнул на левое колено.
Я дал ему подняться и повернуться ко мне. Рожа у него была красная,
как и его косы. Он поиграл ножом, стараясь достать мой левый бок, потому
что я держал длинный нож с правой стороны, но я хорошо владею обеими
руками, и когда он качнулся ко мне, я поднял левый кулак с детским ножом,
зажатым в нем. Он не ожидал этого, а также остроты лезвия. Я разрезал ему
ладонь до хряща, и его собственное оружие покатилось вниз по склону.
Дистик замешкался на мгновение, малиновая кровь капала четками на
белый снег. Потом он ринулся на меня, как волк.
Его вес сделал свое дело: мы оба опрокинулись, перевернулись и
покатились вниз, вслед за его ножом. Я ударился спиной о твердый камень
подо льдом, а Дистик со всей силы ударил меня кулаком в пах. Я был,
пожалуй, слишком самонадеян и не ожидал этого от него, так же как и он не
ждал от меня многого. Hа секунду у меня от боли перехватило дыхание и
потемнело в глазах, но у меня хватило самообладания не останавливаться, и
мы продолжали катиться вниз. В движении он не мог одолеть меня или
попытаться снова завладеть своим ножом.
Боль в спине и паху перешла в барабанную дробь, меня чуть не вырвало,
а из глаз сыпались искры. Он схватил меня за волосы, длинные, как у него
самого; думаю, он готовился сломать мне шею, как только наше движение
достаточно замедлится; его уже не заботило, кто и что я был. Второй рукой
он крепко прижимал обе мои руки к бокам. Я потерял оба ножа, наверное,
когда он ударил меня. Я вспомнил, как он тяжело грохнулся на левое колено,
и зажал это колено между своими с такой силой, что затрещали кости. Дистик
взвыл, и его хватка на моих волосах ослабла. Я поднырнул под его руку и
впился ему в горло зубами, прокусив его. Я почувствовал вкус его крови во
рту. К этому времени я обезумел от сражения, и соленый вкус его крови
доставил мне радость.
Он пытался стряхнуть меня и ослабил хватку, стараясь оторвать от себя
мою голову. В этот момент мы вкатились в мягкий сугроб. Я отпустил его
горло и ударил его в челюсть что было сил, почувствовав, как щелкнули под
кулаком зубы. Он взревел, лежа на боку в сугробе, а я отпрыгнул и всем
своим весом приземлился на его ребра. Дух вышел из него кровавым облаком,
он скрючился, задыхаясь и обессилев.
Я встал, дрожа от ненависти, жажды и победы, и посмотрел в сторону
пещеры.
Мне суждено было испытать час сюрпризов. Я никак не ожидал того, что
увидел.
Ко мне направлялись трое с каменными грубыми лицами, с ножами
наготове: так они шли бы прикончить медведя в капкане.
Мне подумалось, что это слишком очевидно. Эттук не может позволить им
напасть втроем на одного мальчика; это слишком явно покажет, как сильно он
хочет, чтобы я сломался. Hо Эттук не пошевелился, и герои приближались.
Я быстро оглянулся, ища глазами нож Дистика или свой, но ничего не
увидел на снегу. Я должен был бы забеспокоиться, но я рвался в бой;
последняя схватка обострила мой аппетит к сражению.
Дистик все еще лежал ничком, тяжело хватая ртом воздух. Я рывком
перевернул его на спину, и он метнулся, попытавшись оттолкнуть меня. У
него на шее висел большой зуб из слоновой кости, длиной с мою ладонь,
совершенно целый, за исключением отверстия для ремня, на котором он висел.
Он нашел его в какой-то дальней пещере много лет назад и носил на счастье.
Ввиду того, что удача покинула его, вполне уместно было сорвать с него
этот зуб, и, похоже, он согласился, потому как не оказал сопротивления. В
моей руке зуб выглядел почти как кинжал.
Воины не спешили приблизиться ко мне, так как склон был скользким
после нашего падения, но кто-то вырвался вперед. Я увидел его косой глаз и
узнал Джорка, отца Фида. Тогда я взбежал по склону ему навстречу.
Я двигался стремительно, чтобы не поскользнуться, и с размаху вонзил
зуб-монстр Дистика в его шею в том месте, где была артерия. Кровь брызнула
на нас обоих фонтаном; он качнулся со сдавленным криком и повалился,
увлекая за собой мое оружие. В этот момент что-то во мне произошло, как
будто разорвалась прочная ткань. В моей голове вспыхнул белый свет. Как
будто какой-то голос пел мне: "Зверь выпущен из клетки".
Я поравнялся с последними двумя воинами. Я едва заметил, кто они
такие. Тот, что был слева, сделал выпад и порезы мне бок, и тут же я
присел, схватил его и рывком поднял в вихре крови, снега и плащей, держа
его над головой на вытянутых руках, как подношение небу.
Он был крупным мужчиной, а я всего лишь мальчик. Я всегда был
высоким, хорошо развитым и очень крепким, однако не отдавал себе отчета в
своей силе, как и они. Мне не составляло труда держать его высоко,
брыкающегося и вопящего, развернувшись, я бросил его во второго и
наблюдал, как они полетели вниз, туда, где лежал Дистик.
Я намеревался последовать за ними и, возможно, убить их же ножами, но
белый свет в моей голове погас так же внезапно, как зажегся. Я стоял там в
угрюмом оцепенении, приходя в себя после боя. И когда я поднял глаза и
посмотрел в сторону склона горы, я убедился, что на этот раз никто не
приближается.
Воины затихли, и поделом им.
Сил предусмотрительно слился с тенями, но Эттук остался у огня, где я
видел его в последний раз, и лицо его было зеленовато-белым, хотя он
усмехался, когда спрыгнул вниз и направился ко мне.
- Я прошел испытание, мой вождь? - громко, чтобы все слышали,
обратился я к нему.
Эттук обернулся на ходу к мужчинам, взмахнув руками.
- Он доказал, что он воин? - закричал он. - Да, прошел. Больший
герой, чем любой из моих бойцов, этот мой сын Тувек.
Воины затопали ногами и застучали копьями по скалистой горе под
палаткой, чтобы показать свое одобрение и согласие, но лица их не
соответствовали процедуре.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70