Но была и другая причина – Эрика по-прежнему поддерживала связь с Клаусом Циммерманом, давая Катринке возможность узнавать детали его жизни, которые были недоступны агентству «Цейс».
– Дорогая, – сказала Эрика, когда они сели пить чай за знакомым кухонным столом, – тебе надо с ним встретиться. – За четырнадцать лет, которые прошли со времени рождения сына Катринки, Циммерман нажил значительное состояние благодаря, как предполагалось, достижениям его клиники, ставшей одним из лучших мировых центров по лечению бесплодия. На самом же деле богатство его было основано на торговле младенцами. – С твоей стороны глупо отказываться. Он мог бы помочь.
Зная о привязанности Эрики к доктору, Катринка старалась скрывать свою ненависть к этому человеку. Но на этот раз она не смогла себя пересилить. Она негодующе затрясла головой.
Эрика нахмурилась, начала было ее убеждать, но потом остановилась. Хотя когда-то она считала неприязнь Катринки к доктору необъяснимой, но с годами она начала понимать, что для этого чувства могли быть основания. Ее подозрения были смутными, но они смущали и угнетали ее. Все еще влюбленная в Циммермана, Эрика полагала, что его авторитет специалиста по лечению бесплодия вполне заслужен. Она печально покачала головой и сказала:
– Мне кажется, что ты совершаешь ошибку, дорогая, большую ошибку.
– Никогда. Я никогда не позволю ему снова дотронуться до меня. – И это было единственное, что могло помешать Катринке иметь ребенка.
Из Мюнхена Катринка отправилась в Кицбюэль, чтобы посовещаться с Хильдой и Бруно насчет ремонта центральной отопительной системы в «Золотом роге» перед началом лыжного сезона. Через два дня после приезда в Кицбюэль она получила от Генриха Аусберга, владельца местного отеля, предложение продать гостиницу; он хотел расширить свое дело и считал «Золотой рог» хорошим вложением капитала.
Еще три месяца назад Катринке не пришло бы в голову продавать «Золотой рог». Но недавно – благодаря контактам с отделом по продаже недвижимости «Сотби» – она узнала, что на продажу будет выставлен «Кабо», отель на Мэдисон-авеню в шестьдесят комнат между Шестьдесят шестой и Шестьдесят седьмой улицами. Заинтересовавшись, она как-то заглянула туда, возвращаясь с ленча из «Ле Сирка». Несмотря на несколько изношенный вид, отель привлек ее изяществом архитектуры. Он был построен в 1922 году и чем-то напоминал ей старинные отели Праги. А увидев его интерьер, она поверила, что сможет превратить «Кабо» в нечто особенное, сделать из него такую же изящную игрушку, как отель «Аннушка» Хэмпеля Блейка в Лондоне.
Начальная цена, которую просили за отель, ее отпугнула. Для здания, нуждавшегося в основательном ремонте, она показалась ей просто астрономической. Но, даже если бы она сочла эту цену умеренной, оставалась проблема, где ей взять необходимые деньги. Конечно, она могла бы попросить их у Адама и он, скорее всего, ответил бы согласием, но ей хотелось осуществить это приобретение самостоятельно. Хотя Адам всегда обсуждал с ней вопросы бизнеса, не сомневаясь в том, что она достаточно сообразительна для того, чтобы не запутаться в лабиринте учитываемых факторов, Катринка обнаружила, что его практически совсем не интересует ее мнение. Многолетние придирки матери сделали Адама нетерпимым к подсказкам. У него неизбежно портилось настроение, если жена выходила за рамки одобрительных восклицаний типа: «Как замечательно!» или: «Ты абсолютно прав, дорогой». Все деловые решения он принимал сам, но порой ей было трудно удержаться от того, чтобы не указать на возможные ловушки. И хотя Адам всегда готов был задним числом признать ее правоту, Катринка считала, что для прочности их брака ей лучше держаться подальше от его дел. И ей казалось безумием впутывать и его в свои дела.
Пока она пыталась найти деньги, кто-то уже начал вести переговоры о покупке «Кабо». Ничего не поделаешь, подумала Катринка, но за день до того, как они с Адамом должны были вылететь в Европу, она узнала, что по каким-то причинам покупка «Кабо» расстроилась. И вот теперь, когда Катринке предложили продать «Золотой рог», ей показалось, что это улыбка Фортуны.
– Еще вина, миссис Грэхем? – спросил Картер, который, как всегда, летел с ними.
– Да, пожалуйста, Картер, – ответила она. Он наполнил ее бокал и отправился приготовить виски с содовой для Адама. Катринка чувствовала себя очень удобно в черном кожаном брючном костюме от Сен-Лорана, который любила надевать в дорогу. Она сидела, подогнув под себя ноги, на сером кожаном диване и изучала деловые бумаги, связанные с «Кабо», Адам растянулся па соседнем диване; он сбросил туфли, брюки его изготовленного по индивидуальному заказу костюма в тонкую полоску слегка смялись, а бледно-голубая рубашка фирмы «Тернбул и Эшер» вылезла из-под ремня. Он взглянул на Катринку, убрал эскизы в папку и положил ее на стеклянную крышку стоявшего рядом с ним стола. Протянув к ней руку, он попросил:
– Дай-ка мне посмотреть эти бумаги. Она передала их ему.
Он быстро взглянул на них, затем спросил:
– Что просят за «Кабо»?
Она назвала сумму.
– Ты можешь приобрести «Кабо», заплатив, по крайней мере, на пятьсот тысяч долларов меньше, – заметил он рассеянно, делая записи на листке желтой бумаги. – Закончив подсчеты, он взглянул на нее и сказал: – На твоем месте я бы так и сделал.
Катринка выпила глоток вина, посмотрела на листок, который он ей протянул, потом взглянула на Адама. У него все еще сохранился летний загар.
В августе Адам выиграл регату «Фастнет» на яхте длиной в шестьдесят футов, которую он сам помогал конструировать. И хотя Катринка за четыре дня гонок чуть не сошла с ума и не могла ни есть, ни спать, но, встречая его на набережной в Плимуте, почувствовала необыкновенную гордость, что она его жена. Кое-кто считал его жестоким, но только не Катринка. Она знала, что он умен, проницателен, мужествен, решителен и очень привлекателен.
– Я это сделаю, – наконец сказала она.
– Ах ты, моя маленькая, – сказал Адам, подсаживаясь к ней на диван. Он обнял ее и поцеловал. – Такая смышленая леди. – Он всегда считал ее умной, но больше всего тогда, когда она следовала его советам.
Катринке нужен был «Кабо». После того как квартира на Пятой авеню и вилла в Кап-Ферра были готовы, Катринке нужно было какое-то новое занятие, чтобы отвлечься от мыслей о сыне, которого компании «Цейс» так и не удавалось найти, или о ребенке, которого она никак не могла зачать. Ей нужно было какое-то дело, чтобы она могла уйти в него с головой.
– Если что вам и нужно, так это ребенок, – повторяла Нина Грэхем всякий раз, когда она встречалась с Катринкой и Адамом. – Вы с Адамом уже больше пяти лет женаты.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171
– Дорогая, – сказала Эрика, когда они сели пить чай за знакомым кухонным столом, – тебе надо с ним встретиться. – За четырнадцать лет, которые прошли со времени рождения сына Катринки, Циммерман нажил значительное состояние благодаря, как предполагалось, достижениям его клиники, ставшей одним из лучших мировых центров по лечению бесплодия. На самом же деле богатство его было основано на торговле младенцами. – С твоей стороны глупо отказываться. Он мог бы помочь.
Зная о привязанности Эрики к доктору, Катринка старалась скрывать свою ненависть к этому человеку. Но на этот раз она не смогла себя пересилить. Она негодующе затрясла головой.
Эрика нахмурилась, начала было ее убеждать, но потом остановилась. Хотя когда-то она считала неприязнь Катринки к доктору необъяснимой, но с годами она начала понимать, что для этого чувства могли быть основания. Ее подозрения были смутными, но они смущали и угнетали ее. Все еще влюбленная в Циммермана, Эрика полагала, что его авторитет специалиста по лечению бесплодия вполне заслужен. Она печально покачала головой и сказала:
– Мне кажется, что ты совершаешь ошибку, дорогая, большую ошибку.
– Никогда. Я никогда не позволю ему снова дотронуться до меня. – И это было единственное, что могло помешать Катринке иметь ребенка.
Из Мюнхена Катринка отправилась в Кицбюэль, чтобы посовещаться с Хильдой и Бруно насчет ремонта центральной отопительной системы в «Золотом роге» перед началом лыжного сезона. Через два дня после приезда в Кицбюэль она получила от Генриха Аусберга, владельца местного отеля, предложение продать гостиницу; он хотел расширить свое дело и считал «Золотой рог» хорошим вложением капитала.
Еще три месяца назад Катринке не пришло бы в голову продавать «Золотой рог». Но недавно – благодаря контактам с отделом по продаже недвижимости «Сотби» – она узнала, что на продажу будет выставлен «Кабо», отель на Мэдисон-авеню в шестьдесят комнат между Шестьдесят шестой и Шестьдесят седьмой улицами. Заинтересовавшись, она как-то заглянула туда, возвращаясь с ленча из «Ле Сирка». Несмотря на несколько изношенный вид, отель привлек ее изяществом архитектуры. Он был построен в 1922 году и чем-то напоминал ей старинные отели Праги. А увидев его интерьер, она поверила, что сможет превратить «Кабо» в нечто особенное, сделать из него такую же изящную игрушку, как отель «Аннушка» Хэмпеля Блейка в Лондоне.
Начальная цена, которую просили за отель, ее отпугнула. Для здания, нуждавшегося в основательном ремонте, она показалась ей просто астрономической. Но, даже если бы она сочла эту цену умеренной, оставалась проблема, где ей взять необходимые деньги. Конечно, она могла бы попросить их у Адама и он, скорее всего, ответил бы согласием, но ей хотелось осуществить это приобретение самостоятельно. Хотя Адам всегда обсуждал с ней вопросы бизнеса, не сомневаясь в том, что она достаточно сообразительна для того, чтобы не запутаться в лабиринте учитываемых факторов, Катринка обнаружила, что его практически совсем не интересует ее мнение. Многолетние придирки матери сделали Адама нетерпимым к подсказкам. У него неизбежно портилось настроение, если жена выходила за рамки одобрительных восклицаний типа: «Как замечательно!» или: «Ты абсолютно прав, дорогой». Все деловые решения он принимал сам, но порой ей было трудно удержаться от того, чтобы не указать на возможные ловушки. И хотя Адам всегда готов был задним числом признать ее правоту, Катринка считала, что для прочности их брака ей лучше держаться подальше от его дел. И ей казалось безумием впутывать и его в свои дела.
Пока она пыталась найти деньги, кто-то уже начал вести переговоры о покупке «Кабо». Ничего не поделаешь, подумала Катринка, но за день до того, как они с Адамом должны были вылететь в Европу, она узнала, что по каким-то причинам покупка «Кабо» расстроилась. И вот теперь, когда Катринке предложили продать «Золотой рог», ей показалось, что это улыбка Фортуны.
– Еще вина, миссис Грэхем? – спросил Картер, который, как всегда, летел с ними.
– Да, пожалуйста, Картер, – ответила она. Он наполнил ее бокал и отправился приготовить виски с содовой для Адама. Катринка чувствовала себя очень удобно в черном кожаном брючном костюме от Сен-Лорана, который любила надевать в дорогу. Она сидела, подогнув под себя ноги, на сером кожаном диване и изучала деловые бумаги, связанные с «Кабо», Адам растянулся па соседнем диване; он сбросил туфли, брюки его изготовленного по индивидуальному заказу костюма в тонкую полоску слегка смялись, а бледно-голубая рубашка фирмы «Тернбул и Эшер» вылезла из-под ремня. Он взглянул на Катринку, убрал эскизы в папку и положил ее на стеклянную крышку стоявшего рядом с ним стола. Протянув к ней руку, он попросил:
– Дай-ка мне посмотреть эти бумаги. Она передала их ему.
Он быстро взглянул на них, затем спросил:
– Что просят за «Кабо»?
Она назвала сумму.
– Ты можешь приобрести «Кабо», заплатив, по крайней мере, на пятьсот тысяч долларов меньше, – заметил он рассеянно, делая записи на листке желтой бумаги. – Закончив подсчеты, он взглянул на нее и сказал: – На твоем месте я бы так и сделал.
Катринка выпила глоток вина, посмотрела на листок, который он ей протянул, потом взглянула на Адама. У него все еще сохранился летний загар.
В августе Адам выиграл регату «Фастнет» на яхте длиной в шестьдесят футов, которую он сам помогал конструировать. И хотя Катринка за четыре дня гонок чуть не сошла с ума и не могла ни есть, ни спать, но, встречая его на набережной в Плимуте, почувствовала необыкновенную гордость, что она его жена. Кое-кто считал его жестоким, но только не Катринка. Она знала, что он умен, проницателен, мужествен, решителен и очень привлекателен.
– Я это сделаю, – наконец сказала она.
– Ах ты, моя маленькая, – сказал Адам, подсаживаясь к ней на диван. Он обнял ее и поцеловал. – Такая смышленая леди. – Он всегда считал ее умной, но больше всего тогда, когда она следовала его советам.
Катринке нужен был «Кабо». После того как квартира на Пятой авеню и вилла в Кап-Ферра были готовы, Катринке нужно было какое-то новое занятие, чтобы отвлечься от мыслей о сыне, которого компании «Цейс» так и не удавалось найти, или о ребенке, которого она никак не могла зачать. Ей нужно было какое-то дело, чтобы она могла уйти в него с головой.
– Если что вам и нужно, так это ребенок, – повторяла Нина Грэхем всякий раз, когда она встречалась с Катринкой и Адамом. – Вы с Адамом уже больше пяти лет женаты.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171