Его карие глаза были слишком близко посажены, нос казался великоватым для его продолговатого узкого лица, и, хотя зубы у него были прямые, улыбка искривляла его губы, а рот казался асимметричным. Но, несмотря на все эти недостатки, его лицо было притягательным, улыбка чудесной, и в нем была какая-то жизненная сила, какая-то исполненная энергии самоуверенность, что-то, невольно подталкивающее к мыслям о сексе. И все это, решила Катринка, было очень привлекательным.
– А почему японский? – спросила она.
– В один прекрасный день – и совсем скоро – Япония станет мировой экономической державой номер один.
Катринка очень в этом сомневалась.
– Мощнее Соединенных Штатов?
Он улыбнулся своей асимметричной улыбкой и кивнул.
– Да, как ни трудно в это поверить.
– И Германии?
– Гораздо. – Она нахмурилась, а он рассмеялся. – Вы, наверное, думаете, что я не очень-то представляю себе то, о чем говорю, не так ли?
– Вы, безусловно, много размышляли обо всем этом, – вежливо ответила она.
– Да, наверное, больше, чем вы даже думаете, – сказал он, находя и ее, и ее акцент просто обворожительными. Остаток пути он использовал для того, чтобы объяснить ей, на чем основана его уверенность. Хотя ему и не удалось ее убедить, но его познания произвели на Катринку соответствующее впечатление, и ей было приятно, что он быстро перешел от ничего не значащей беседы к чему-то по-настоящему интересному. Он так же, как и она, не любил попусту тратить время.
Когда они прибыли на станцию, он быстро открыл дверцу, выскочил из вагончика и протянул ей руку, чтобы помочь выйти. Катринка оперлась на его руку и успела почувствовать, какая сила скрыта в этой руке. Они быстро подхватили свои лыжи и направились к склону.
Он надел свою шерстяную шапочку, встал на лыжи и наблюдал за тем, как она приводит в порядок свой костюм.
Господи, подумал он, она просто великолепна. Ее плотно облегающий тело лыжный костюм ничего не утаивал, и он восхищался ее длинными ногами, стройными бедрами, высокими круглыми ягодицами, тонкой талией, волнующей линией полной груди. А ее лицо. Кожа гладкая, как лепесток розы, глаза… он никогда еще не видел глаз такого цвета, такой нежной и сияющей голубизны, подобной безупречной бирюзе. Когда она надела темные очки… это было… ну, в общем, как если бы туча закрыла небо. Он усмехнулся про себя. Поэтическое настроение – он давно его не знавал.
Надевая перчатки, она слегка поежилась.
– Холодно? – спросил он, не скрывая удивления, так как солнце светило вовсю и он чувствовал себя вполне комфортно.
– Я почти ничего не надеваю под костюм.
– Это я учту, – сказал он, улыбаясь. Хотя она не до конца уловила смысл его слов, но все же поняла вполне достаточно, чтобы вспыхнуть и разозлиться на себя. Она уже забыла, что может так краснеть.
– Я терпеть не могу, когда что-то стесняет мои движения. Как только я начну кататься, все будет в порядке. До встречи… – сказала она и заскользила так быстро, что он просто растерялся.
– Подождите… – крикнул он. – Черт побери, – пробормотал он, разозлившись на свою несообразительность. Почему он во время этого долгого подъема, вместо того, чтобы обсуждать экономические проблемы, не узнал хотя бы, как ее зовут и где он может ее найти? Обычно он не жаловался на нерасторопность, но тут он не мог и предположить, что она так стремительно умчится. Большинство других девушек подождали бы. Эх, ты, самоуверенный сукин сын, подумал он и помчался в погоню, намереваясь спуститься вслед за ней к подножию горы и там выяснить все, что ему необходимо.
Однако вскоре он понял, что у него нет никаких шансов догнать ее. Он увидел, с какой уверенностью и скоростью она скользила вниз, с каким мастерством исполняла повороты, как точно рассчитанными движениями тела взлетала в воздух. В последний раз он увидел ее, когда она съезжала с гребня горы и, совершив рискованный прыжок через огромный валун, вновь заскользила вниз по склону. К тому времени, когда он добрался до этого гребня и осмотрелся, она уже умчалась по одной из трех расходящихся в разные стороны горных трасс.
Вместо восхищения он испытал досаду, вернее, некий намек на нее, и тем не менее это чувство было достаточно определенным, чтобы он мог обмануться. Он был хорошим лыжником, но она каталась еще лучше, гораздо лучше, и то, что он с подобающей легкостью мог бы принять в тренированном спортсмене-мужчине, чертовски раздражало его в женщине, о которой ему ничего не было известно. К тому же ей явно изменил вкус, когда она уехала, не дав ему возможность узнать ее имя и номер телефона.
Глава 22
«Замок Грюнберг» был именно тем местом, где следовало останавливаться в Кицбюэле. В былые времена он служил горным курортом для какой-то состоятельной, но второстепенной ветви Габсбургов, а после первой мировой войны был продан и переоборудован в отель, в котором поначалу обслуживали именно ту категорию людей, которых принц Габсбургский мог пригласить к себе на уик-энд. Сравнительно недавно список его гостей стал более разнообразным и включал важных государственных деятелей, богатых бизнесменов, а также некоторых кинозвезд, преимущественно европейских.
Расположенный в обширном парке среди могучих сосен, «Замок» был большим белым строением неправильной формы с двускатной крышей и декоративными дымовыми трубами. Не особенно импозантный снаружи, внутри он, однако, являл собою чистейшее воплощение стиля барокко: пышная лепнина на потолках и отделанные позолотой и росписью панели стен, изразцовые печи, роскошные ковры и хрустальные люстры. Столовая была украшена фреской восемнадцатого века, изображающей элегантное общество на пикнике у озера, а изображение снеди в виньетках придавало целостность всей композиции: юная дама предлагала яблоко своему возлюбленному, мальчик дразнил собаку костью, девочка в сбившейся набок шляпке, розовые ленты которой развевались на ветру, убегала с корзинкой вишен, а ее преследовали рассерженные брат и сестра. Эта фреска в сочетании с многочисленными растениями и цветами в горшках создавала у посетителей даже самой глубокой зимой иллюзию обеда на свежем воздухе в прекрасный летний день.
– Эта комната просто очаровательна, – сказала Натали, и в глазах ее светилось предвкушение близящегося сражения. Для этого случая она тщательно продумала свой туалет, надев платье от Ива Сен-Лорана, которое не столько шло ей, сколько демонстрировало ее значимость. Оно было совсем новое и очень дорогое.
– Мы сидим здесь уже пятнадцать минут, – сказала Катринка, которая была в менее дорогом, но модном платье в крестьянском стиле из крепдешина, расшитого шелком цвета слоновой кости, – а никто так и не подошел к нам, чтобы принять заказ.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171
– А почему японский? – спросила она.
– В один прекрасный день – и совсем скоро – Япония станет мировой экономической державой номер один.
Катринка очень в этом сомневалась.
– Мощнее Соединенных Штатов?
Он улыбнулся своей асимметричной улыбкой и кивнул.
– Да, как ни трудно в это поверить.
– И Германии?
– Гораздо. – Она нахмурилась, а он рассмеялся. – Вы, наверное, думаете, что я не очень-то представляю себе то, о чем говорю, не так ли?
– Вы, безусловно, много размышляли обо всем этом, – вежливо ответила она.
– Да, наверное, больше, чем вы даже думаете, – сказал он, находя и ее, и ее акцент просто обворожительными. Остаток пути он использовал для того, чтобы объяснить ей, на чем основана его уверенность. Хотя ему и не удалось ее убедить, но его познания произвели на Катринку соответствующее впечатление, и ей было приятно, что он быстро перешел от ничего не значащей беседы к чему-то по-настоящему интересному. Он так же, как и она, не любил попусту тратить время.
Когда они прибыли на станцию, он быстро открыл дверцу, выскочил из вагончика и протянул ей руку, чтобы помочь выйти. Катринка оперлась на его руку и успела почувствовать, какая сила скрыта в этой руке. Они быстро подхватили свои лыжи и направились к склону.
Он надел свою шерстяную шапочку, встал на лыжи и наблюдал за тем, как она приводит в порядок свой костюм.
Господи, подумал он, она просто великолепна. Ее плотно облегающий тело лыжный костюм ничего не утаивал, и он восхищался ее длинными ногами, стройными бедрами, высокими круглыми ягодицами, тонкой талией, волнующей линией полной груди. А ее лицо. Кожа гладкая, как лепесток розы, глаза… он никогда еще не видел глаз такого цвета, такой нежной и сияющей голубизны, подобной безупречной бирюзе. Когда она надела темные очки… это было… ну, в общем, как если бы туча закрыла небо. Он усмехнулся про себя. Поэтическое настроение – он давно его не знавал.
Надевая перчатки, она слегка поежилась.
– Холодно? – спросил он, не скрывая удивления, так как солнце светило вовсю и он чувствовал себя вполне комфортно.
– Я почти ничего не надеваю под костюм.
– Это я учту, – сказал он, улыбаясь. Хотя она не до конца уловила смысл его слов, но все же поняла вполне достаточно, чтобы вспыхнуть и разозлиться на себя. Она уже забыла, что может так краснеть.
– Я терпеть не могу, когда что-то стесняет мои движения. Как только я начну кататься, все будет в порядке. До встречи… – сказала она и заскользила так быстро, что он просто растерялся.
– Подождите… – крикнул он. – Черт побери, – пробормотал он, разозлившись на свою несообразительность. Почему он во время этого долгого подъема, вместо того, чтобы обсуждать экономические проблемы, не узнал хотя бы, как ее зовут и где он может ее найти? Обычно он не жаловался на нерасторопность, но тут он не мог и предположить, что она так стремительно умчится. Большинство других девушек подождали бы. Эх, ты, самоуверенный сукин сын, подумал он и помчался в погоню, намереваясь спуститься вслед за ней к подножию горы и там выяснить все, что ему необходимо.
Однако вскоре он понял, что у него нет никаких шансов догнать ее. Он увидел, с какой уверенностью и скоростью она скользила вниз, с каким мастерством исполняла повороты, как точно рассчитанными движениями тела взлетала в воздух. В последний раз он увидел ее, когда она съезжала с гребня горы и, совершив рискованный прыжок через огромный валун, вновь заскользила вниз по склону. К тому времени, когда он добрался до этого гребня и осмотрелся, она уже умчалась по одной из трех расходящихся в разные стороны горных трасс.
Вместо восхищения он испытал досаду, вернее, некий намек на нее, и тем не менее это чувство было достаточно определенным, чтобы он мог обмануться. Он был хорошим лыжником, но она каталась еще лучше, гораздо лучше, и то, что он с подобающей легкостью мог бы принять в тренированном спортсмене-мужчине, чертовски раздражало его в женщине, о которой ему ничего не было известно. К тому же ей явно изменил вкус, когда она уехала, не дав ему возможность узнать ее имя и номер телефона.
Глава 22
«Замок Грюнберг» был именно тем местом, где следовало останавливаться в Кицбюэле. В былые времена он служил горным курортом для какой-то состоятельной, но второстепенной ветви Габсбургов, а после первой мировой войны был продан и переоборудован в отель, в котором поначалу обслуживали именно ту категорию людей, которых принц Габсбургский мог пригласить к себе на уик-энд. Сравнительно недавно список его гостей стал более разнообразным и включал важных государственных деятелей, богатых бизнесменов, а также некоторых кинозвезд, преимущественно европейских.
Расположенный в обширном парке среди могучих сосен, «Замок» был большим белым строением неправильной формы с двускатной крышей и декоративными дымовыми трубами. Не особенно импозантный снаружи, внутри он, однако, являл собою чистейшее воплощение стиля барокко: пышная лепнина на потолках и отделанные позолотой и росписью панели стен, изразцовые печи, роскошные ковры и хрустальные люстры. Столовая была украшена фреской восемнадцатого века, изображающей элегантное общество на пикнике у озера, а изображение снеди в виньетках придавало целостность всей композиции: юная дама предлагала яблоко своему возлюбленному, мальчик дразнил собаку костью, девочка в сбившейся набок шляпке, розовые ленты которой развевались на ветру, убегала с корзинкой вишен, а ее преследовали рассерженные брат и сестра. Эта фреска в сочетании с многочисленными растениями и цветами в горшках создавала у посетителей даже самой глубокой зимой иллюзию обеда на свежем воздухе в прекрасный летний день.
– Эта комната просто очаровательна, – сказала Натали, и в глазах ее светилось предвкушение близящегося сражения. Для этого случая она тщательно продумала свой туалет, надев платье от Ива Сен-Лорана, которое не столько шло ей, сколько демонстрировало ее значимость. Оно было совсем новое и очень дорогое.
– Мы сидим здесь уже пятнадцать минут, – сказала Катринка, которая была в менее дорогом, но модном платье в крестьянском стиле из крепдешина, расшитого шелком цвета слоновой кости, – а никто так и не подошел к нам, чтобы принять заказ.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171