И начал снова подниматься.
Как бы плохо ни пришлось Борцу, у него был конь, меч и в нескольких
шагах жезл рэнканской власти. У Ганса же серебра было больше, чем церберу
хватило бы на безбедную старость. Сгибаясь под его весом, он не мог даже
надеяться, что ускользнет. Он мог бросить серебро и бежать или оказаться
схваченным. Выхватив из ножен меч, Борн поспешил вдогонку, надеясь на то,
что вор будет бежать от него. Такое удовольствие будет погонять его часок!
Ганс тоже судорожно искал решение, но ничего путного ему в голову не
приходило. Возможно, ему следовало бы предпринять что-то, чтобы подкупить
одного-двух богов; возможно, днем ему следовало бы обратить внимание на
этот колодец и сейчас не бежать в этом направлении. Он обнаружил это
слишком поздно. Когда провалился внутрь.
Он почувствовал не столько падение, сколько полную дезориентацию - и
удары по всему телу, снова и снова, о стены колодца, сложенные из кирпича,
и свои сумы. Когда локоть Ганса ударился о кирпич, он расстался с
деньгами. Ганс не услышал всплеска, он упал на что-то твердое, оказавшееся
отнюдь не водой. И страдание от боли.
Деревянный верх колодца - площадка и козлы упали внутрь, или их
скинули вандалы или призраки. Они не плавали, эти куски очень старого
сырого дерева, они под углом застряли в колодце. Именно о них Ганс и
ударился, почувствовав боль, заскреб ногтями, уцепился. Его ступни и
голени оказались в воде. Дерево заскрипело. Остатки верха колодца
срикошетили камень, размером с голову, который Борн столкнул вниз. Камень,
размером с кулак, который он кинул следом, ударился о стенку колодца,
отскочив, прокатился по спине Ганса, застрял на мгновение в его поясе и
упал в воду. Эта задержка во времени до всплеска заставили Борна неверно
оценить глубину колодца. А Ганс, вцепившись в дерево, болтался. Вода была
холодная.
В круге тусклого света наверху Ганс увидел голову цербера в шлеме.
Борн, всматривавшийся в глубь колодца, не увидел ничего.
- Если ты еще жив, вор, оставь себе эти мешки! Никто никогда не
найдет тебя и их - и Сэванх, который ты украл! Ты вероломно обманул нас и
бежал с выкупом, и с жезлом власти. Несомненно, меня сурово отчитает Его
Милое Высочество - некогда я возвращусь в Рэнке, меня будет ждать награда!
Ты был глупым орудием, мальчишка, а у меня есть друзья в столице, которые
будут рады, что я навлек стыд и позор на Принца-Котеночка!
Ганс, изнывающий от боли и опасающийся, что дерево вот-вот поддастся,
хранил молчание. Странно, какой холодной может быть вода в сорокафутовом
колодце с кирпичными стенами!
Усмехаясь, Борн вернулся и подобрал Сэванх, который никогда больше не
увидит Его Глупое Высочество. Он засунул его себе за пояс. Воткнул меч в
землю. Начал катить огромный камень, чтобы бросить его - на всякий случай
- в колодец. Его конь заржал. Борн, меч которого был на расстоянии
нескольких футов от него, застыл. Выпрямившись, он увидел приближение двух
человек в шлемах. Оба были с обнаженными мечами. Один был воин. Другой -
ПРИНЦ-ГУБЕРНАТОР!
- Спасибо, что ты позволил нам выслушать твои признания, изменник.
Борн очнулся. Подобрал свой меч. Не трус и не дурак, он обрушился на
более опасного противника. Мгновение доспехи воина сдерживали клинок
Борна. Затем он рухнул. Клинок вышел из тела, и цербер обернулся, как раз
вовремя, чтобы отразить выпад Принца. Никогда не, бывший особенно крепким,
Кадакитис на уроках научился тому, что ему нужно вкладывать все силы в
удары, чтобы противники их замечали. Так он сейчас и поступил, причем так
яростно и свирепо, что его клинок вырвал несколько звеньев из кольчуги
Борна, и вонзил их в его тело. Тот жутко закричал. Ужасно пораженный,
почувствовав _б_о_л_ь_, он решил, что ему лучше будет ретироваться.
Споткнувшись, он побежал. Кадакитис не стал мешать ему.
Подобрав выпавший жезл власти. Принц ударил им себя по одетой в кожу
ноге. Сердце его забилось непроизвольно часто, когда он опустился на
колени у преданного человека, пришедшего вместе с ним. Он ничего не мог
сделать. Падая, несчастный воин раскроил голову об осколок мраморной
статуи. Боги поразили его. Кадакитис взглянув вслед Борну, исчезнувшему в
темноте среди развалин.
Поднявшись, Принц-губернатор задумался. Наконец, подошел к колодцу.
Опустившись на колени, он окликнул темноту:
- Я - Принц Кадакитис. Скипетр у меня. Возможно, мои слова
бесполезны, и я обращаюсь к мертвому или умирающему. Но может быть и нет,
в этом случае ты можешь оставаться здесь и медленно умирать, или быть
вытащенным и умереть под пыткой, или... ты можешь согласиться помочь мне
осуществить один небольшой замысел, который я только что обдумал. Итак,
дело за тобой!
Никаких размышлений не требовалось, чтобы убедить Ганса в том, что он
пойдет на все, означающее освобождение из колодца и встречу следующего дня
рождения. Кто бы мог подумать, что красавчик-Принц придет сюда, и при
оружии! Ганс обдумал услышанное предложение. И ответил. Дерево заскрипело.
- Ты должен обещать только одно, - крикнул Кадакитис. - Хранить
молчание до тех пор, пока тебя не начнут пытать, помучься немного, затем
все расскажи.
- Мучиться?.. Пытать?
- Ну же, ну, ты заслужил это. Тебе предстоит испытать лишь малую
толику тех мук, которые ждут тебя. Нарушишь свое слово, вор - и ты тотчас
же умрешь. Нет, ты будешь умирать долго. Да и никто не поверит тебе, в
любом случае.
Ганс знал, что он влип в это дело по уши, как в переносном, так и в
прямом смысле. Все это было выше его понимания. Вцепившись в трещавшее
старое дерево, которое определенно с каждым мгновением становилось все
более трухлявым, он дал согласие.
- Мне понадобится помощь, - окликнул Принц. - Держись.
Закатив глаза, Ганс скорчил рожу. Он держался. Он ждал. Не смея
подтянуться и залезть на дерево. У него горели плечи. Вода, казалось,
становилась холоднее, и холод поднимался по ногам. Он держался. До
Санктуария было не больше лиги. Он надеялся, что Китти-Кэт поскачет
галопом. Он держался. Хотя солнце и не думало всходить, и положение луны
изменилось всего чуть-чуть, Ганс был уверен, что прошла неделя-другая.
Холодные, темные, полные боли недели. Богатство! Состояние! Каджет ведь
г_о_в_о_р_и_л_ ему, что месть - глупая роскошь, которую не могут позволить
себе бедняки!
Наконец Его Мудрое Высочество вернулся с несколькими воинами ночной
смены и длинной веревкой. Пока грязного, покрытого ссадинами Шедоуспана
вытаскивали из колодца.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70
Как бы плохо ни пришлось Борцу, у него был конь, меч и в нескольких
шагах жезл рэнканской власти. У Ганса же серебра было больше, чем церберу
хватило бы на безбедную старость. Сгибаясь под его весом, он не мог даже
надеяться, что ускользнет. Он мог бросить серебро и бежать или оказаться
схваченным. Выхватив из ножен меч, Борн поспешил вдогонку, надеясь на то,
что вор будет бежать от него. Такое удовольствие будет погонять его часок!
Ганс тоже судорожно искал решение, но ничего путного ему в голову не
приходило. Возможно, ему следовало бы предпринять что-то, чтобы подкупить
одного-двух богов; возможно, днем ему следовало бы обратить внимание на
этот колодец и сейчас не бежать в этом направлении. Он обнаружил это
слишком поздно. Когда провалился внутрь.
Он почувствовал не столько падение, сколько полную дезориентацию - и
удары по всему телу, снова и снова, о стены колодца, сложенные из кирпича,
и свои сумы. Когда локоть Ганса ударился о кирпич, он расстался с
деньгами. Ганс не услышал всплеска, он упал на что-то твердое, оказавшееся
отнюдь не водой. И страдание от боли.
Деревянный верх колодца - площадка и козлы упали внутрь, или их
скинули вандалы или призраки. Они не плавали, эти куски очень старого
сырого дерева, они под углом застряли в колодце. Именно о них Ганс и
ударился, почувствовав боль, заскреб ногтями, уцепился. Его ступни и
голени оказались в воде. Дерево заскрипело. Остатки верха колодца
срикошетили камень, размером с голову, который Борн столкнул вниз. Камень,
размером с кулак, который он кинул следом, ударился о стенку колодца,
отскочив, прокатился по спине Ганса, застрял на мгновение в его поясе и
упал в воду. Эта задержка во времени до всплеска заставили Борна неверно
оценить глубину колодца. А Ганс, вцепившись в дерево, болтался. Вода была
холодная.
В круге тусклого света наверху Ганс увидел голову цербера в шлеме.
Борн, всматривавшийся в глубь колодца, не увидел ничего.
- Если ты еще жив, вор, оставь себе эти мешки! Никто никогда не
найдет тебя и их - и Сэванх, который ты украл! Ты вероломно обманул нас и
бежал с выкупом, и с жезлом власти. Несомненно, меня сурово отчитает Его
Милое Высочество - некогда я возвращусь в Рэнке, меня будет ждать награда!
Ты был глупым орудием, мальчишка, а у меня есть друзья в столице, которые
будут рады, что я навлек стыд и позор на Принца-Котеночка!
Ганс, изнывающий от боли и опасающийся, что дерево вот-вот поддастся,
хранил молчание. Странно, какой холодной может быть вода в сорокафутовом
колодце с кирпичными стенами!
Усмехаясь, Борн вернулся и подобрал Сэванх, который никогда больше не
увидит Его Глупое Высочество. Он засунул его себе за пояс. Воткнул меч в
землю. Начал катить огромный камень, чтобы бросить его - на всякий случай
- в колодец. Его конь заржал. Борн, меч которого был на расстоянии
нескольких футов от него, застыл. Выпрямившись, он увидел приближение двух
человек в шлемах. Оба были с обнаженными мечами. Один был воин. Другой -
ПРИНЦ-ГУБЕРНАТОР!
- Спасибо, что ты позволил нам выслушать твои признания, изменник.
Борн очнулся. Подобрал свой меч. Не трус и не дурак, он обрушился на
более опасного противника. Мгновение доспехи воина сдерживали клинок
Борна. Затем он рухнул. Клинок вышел из тела, и цербер обернулся, как раз
вовремя, чтобы отразить выпад Принца. Никогда не, бывший особенно крепким,
Кадакитис на уроках научился тому, что ему нужно вкладывать все силы в
удары, чтобы противники их замечали. Так он сейчас и поступил, причем так
яростно и свирепо, что его клинок вырвал несколько звеньев из кольчуги
Борна, и вонзил их в его тело. Тот жутко закричал. Ужасно пораженный,
почувствовав _б_о_л_ь_, он решил, что ему лучше будет ретироваться.
Споткнувшись, он побежал. Кадакитис не стал мешать ему.
Подобрав выпавший жезл власти. Принц ударил им себя по одетой в кожу
ноге. Сердце его забилось непроизвольно часто, когда он опустился на
колени у преданного человека, пришедшего вместе с ним. Он ничего не мог
сделать. Падая, несчастный воин раскроил голову об осколок мраморной
статуи. Боги поразили его. Кадакитис взглянув вслед Борну, исчезнувшему в
темноте среди развалин.
Поднявшись, Принц-губернатор задумался. Наконец, подошел к колодцу.
Опустившись на колени, он окликнул темноту:
- Я - Принц Кадакитис. Скипетр у меня. Возможно, мои слова
бесполезны, и я обращаюсь к мертвому или умирающему. Но может быть и нет,
в этом случае ты можешь оставаться здесь и медленно умирать, или быть
вытащенным и умереть под пыткой, или... ты можешь согласиться помочь мне
осуществить один небольшой замысел, который я только что обдумал. Итак,
дело за тобой!
Никаких размышлений не требовалось, чтобы убедить Ганса в том, что он
пойдет на все, означающее освобождение из колодца и встречу следующего дня
рождения. Кто бы мог подумать, что красавчик-Принц придет сюда, и при
оружии! Ганс обдумал услышанное предложение. И ответил. Дерево заскрипело.
- Ты должен обещать только одно, - крикнул Кадакитис. - Хранить
молчание до тех пор, пока тебя не начнут пытать, помучься немного, затем
все расскажи.
- Мучиться?.. Пытать?
- Ну же, ну, ты заслужил это. Тебе предстоит испытать лишь малую
толику тех мук, которые ждут тебя. Нарушишь свое слово, вор - и ты тотчас
же умрешь. Нет, ты будешь умирать долго. Да и никто не поверит тебе, в
любом случае.
Ганс знал, что он влип в это дело по уши, как в переносном, так и в
прямом смысле. Все это было выше его понимания. Вцепившись в трещавшее
старое дерево, которое определенно с каждым мгновением становилось все
более трухлявым, он дал согласие.
- Мне понадобится помощь, - окликнул Принц. - Держись.
Закатив глаза, Ганс скорчил рожу. Он держался. Он ждал. Не смея
подтянуться и залезть на дерево. У него горели плечи. Вода, казалось,
становилась холоднее, и холод поднимался по ногам. Он держался. До
Санктуария было не больше лиги. Он надеялся, что Китти-Кэт поскачет
галопом. Он держался. Хотя солнце и не думало всходить, и положение луны
изменилось всего чуть-чуть, Ганс был уверен, что прошла неделя-другая.
Холодные, темные, полные боли недели. Богатство! Состояние! Каджет ведь
г_о_в_о_р_и_л_ ему, что месть - глупая роскошь, которую не могут позволить
себе бедняки!
Наконец Его Мудрое Высочество вернулся с несколькими воинами ночной
смены и длинной веревкой. Пока грязного, покрытого ссадинами Шедоуспана
вытаскивали из колодца.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70