Десять воинственных гончих
бегут, каждая к своей индивидуальной кормушке, вежливые в своей рабской
преданности хозяину, разевая пасти, в которых виднеются острые серые
клыки.
"Мы должны их кормить порознь, конечно. Чтобы они не поранили друг
друга".
В дальнем конце псарни расположен деревянный разделочный стол,
высотой по пояс, с вырезанными на его поверхности желобами, переходящими
на навесные балки, на которые подвешивают туши. На стене над столом висит
полка с ножами, мясницкими тесаками и пила.
Он кладет тупо уставившегося на все это, онемевшего мужчину на стол и
выбирает тяжелый тесак.
"Извини, Амар. Я должен начать со ступней. Иначе будет страшный
беспорядок".
Существуют философы, которые оспаривают то, что нет такой вещи, как
"зло ради зла", и что когда человек, не считая колдовства (которое,
конечно, освобождает индивидуума от ответственности), совершает злое
деяние, он становится жертвой самого себя, рабом своих последователей и
учеников. Такие философы могли бы набрать вес, изучая Санктуарий.
Санктуарий - это морской порт, и его название восходит к тем
временам, когда он являлся единственной, охраняемой войсками гаванью,
расположенной на главном караванном пути. Но долгая война закончилась,
караваны забросили этот путь, так как открыли более короткий, и статус
Санктуария упал - но не уменьшилось число его жителей, так как каждый
честный гражданин, покинувший его, чтобы начать нормальную жизнь где-то на
стороне, втягивался в борьбу за то, чтобы вести этот нормальный образ
жизни.
В настоящее время Санктуарий все еще соответствует своему названию,
но является пристанищем для тех, кто идет против закона. Большинство из
них, в том числе самые опасные сосредоточены в районе города, известном
под названием Лабиринт, представляющем собой запутанное переплетение улиц
и безымянных переулков, где нет храмов. Однако там есть своя община, хотя
и грубого пошиба, большинство из - которой посещает таверну под названием
"Распутный Единорог", что подтверждается вывеской в форме этого животного,
невероятным образом ублажающего самого себя. А владельцем этого заведения
является мужчина, обычно присматривающий за баром в позднее время,
уродливый парень по имени Культяпка.
Культяпка закончил кормление собак, промыл из шланга помещение и
покинул свое имение, пройдя по длинному тоннелю, который вел из его личных
апартаментов в подвал "Сада Лилий", респектабельного публичного дома,
расположенного в нескольких кварталах от Лабиринта.
Он взобрался наверх из подвала по длинной лестнице, где его
приветствовал огромный евнух с тяжелым палашом, небрежно переброшенным
через плечо.
- Рановато сегодня, Культяпка.
- Иногда мне нравится нагрянуть с проверкой в "Единорог".
- Неожиданная инспекция?
- Что-то в этом роде. Хозяйка дома?
- Спит. Хотите девку?
- Нет. Я по делу.
Евнух наклонил голову.
- А, бизнес.
- Скажи ей, что у меня есть то, о чем она просила, и даже больше,
если она сможет себе это позволить. Когда она освободится. Если меня не
будет в "Единороге", я оставлю сообщение, где мы можем встретиться.
- Я знаю, о чем речь, - сказал евнух певучим голосом.
- Мгновенная девственность, - Культяпка взвесил на ладони брусок,
завернутый в кожу. - Одна щепотка, правильно использованная, превратит
тебя опять в девочку.
У евнуха округлились глаза.
- Усовершенствование, в сравнении со старым методом.
Культяпка рассмеялся вместе с ним.
- Я могу поделиться с тобой щепоткой-другой, если хочешь.
- О... Не на службе, - он прислонил меч к стене и достал квадратный
кусочек пергамента из своего кошелька-пояса. - Однако я смогу приберечь
его на время своего отдыха. Беспалый выделил ему щепотку. Он внимательно
посмотрел на нее, прежде чем завернуть. - Черное... Каронна?
- Самое лучшее.
- У вас его достаточно много. - Он даже не потянулся за своим
оружием.
Свободная рука Культяпки дотронулась до головки эфеса его меча.
- Человек без принципов убил бы вас ради этого.
Беззубый ухмыльнулся.
- С тобой я вдвойне в безопасности.
Евнух кивнул и заботливо спрятал кррф у себя за поясом, затем взял
обратно свой широкий меч.
- В безопасности с кем угодно, но только не с чужаком.
Все в Лабиринте знали о том дорогостоящем заклятии, за которое
заплатил Культяпка, чтобы защитить свою жизнь: если его убьют, то его
убийца никогда не умрет, а будет влачить свое существование вечно в
бессильной агонии:
Гори: как полыхают звезды ясные,
Гори и после, как они погаснут.
Успокоения в пепле не найти.
Изгой, вдали от помощи богов, -
Людей ли, призраков:
Придет конец веков
А ты гори.
Культяпка сам подозревал, что заклинание будет иметь силу только до
тех пор, пока будет жив колдун, породивший его, но это было несущественно.
Мизраит и жестокость проклятия удерживали чужие клинки в ножнах, а яд в
недосягаемости от его пищи.
- Я передам ваше сообщение. Огромное спасибо.
- Знаешь, лучше смешай его с нюхательным табаком. Очень крепкий, -
Культяпка раздвинул бархатные занавески и прошел через фойе, обмениваясь
приветствиями с некоторыми из женщин, которые слонялись там без дела,
одетые в мягкие накидки (покрой и цвет накидок извещали о цене, а в
некоторых случаях, демонстрировала пикантные подробности), и вышел в
сумерки уходящего дня.
Полдень был интересным сочетанием ощущений для мужчины, чей нос был
так же чувствителен, как и велик. Сначала банкет, со всеми ароматными
деликатесами из Тванда, затем хорошее редкое вино с тонким резким
привкусом полуотравы, потом вяжущая острота кррф, богатый кладбищенский
запах Мясницкой, заплесневелая затхлость каменных стен тоннеля, духи и
фимиам в фойе, а теперь знакомая уличная вонь. Пока он шел через ворота
непосредственно в город, он мог точно сказать, что ветер менял свое
направление на западное; земляной запах выгульных двориков для скота
слегка преобладал над запахом разлагающейся мочи в чанах кожевников. Он
даже уловил тонкий огуречный аромат свежеразделанной рыбы, который
пронесся как легкий шепоток над бормочущей толпой; не все большеносые
обладали такой способностью различать запахи. Как всегда, первые минуты он
наслаждался пребыванием среди городских стен, пока вонючие испарения не
притупили даже его нос.
Большинство прилавков на сельском рынке были уже закрыты, но ему
удалось за пару медяков купить свежую дыню, которую он очищал, пока
продвигался к базару, кррф был незаметен у него под рукой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70
бегут, каждая к своей индивидуальной кормушке, вежливые в своей рабской
преданности хозяину, разевая пасти, в которых виднеются острые серые
клыки.
"Мы должны их кормить порознь, конечно. Чтобы они не поранили друг
друга".
В дальнем конце псарни расположен деревянный разделочный стол,
высотой по пояс, с вырезанными на его поверхности желобами, переходящими
на навесные балки, на которые подвешивают туши. На стене над столом висит
полка с ножами, мясницкими тесаками и пила.
Он кладет тупо уставившегося на все это, онемевшего мужчину на стол и
выбирает тяжелый тесак.
"Извини, Амар. Я должен начать со ступней. Иначе будет страшный
беспорядок".
Существуют философы, которые оспаривают то, что нет такой вещи, как
"зло ради зла", и что когда человек, не считая колдовства (которое,
конечно, освобождает индивидуума от ответственности), совершает злое
деяние, он становится жертвой самого себя, рабом своих последователей и
учеников. Такие философы могли бы набрать вес, изучая Санктуарий.
Санктуарий - это морской порт, и его название восходит к тем
временам, когда он являлся единственной, охраняемой войсками гаванью,
расположенной на главном караванном пути. Но долгая война закончилась,
караваны забросили этот путь, так как открыли более короткий, и статус
Санктуария упал - но не уменьшилось число его жителей, так как каждый
честный гражданин, покинувший его, чтобы начать нормальную жизнь где-то на
стороне, втягивался в борьбу за то, чтобы вести этот нормальный образ
жизни.
В настоящее время Санктуарий все еще соответствует своему названию,
но является пристанищем для тех, кто идет против закона. Большинство из
них, в том числе самые опасные сосредоточены в районе города, известном
под названием Лабиринт, представляющем собой запутанное переплетение улиц
и безымянных переулков, где нет храмов. Однако там есть своя община, хотя
и грубого пошиба, большинство из - которой посещает таверну под названием
"Распутный Единорог", что подтверждается вывеской в форме этого животного,
невероятным образом ублажающего самого себя. А владельцем этого заведения
является мужчина, обычно присматривающий за баром в позднее время,
уродливый парень по имени Культяпка.
Культяпка закончил кормление собак, промыл из шланга помещение и
покинул свое имение, пройдя по длинному тоннелю, который вел из его личных
апартаментов в подвал "Сада Лилий", респектабельного публичного дома,
расположенного в нескольких кварталах от Лабиринта.
Он взобрался наверх из подвала по длинной лестнице, где его
приветствовал огромный евнух с тяжелым палашом, небрежно переброшенным
через плечо.
- Рановато сегодня, Культяпка.
- Иногда мне нравится нагрянуть с проверкой в "Единорог".
- Неожиданная инспекция?
- Что-то в этом роде. Хозяйка дома?
- Спит. Хотите девку?
- Нет. Я по делу.
Евнух наклонил голову.
- А, бизнес.
- Скажи ей, что у меня есть то, о чем она просила, и даже больше,
если она сможет себе это позволить. Когда она освободится. Если меня не
будет в "Единороге", я оставлю сообщение, где мы можем встретиться.
- Я знаю, о чем речь, - сказал евнух певучим голосом.
- Мгновенная девственность, - Культяпка взвесил на ладони брусок,
завернутый в кожу. - Одна щепотка, правильно использованная, превратит
тебя опять в девочку.
У евнуха округлились глаза.
- Усовершенствование, в сравнении со старым методом.
Культяпка рассмеялся вместе с ним.
- Я могу поделиться с тобой щепоткой-другой, если хочешь.
- О... Не на службе, - он прислонил меч к стене и достал квадратный
кусочек пергамента из своего кошелька-пояса. - Однако я смогу приберечь
его на время своего отдыха. Беспалый выделил ему щепотку. Он внимательно
посмотрел на нее, прежде чем завернуть. - Черное... Каронна?
- Самое лучшее.
- У вас его достаточно много. - Он даже не потянулся за своим
оружием.
Свободная рука Культяпки дотронулась до головки эфеса его меча.
- Человек без принципов убил бы вас ради этого.
Беззубый ухмыльнулся.
- С тобой я вдвойне в безопасности.
Евнух кивнул и заботливо спрятал кррф у себя за поясом, затем взял
обратно свой широкий меч.
- В безопасности с кем угодно, но только не с чужаком.
Все в Лабиринте знали о том дорогостоящем заклятии, за которое
заплатил Культяпка, чтобы защитить свою жизнь: если его убьют, то его
убийца никогда не умрет, а будет влачить свое существование вечно в
бессильной агонии:
Гори: как полыхают звезды ясные,
Гори и после, как они погаснут.
Успокоения в пепле не найти.
Изгой, вдали от помощи богов, -
Людей ли, призраков:
Придет конец веков
А ты гори.
Культяпка сам подозревал, что заклинание будет иметь силу только до
тех пор, пока будет жив колдун, породивший его, но это было несущественно.
Мизраит и жестокость проклятия удерживали чужие клинки в ножнах, а яд в
недосягаемости от его пищи.
- Я передам ваше сообщение. Огромное спасибо.
- Знаешь, лучше смешай его с нюхательным табаком. Очень крепкий, -
Культяпка раздвинул бархатные занавески и прошел через фойе, обмениваясь
приветствиями с некоторыми из женщин, которые слонялись там без дела,
одетые в мягкие накидки (покрой и цвет накидок извещали о цене, а в
некоторых случаях, демонстрировала пикантные подробности), и вышел в
сумерки уходящего дня.
Полдень был интересным сочетанием ощущений для мужчины, чей нос был
так же чувствителен, как и велик. Сначала банкет, со всеми ароматными
деликатесами из Тванда, затем хорошее редкое вино с тонким резким
привкусом полуотравы, потом вяжущая острота кррф, богатый кладбищенский
запах Мясницкой, заплесневелая затхлость каменных стен тоннеля, духи и
фимиам в фойе, а теперь знакомая уличная вонь. Пока он шел через ворота
непосредственно в город, он мог точно сказать, что ветер менял свое
направление на западное; земляной запах выгульных двориков для скота
слегка преобладал над запахом разлагающейся мочи в чанах кожевников. Он
даже уловил тонкий огуречный аромат свежеразделанной рыбы, который
пронесся как легкий шепоток над бормочущей толпой; не все большеносые
обладали такой способностью различать запахи. Как всегда, первые минуты он
наслаждался пребыванием среди городских стен, пока вонючие испарения не
притупили даже его нос.
Большинство прилавков на сельском рынке были уже закрыты, но ему
удалось за пару медяков купить свежую дыню, которую он очищал, пока
продвигался к базару, кррф был незаметен у него под рукой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70