он был облачен в мантию с капюшоном, которая сливалась с тенью.
Лицо Литанде было чисто выбритым, или безбородым - никто на памяти живущих
не приближался к нему достаточно близко, чтобы с точностью утверждать,
была ли эта безволосость причудой женоподобного мужчины или капризом
природы. Волосы под капюшоном были длинными и роскошными, как у женщины,
но седеющими, чего не допустила бы ни одна женщина в этом городе
проституток.
Пройдя длинными быстрыми шагами вдоль затененной стены, Литанде
шагнул, в открытую дверь, над которой была прибита гвоздем сандалия
Туфира, бога странников - на счастье; однако, его шаги были настолько
бесшумными, а мантия с капюшоном так слилась с тенью, что очевидцы позже
готовы были искренне поклясться в том, что они видели, как Литанде
появился в воздухе благодаря то ли своим колдовским заклинаниям, то ли
плащу-невидимке.
Вокруг очага собралась группа мужчин; они шумно чокались кружками
друг с другом под звуки разухабистой пьяной песни, которую пел, тренькая
на старенькой оловянной лютне - Литанде знал, что она принадлежит хозяину
таверны и что иногда он давал ее взаймы - молодой человек, одетый в
обрывки некогда щегольского, пышного наряда, изодранного и изрезанного во
время превратностей пути. Он лениво развалился, сидя со скрещенными
коленями; и, когда закончилась бравая песня, молодой человек затянул
другую - спокойную любовную историю из другого времени и другой страны.
Литанде знал эту балладу много лет назад, дольше, чем могла вместить в
себя память; и в те дни колдун носил другое имя и мало что знал из
колдовского искусства. Когда песня закончилась, Литанде ступил из
затененного угла, став видимым, и свет очага отразился на голубой звезде,
насмешливо сияющей посередине его высокого лба.
По таверне пробежал легкий шепот, но завсегдатаи не были непривычны к
невидимым появлениям и исчезновениям Литанде. Молодой человек поднял
глаза, удивительно голубые, из-под черных, тщательно завитых над бровями
волос. Он был строен и подвижен, и Литанде отметил меч у него на боку, с
которым, похоже, умело обращались, а также амулет в форме свитой в спираль
змеи, висевший у него на шее. Молодой человек спросил:
- Кто ты, что имеет привычку появляться и исчезать из воздуха?
- Тот, кто ценит твое искусство петь, - Литанде кинул монету мальчику
за буфетной стойкой. - Выпьешь?
- Менестрель никогда не отказывается от подобных приглашений. Пение -
работа всухую.
Однако, когда выпивка была принесена, он спросил.
- А ты что, не выпьешь со мной?
- Ни один человек ни разу не видел, как Литанде ест или пьет, -
пробормотал один из мужчин, собравшихся в кружок вокруг них.
- Но тогда я не считаю это дружеским жестом, - воскликнул молодой
менестрель. - Дружеский напиток, разделенный между товарищами - это одно;
но я не слуга, чтобы петь за плату или выпивку, если это не дружеский
жест!
Литанде пожал плечами, а голубая звезда над его высокими бровями
замерцала, излучая голубой свет. Зрители медленно подались назад, потому
как, когда волшебник, носящий голубую звезду, гневается, рядом стоящим
лучше убраться с его пути. Менестрель отложил в сторону лютню, подальше,
чтобы не мешала, если ему придется вскочить на ноги. Литанде увидел по его
заторможенным и тщательным движениям, что он уже разделил со своими
случайными товарищами доброе количество горячительных напитков. Но рука
менестреля не потянулась к эфесу меча, а вместо этого зажала в кулак
амулет в форме змеи.
- Ты не такой, как все, кого я встречал прежде, - заметил он кротко,
и Литанде, почувствовал легкую нервную пульсацию внутри себя, подсказавшую
колдуну, что он сейчас присутствует при магических заклинаниях,
моментально смекнув, что амулет был из тех, которые не защитят их
владельцев до тех пор, пока их носители первыми не произнесут ряд истин -
обычно три или пять - по отношению к своему обидчику или врагу.
Настороженно, но забавляясь при этом, Литанде произнес:
- Истину говоришь. А также я не такой, как все, кого ты когда-либо
встретишь за всю свою жизнь, да не желаю тебе жить так долго, менестрель.
За гневным ослепительным синим блеском звезды менестрель заметил
насмешливую дружелюбную улыбку на губах колдуна. Он сказал, опустив
амулет:
- И я не желаю тебе зла, а ты не желаешь мне того же, и это верные
истины, так, волшебник? И положим конец всему этому. Но, хотя ты,
возможно, и не такой, как другие, но ты не единственный волшебник,
которого я видел в Санктуарии с голубой звездой во лбу.
Теперь голубая звезда ярким пламенем излучала ярость, но не на
менестреля. Они оба знали об этом. Толпа вокруг них мистическим образом
вдруг обнаружила, что у всех есть где-то дела. Менестрель посмотрел на
опустевшие скамьи.
- Кажется, я должен податься куда-нибудь в другое место, чтобы пением
заработать себе на ужин.
- Я не хотел тебя обижать, когда отказался выпить с тобой, - сказал
Литанде. - Обет колдуна не так легко нарушить, как расстроить лютню. Все
же, может, я могу угостить тебя ужином и выпивкой в достаточном
количестве, не задевая твоего достоинства, а взамен попросить об одной
дружеской услуге?
- Обычай моей страны позволяет это. Каппен Варра благодарит тебя,
чародей.
- Бармен! Самый лучший ужин для моего гостя и вина столько, сколько
он может выпить сегодня вечером!
- За такое щедрое угощение я даже не буду интересоваться услугой,
которую должен оказать, - сказал Каппен Варра и принялся за дымящиеся
блюда, что поставили перед ним. Пока он ел, Литанде вынул из складок своей
мантии небольшую щепотку сладко пахнущих трав, скрутил их в бледно-серый
травяной лист и дотронулся до своего кольца, от искры которого прикурил
самокрутку. Куря, он выпускал сладковатый дым, который поднимался наверх
сизоватыми кольцами.
- Что касается услуги, то она не такая уж и сложная; расскажи мне
все, что ты знаешь об этом другом волшебнике, который носит голубую
звезду. Я не знаю ни одного другого такого в моем Ордене на юге
А_з_е_у_р_ы_, и я клянусь, что ты не мог видеть ни меня, ни мой призрак.
Каппен Варра пососал немного косточку и с привередливым видом вытер
свои пальцы о салфетку, лежащую на подносе с мясом. Затем надкусил имбирь
и только тогда ответил.
- Ни тебя, волшебник, ни твое привидение, ни твоего двойника; у этого
плечи были вдвое мощнее, и у него не было шпаги, зато было два кинжала,
повязанные крест-накрест поверх его бедер.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70
Лицо Литанде было чисто выбритым, или безбородым - никто на памяти живущих
не приближался к нему достаточно близко, чтобы с точностью утверждать,
была ли эта безволосость причудой женоподобного мужчины или капризом
природы. Волосы под капюшоном были длинными и роскошными, как у женщины,
но седеющими, чего не допустила бы ни одна женщина в этом городе
проституток.
Пройдя длинными быстрыми шагами вдоль затененной стены, Литанде
шагнул, в открытую дверь, над которой была прибита гвоздем сандалия
Туфира, бога странников - на счастье; однако, его шаги были настолько
бесшумными, а мантия с капюшоном так слилась с тенью, что очевидцы позже
готовы были искренне поклясться в том, что они видели, как Литанде
появился в воздухе благодаря то ли своим колдовским заклинаниям, то ли
плащу-невидимке.
Вокруг очага собралась группа мужчин; они шумно чокались кружками
друг с другом под звуки разухабистой пьяной песни, которую пел, тренькая
на старенькой оловянной лютне - Литанде знал, что она принадлежит хозяину
таверны и что иногда он давал ее взаймы - молодой человек, одетый в
обрывки некогда щегольского, пышного наряда, изодранного и изрезанного во
время превратностей пути. Он лениво развалился, сидя со скрещенными
коленями; и, когда закончилась бравая песня, молодой человек затянул
другую - спокойную любовную историю из другого времени и другой страны.
Литанде знал эту балладу много лет назад, дольше, чем могла вместить в
себя память; и в те дни колдун носил другое имя и мало что знал из
колдовского искусства. Когда песня закончилась, Литанде ступил из
затененного угла, став видимым, и свет очага отразился на голубой звезде,
насмешливо сияющей посередине его высокого лба.
По таверне пробежал легкий шепот, но завсегдатаи не были непривычны к
невидимым появлениям и исчезновениям Литанде. Молодой человек поднял
глаза, удивительно голубые, из-под черных, тщательно завитых над бровями
волос. Он был строен и подвижен, и Литанде отметил меч у него на боку, с
которым, похоже, умело обращались, а также амулет в форме свитой в спираль
змеи, висевший у него на шее. Молодой человек спросил:
- Кто ты, что имеет привычку появляться и исчезать из воздуха?
- Тот, кто ценит твое искусство петь, - Литанде кинул монету мальчику
за буфетной стойкой. - Выпьешь?
- Менестрель никогда не отказывается от подобных приглашений. Пение -
работа всухую.
Однако, когда выпивка была принесена, он спросил.
- А ты что, не выпьешь со мной?
- Ни один человек ни разу не видел, как Литанде ест или пьет, -
пробормотал один из мужчин, собравшихся в кружок вокруг них.
- Но тогда я не считаю это дружеским жестом, - воскликнул молодой
менестрель. - Дружеский напиток, разделенный между товарищами - это одно;
но я не слуга, чтобы петь за плату или выпивку, если это не дружеский
жест!
Литанде пожал плечами, а голубая звезда над его высокими бровями
замерцала, излучая голубой свет. Зрители медленно подались назад, потому
как, когда волшебник, носящий голубую звезду, гневается, рядом стоящим
лучше убраться с его пути. Менестрель отложил в сторону лютню, подальше,
чтобы не мешала, если ему придется вскочить на ноги. Литанде увидел по его
заторможенным и тщательным движениям, что он уже разделил со своими
случайными товарищами доброе количество горячительных напитков. Но рука
менестреля не потянулась к эфесу меча, а вместо этого зажала в кулак
амулет в форме змеи.
- Ты не такой, как все, кого я встречал прежде, - заметил он кротко,
и Литанде, почувствовал легкую нервную пульсацию внутри себя, подсказавшую
колдуну, что он сейчас присутствует при магических заклинаниях,
моментально смекнув, что амулет был из тех, которые не защитят их
владельцев до тех пор, пока их носители первыми не произнесут ряд истин -
обычно три или пять - по отношению к своему обидчику или врагу.
Настороженно, но забавляясь при этом, Литанде произнес:
- Истину говоришь. А также я не такой, как все, кого ты когда-либо
встретишь за всю свою жизнь, да не желаю тебе жить так долго, менестрель.
За гневным ослепительным синим блеском звезды менестрель заметил
насмешливую дружелюбную улыбку на губах колдуна. Он сказал, опустив
амулет:
- И я не желаю тебе зла, а ты не желаешь мне того же, и это верные
истины, так, волшебник? И положим конец всему этому. Но, хотя ты,
возможно, и не такой, как другие, но ты не единственный волшебник,
которого я видел в Санктуарии с голубой звездой во лбу.
Теперь голубая звезда ярким пламенем излучала ярость, но не на
менестреля. Они оба знали об этом. Толпа вокруг них мистическим образом
вдруг обнаружила, что у всех есть где-то дела. Менестрель посмотрел на
опустевшие скамьи.
- Кажется, я должен податься куда-нибудь в другое место, чтобы пением
заработать себе на ужин.
- Я не хотел тебя обижать, когда отказался выпить с тобой, - сказал
Литанде. - Обет колдуна не так легко нарушить, как расстроить лютню. Все
же, может, я могу угостить тебя ужином и выпивкой в достаточном
количестве, не задевая твоего достоинства, а взамен попросить об одной
дружеской услуге?
- Обычай моей страны позволяет это. Каппен Варра благодарит тебя,
чародей.
- Бармен! Самый лучший ужин для моего гостя и вина столько, сколько
он может выпить сегодня вечером!
- За такое щедрое угощение я даже не буду интересоваться услугой,
которую должен оказать, - сказал Каппен Варра и принялся за дымящиеся
блюда, что поставили перед ним. Пока он ел, Литанде вынул из складок своей
мантии небольшую щепотку сладко пахнущих трав, скрутил их в бледно-серый
травяной лист и дотронулся до своего кольца, от искры которого прикурил
самокрутку. Куря, он выпускал сладковатый дым, который поднимался наверх
сизоватыми кольцами.
- Что касается услуги, то она не такая уж и сложная; расскажи мне
все, что ты знаешь об этом другом волшебнике, который носит голубую
звезду. Я не знаю ни одного другого такого в моем Ордене на юге
А_з_е_у_р_ы_, и я клянусь, что ты не мог видеть ни меня, ни мой призрак.
Каппен Варра пососал немного косточку и с привередливым видом вытер
свои пальцы о салфетку, лежащую на подносе с мясом. Затем надкусил имбирь
и только тогда ответил.
- Ни тебя, волшебник, ни твое привидение, ни твоего двойника; у этого
плечи были вдвое мощнее, и у него не было шпаги, зато было два кинжала,
повязанные крест-накрест поверх его бедер.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70