У него была черная борода, а на
его левой руке отсутствовало три пальца.
- Тысячеглазый Ильс! Раббен Безрукий здесь, в Санктуарии! Где ты
видел его, менестрель?
- Я видел, как он пересекал базар, но он ничего не купил, как я мог
заметить. И я видел его также на Улице Красных Фонарей, разговаривающим с
какой-то женщиной. Какую услугу я должен оказать тебе, чародей?
- Ты уже оказал ее, - Литанде дал серебряную монету хозяину таверны -
так много, что этот мрачный человек потом заявлял, что его накрыл плащ
Шальпа, когда он уходил, - и положил другую монету, золотую на сей раз,
рядом со взятой напрокат лютней.
- Выкупи свою арфу; этот инструмент не идет во благо твоему голосу.
Однако, когда менестрель поднял голову, полный благодарности, колдун
уже незаметно растворился в тени.
Пряча в карман золотую монету, менестрель спросил:
- Откуда он узнал об этом? И как он отсюда вышел?
- Только Шальпа-быстроногий знает, - сказал буфетчик. - Вылетел в
трубу по дымоходу, вот все, что я могу придумать? Такому не нужен темный,
как ночь, плащ Шальпы, так как у него у самого есть такой. Он заплатил за
вашу выпивку, добрый сэр; чего изволите?
И Каппен Варра продолжил нагружаться вином до состояния сильного
опьянения - самое мудрое, что может сделать человек, оказавшийся
впутанным, не сознавая того, в личные дела волшебника.
На улице Литанде остановился поразмыслить. Раббен Безрукий не был
другом; и все же не было причин в том, что его присутствие в Санктуарии
могло быть как-то связано с Литанде или с личной местью. Если бы это было
дело, связанное с Орденом Голубой Звезды, если бы Литанде должен был
оказать Раббену помощь, или если бы Безрукий был прислан созвать всех
членов Ордена, звезда, которую они оба носили, предупредила бы об этом.
И все же проверка не повредит. Быстро шагая, колдун дошел до старых
конюшен позади правительственного дворца. Здесь были тишина и
таинственность, необходимые для магии. Литанде ступил на одну из узких
боковых аллей, поднимая своей плащ колдуна до тех пор, пока совсем не
стало видно света; он стал медленно погружаться все дальше и дальше в
тишину, до тех пор, пока не исчезло все в мире - во вселенной - кроме
голубой звезды, призванной вечно блистать на его челе. Литанде помнил, как
она была начертана на нем, и какой ценой - ценой, которую последователь
Ордена платил за могущество.
Голубой свет сгущался, рассыпаясь в сверкающие разноцветные узоры,
которые пульсировали и мерцали до тех пор, пока Литанде не оказался в
самом эпицентре голубого свечения; а там, в Месте. Которого Нет, на троне,
вырезанном, очевидно, из сапфира, восседал сам Повелитель Звезды.
- Приветствую тебя, брат звезды, рожденный звездой, _ш_и_р_и_ю_.
Эти ласковые обращения могли означать "друг", "товарищ", "брат",
"сестра", "возлюбленный брат", "равный", "пилигрим"; их буквальное
значение сводилось к словам - разделяющий свет звезды.
- Что привело тебя издалека в это Место Пилигримов?
- Необходимость в знании, разделяющий свет звезды. Не посылал ли ты
кого-нибудь в Санктуарий, чтобы меня разыскать?
- Нет, этого не было, _ш_и_р_и_ю_. Все хорошо в Храме Разделяющих
свет Звезды; тебя еще не призывают; час еще не пришел.
Каждый последователь Голубой Звезды знает, это одна из составляющих
цены власти. Когда наступит конец света, когда все Дела человечества и
простых смертных будут завершены, последним, что должно пасть под штурмом
Хаоса, явится Храм Звезды; и тогда в Место, Которого Нет, Повелитель
Звезды призовет всех Пилигримов-последователей из дальних уголков всего
света с тем, чтобы они стали сражаться при помощи своего колдовства против
Хаоса; а до тех пор, пока этот день не наступил, им представлена свобода
для того, чтобы укрепляли свою мощь. Повелитель Звезды повторил, заверяя
его:
- Час еще не наступил. Ты волен идти, куда твоей душе угодно.
Синее свечение исчезло, а Литанде остался стоять, вздрагивая. Итак,
Раббен не был прислан в связи с этим финальным призывом. И все же, конец и
Хаос могут быть для Литанде не за горами, намного раньше назначенного
часа, если Раббен Безрукий решил пойти своим путем.
"Это была беспристрастная проверка силы, предписанная нашими
повелителями. Раббен не должен принести мне злую волю..." Присутствие
Раббена в Санктуарии не должно иметь ничего общего с Литанде. Он может
быть здесь по своим законным делам - если вообще дела Раббена можно
назвать законными; ибо только в последний день из всех
Пилигримы-последователи дали торжественную клятву сражаться на стороне
закона против Хаоса. И Раббен не собирался делать этого раньше, чем
следовало.
Необходимо было соблюдать осторожность, и все же Литанде знал, что
Раббен где-то рядом...
К югу и востоку от правительственного дворца был расположен
маленький, в форме треугольника, парк, пересекавший Дорогу Храмов. В
дневное время посыпанные гравием дорожки и аллеи, обсаженные кустарником,
были предоставлены проповедникам и священнослужителям, которые, к своему
неудовольствию, не могли похвастаться особым рвением горожан к
богопочитанию или пожертвованиям; ближе к вечеру парк становился любимым
местом женщин, поклонявшихся единственной Богине полного кошелька и пустой
матки. И по обеим этим причинам место это иронически называли "Обещание
Рая"; в Санктуарии так же, как и везде, хорошо было известно, что тот, кто
дает обещания, не всегда их выполняет.
Литанде, который обычно не посещал ни женщин, ни монахов, не часто
прогуливался здесь. Парк казался пустынным; вдруг задули зловещие ветры,
оживляя деревца и кусты и придавая им формы странных зверей, совершающих
неестественные акты; потустороннее завывание ветра пронеслось над стенами
и крышами храмов, расположенных на улице. О таком завывании ветра в
Санктуарии говорили, что оно сродни стону Азиуны в постели Вашанки.
Литанде быстро продвигался по парку, сливаясь с темными аллеями. И тут
тишину нарушил женский крик.
Вглядываясь в смутные очертания перед ним, Литанде смог разглядеть
хрупкую фигуру молодой девушки в изодранном и поношенном платье; она была
босая, а ее ухо кровоточило, так как из его мочки была вырвана серьга. Она
боролась с железной хваткой огромного дородного мужчины с черной бородой,
и первое, что бросилось в глаза колдуну, была рука, ухватившая тонкое
запястье девушки и тащившая ее; два пальца на ней отсутствовали, а третий
был обрублен до первой фаланги.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70
его левой руке отсутствовало три пальца.
- Тысячеглазый Ильс! Раббен Безрукий здесь, в Санктуарии! Где ты
видел его, менестрель?
- Я видел, как он пересекал базар, но он ничего не купил, как я мог
заметить. И я видел его также на Улице Красных Фонарей, разговаривающим с
какой-то женщиной. Какую услугу я должен оказать тебе, чародей?
- Ты уже оказал ее, - Литанде дал серебряную монету хозяину таверны -
так много, что этот мрачный человек потом заявлял, что его накрыл плащ
Шальпа, когда он уходил, - и положил другую монету, золотую на сей раз,
рядом со взятой напрокат лютней.
- Выкупи свою арфу; этот инструмент не идет во благо твоему голосу.
Однако, когда менестрель поднял голову, полный благодарности, колдун
уже незаметно растворился в тени.
Пряча в карман золотую монету, менестрель спросил:
- Откуда он узнал об этом? И как он отсюда вышел?
- Только Шальпа-быстроногий знает, - сказал буфетчик. - Вылетел в
трубу по дымоходу, вот все, что я могу придумать? Такому не нужен темный,
как ночь, плащ Шальпы, так как у него у самого есть такой. Он заплатил за
вашу выпивку, добрый сэр; чего изволите?
И Каппен Варра продолжил нагружаться вином до состояния сильного
опьянения - самое мудрое, что может сделать человек, оказавшийся
впутанным, не сознавая того, в личные дела волшебника.
На улице Литанде остановился поразмыслить. Раббен Безрукий не был
другом; и все же не было причин в том, что его присутствие в Санктуарии
могло быть как-то связано с Литанде или с личной местью. Если бы это было
дело, связанное с Орденом Голубой Звезды, если бы Литанде должен был
оказать Раббену помощь, или если бы Безрукий был прислан созвать всех
членов Ордена, звезда, которую они оба носили, предупредила бы об этом.
И все же проверка не повредит. Быстро шагая, колдун дошел до старых
конюшен позади правительственного дворца. Здесь были тишина и
таинственность, необходимые для магии. Литанде ступил на одну из узких
боковых аллей, поднимая своей плащ колдуна до тех пор, пока совсем не
стало видно света; он стал медленно погружаться все дальше и дальше в
тишину, до тех пор, пока не исчезло все в мире - во вселенной - кроме
голубой звезды, призванной вечно блистать на его челе. Литанде помнил, как
она была начертана на нем, и какой ценой - ценой, которую последователь
Ордена платил за могущество.
Голубой свет сгущался, рассыпаясь в сверкающие разноцветные узоры,
которые пульсировали и мерцали до тех пор, пока Литанде не оказался в
самом эпицентре голубого свечения; а там, в Месте. Которого Нет, на троне,
вырезанном, очевидно, из сапфира, восседал сам Повелитель Звезды.
- Приветствую тебя, брат звезды, рожденный звездой, _ш_и_р_и_ю_.
Эти ласковые обращения могли означать "друг", "товарищ", "брат",
"сестра", "возлюбленный брат", "равный", "пилигрим"; их буквальное
значение сводилось к словам - разделяющий свет звезды.
- Что привело тебя издалека в это Место Пилигримов?
- Необходимость в знании, разделяющий свет звезды. Не посылал ли ты
кого-нибудь в Санктуарий, чтобы меня разыскать?
- Нет, этого не было, _ш_и_р_и_ю_. Все хорошо в Храме Разделяющих
свет Звезды; тебя еще не призывают; час еще не пришел.
Каждый последователь Голубой Звезды знает, это одна из составляющих
цены власти. Когда наступит конец света, когда все Дела человечества и
простых смертных будут завершены, последним, что должно пасть под штурмом
Хаоса, явится Храм Звезды; и тогда в Место, Которого Нет, Повелитель
Звезды призовет всех Пилигримов-последователей из дальних уголков всего
света с тем, чтобы они стали сражаться при помощи своего колдовства против
Хаоса; а до тех пор, пока этот день не наступил, им представлена свобода
для того, чтобы укрепляли свою мощь. Повелитель Звезды повторил, заверяя
его:
- Час еще не наступил. Ты волен идти, куда твоей душе угодно.
Синее свечение исчезло, а Литанде остался стоять, вздрагивая. Итак,
Раббен не был прислан в связи с этим финальным призывом. И все же, конец и
Хаос могут быть для Литанде не за горами, намного раньше назначенного
часа, если Раббен Безрукий решил пойти своим путем.
"Это была беспристрастная проверка силы, предписанная нашими
повелителями. Раббен не должен принести мне злую волю..." Присутствие
Раббена в Санктуарии не должно иметь ничего общего с Литанде. Он может
быть здесь по своим законным делам - если вообще дела Раббена можно
назвать законными; ибо только в последний день из всех
Пилигримы-последователи дали торжественную клятву сражаться на стороне
закона против Хаоса. И Раббен не собирался делать этого раньше, чем
следовало.
Необходимо было соблюдать осторожность, и все же Литанде знал, что
Раббен где-то рядом...
К югу и востоку от правительственного дворца был расположен
маленький, в форме треугольника, парк, пересекавший Дорогу Храмов. В
дневное время посыпанные гравием дорожки и аллеи, обсаженные кустарником,
были предоставлены проповедникам и священнослужителям, которые, к своему
неудовольствию, не могли похвастаться особым рвением горожан к
богопочитанию или пожертвованиям; ближе к вечеру парк становился любимым
местом женщин, поклонявшихся единственной Богине полного кошелька и пустой
матки. И по обеим этим причинам место это иронически называли "Обещание
Рая"; в Санктуарии так же, как и везде, хорошо было известно, что тот, кто
дает обещания, не всегда их выполняет.
Литанде, который обычно не посещал ни женщин, ни монахов, не часто
прогуливался здесь. Парк казался пустынным; вдруг задули зловещие ветры,
оживляя деревца и кусты и придавая им формы странных зверей, совершающих
неестественные акты; потустороннее завывание ветра пронеслось над стенами
и крышами храмов, расположенных на улице. О таком завывании ветра в
Санктуарии говорили, что оно сродни стону Азиуны в постели Вашанки.
Литанде быстро продвигался по парку, сливаясь с темными аллеями. И тут
тишину нарушил женский крик.
Вглядываясь в смутные очертания перед ним, Литанде смог разглядеть
хрупкую фигуру молодой девушки в изодранном и поношенном платье; она была
босая, а ее ухо кровоточило, так как из его мочки была вырвана серьга. Она
боролась с железной хваткой огромного дородного мужчины с черной бородой,
и первое, что бросилось в глаза колдуну, была рука, ухватившая тонкое
запястье девушки и тащившая ее; два пальца на ней отсутствовали, а третий
был обрублен до первой фаланги.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70