Сюда из отдаленных мест сходились дороги. И если это все настоящее, тогда здесь, внизу, жил целый огромный мир. Быть может, были тут провинции, или государства, или края; зияющие пустоты стояли, как воздушные пузырьки в гигантских легких.
– Что такое? – Али задохнулась от удивления. – Оно оживает.
– У тебя глаза только еще привыкают. Подожди. Изображение объемное.
Плоское изображение вдруг обрело глубину и четкость. Цветные линии уже не пересекались, каждая показывала свой уровень, опускаясь и поднимаясь среди других.
– Ой, – проговорила Али, – я как будто падаю.
– Знаю. Оно открывается все дальше и дальше. В том-то и хитрость. Наверное, это искусство давным-давно позаимствовали цивилизации Гималаев. И теперь буддисты применяют его для изображения сферы обитания божеств. Если медитировать достаточно долго, создается оптическая иллюзия объема. Здесь перед нами – мандала в своем первоначальном предназначении. Полная карта подземья.
Даже у темного пятна озера был объем. Али видела и его плоскую поверхность, и то, что под ней, – неровные контуры дна. Реки казались подвешенными в пространстве.
– Я не совсем понимаю, как читать эту карту. Ни севера-юга, ни масштаба, – сказал Айк. – Но и здесь есть своя логика. Посмотри на береговую линию озера – и ты увидишь, как мы сюда шли.
Карта сильно отличалась от тех, что рисовала Али. На ее картах – она по-прежнему их рисовала – не было даже магнитного азимута, лишь ломаная линия из прямых отрезков, стремящаяся на запад. А здесь линии более округлые, более подробные. Теперь Али видела, как сильно она обуздала свой страх перед этим местом. Подземный мир не имел конца и больше походил на небо, чем на землю.
Озеро имело продолговатую грушевидную форму. Али тщетно пыталась различить какие-либо особенности рельефа с правой стороны, куда ушел Уокер. Ничего опасного Али не увидела, разве что его маршрут пересекали несколько рек.
– Башня должна обозначать середину карты, нашу крепость, – сказала Али. – А крестиком отмечено это место. Но ведь башня не касается озера – она от него на некотором расстоянии.
– Меня это тоже сбило с толку, – признался Айк. – Но видишь, как сходятся линии здесь, у столба? Мы выглядывали из крепости, и тут такого не видно. Дорога, по которой мы пришли, идет и дальше вдоль озера. И позади крепости тоже только одна дорога. Я думаю, что мы находимся где-то на одной из многих дорог, – он указал туда, где от озера отходила зеленая линия, – вот здесь.
Если Айк не ошибся и если пропорции карты верны, то получается, они не одолели и одной пятой окружности озера.
– Тогда что означает башня? – спросила Али.
– Я об этом думал. Знаешь поговорку: «Все дороги ведут…» – Он дал ей договорить.
– В Рим? Неужели?
– Почему нет?
– Сердце древней преисподней?
– Можешь на минутку встать на верхушку? – спросил Айк. – Я тебя подержу за ноги.
Али забралась на площадку, сначала встав на колени, потом на ноги. Отсюда она увидела все линии, начерченные внизу. И неожиданно испытала ощущение невероятного могущества. Словно на миг слилась с целым миром. Центр был здесь, и он был только один – цель долгого пути. Теперь она поняла, почему Айк в первый раз спустился в таком состоянии.
– Пока стоишь, – попросил Айк, крепко держа ее за лодыжки, – скажи – ты отчетливо видишь карту?
– Отсюда линии видны лучше, – сказала Али.
Ни сзади, ни спереди нее не было ничего, никакой опоры; изображение вдруг стало надвигаться на нее. Огромная паутина линий, казалось, поднимается все выше. И вдруг Али показалось, что она смотрит не вниз, а вверх.
– Господи!
Башня превратилась в яму. Али смотрела на мир из глубины. У нее закружилась голова.
– Сними меня, – взмолилась она, – а то я упаду.
* * *
– Хочу тебе кое-что показать, – сказал Айк ночью.
«Опять?» – подумала Али. Вечернее открытие совершенно ее опустошило. А он казался очень довольным.
– А завтра нельзя? – спросила Али.
Она устала. Прошло несколько часов, а у нее все еще кружилась голова от созерцания карты. И хотелось есть.
– Вообще-то нельзя, – ответил Айк.
Лагерь был разбит у входа с колоннами, рядом с полуразмытым желобом, по которому стекала чистая вода. Голод не давал себя забыть. Второй день исследований всех утомил. Те, кто забирался на верхушку башни, устали больше других. Они лежали на земле, свернувшись калачиком и прижав руки к пустым животам. Пиа обнимала Сперриера, который мучился от мигрени. Трой сидел лицом к озеру, держа пистолет Айка, и клевал носом. Хорошего ждать неоткуда.
Али передумала:
– Веди.
Она взяла его за руку и поднялась. Айк повел ее внутрь, каким-то тайным ходом. Там оказались вырубленные в камне ступени.
– Не спеши, – сказал он. – Береги силы.
Они дошли до башни, возвышающейся над крепостью. Потом им пришлось ползти по какому-то лазу к другой лестнице. Когда они поднялись по последнему пролету, Али увидела наверху яркий свет. Айк пропустил ее вперед.
В комнате, выходящей на озеро, стояло множество масляных ламп. Простые глиняные ковшики, в которые налито масло; с одного конца оно стекало по носику и горело.
– Где ты их нашел? – удивилась Али. – А откуда масло?
В углу стояли три большие глиняные амфоры – такие поднимают с затонувших древних кораблей.
– Они лежали в подвале. Их там пятьдесят или даже больше, – сказал Айк. – Наверное, здесь было что-то вроде маяка. Может, вдоль берега есть и другие – своеобразная система оповещения.
Света одной лампы хватило бы, чтобы рассмотреть кончики своих пальцев, но сотни ламп залили комнату золотым сиянием, и Али представила корабли хейдлов, скользившие по темному озеру двадцать тысяч лет назад.
Она украдкой взглянула на Айка. Он сделал это все для нее. У него от света болели глаза, но он их не прятал – ради Али.
– В крепости оставаться нельзя, – сказал Айк, вытирая слезы. – Я хочу, чтобы ты ушла вместе со мной.
Он старался не щуриться. То, что Али нравилось, ему доставляло боль. Она испытывала искушение погасить несколько светильников, чтобы Айку было не так больно, но решила, что он обидится.
– Выхода нет, – сказала она. – Мы не можем идти дальше.
– Можем. – Айк указал на бескрайнее озеро. – Все не так безнадежно, путь продолжается.
– А как же другие?
– Они тоже могут идти. Но они сдались. Нельзя сдаваться, Али. – Он говорил горячо. – Пойдем со мной.
Это тоже – только для нее, как и свет.
– Прости, – сказала она. – Ты – дело другое. А я – как они. Я устала и хочу остаться здесь.
Айк отвернулся в сторону.
– Ты, конечно, думаешь, что я говорю это из любезности, – добавила Али.
– Нам необязательно умирать, – настаивал Айк. – Что бы ни случилось с ними, нам необязательно здесь умирать.
Он говорил твердо. И говорил «нам».
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145
– Что такое? – Али задохнулась от удивления. – Оно оживает.
– У тебя глаза только еще привыкают. Подожди. Изображение объемное.
Плоское изображение вдруг обрело глубину и четкость. Цветные линии уже не пересекались, каждая показывала свой уровень, опускаясь и поднимаясь среди других.
– Ой, – проговорила Али, – я как будто падаю.
– Знаю. Оно открывается все дальше и дальше. В том-то и хитрость. Наверное, это искусство давным-давно позаимствовали цивилизации Гималаев. И теперь буддисты применяют его для изображения сферы обитания божеств. Если медитировать достаточно долго, создается оптическая иллюзия объема. Здесь перед нами – мандала в своем первоначальном предназначении. Полная карта подземья.
Даже у темного пятна озера был объем. Али видела и его плоскую поверхность, и то, что под ней, – неровные контуры дна. Реки казались подвешенными в пространстве.
– Я не совсем понимаю, как читать эту карту. Ни севера-юга, ни масштаба, – сказал Айк. – Но и здесь есть своя логика. Посмотри на береговую линию озера – и ты увидишь, как мы сюда шли.
Карта сильно отличалась от тех, что рисовала Али. На ее картах – она по-прежнему их рисовала – не было даже магнитного азимута, лишь ломаная линия из прямых отрезков, стремящаяся на запад. А здесь линии более округлые, более подробные. Теперь Али видела, как сильно она обуздала свой страх перед этим местом. Подземный мир не имел конца и больше походил на небо, чем на землю.
Озеро имело продолговатую грушевидную форму. Али тщетно пыталась различить какие-либо особенности рельефа с правой стороны, куда ушел Уокер. Ничего опасного Али не увидела, разве что его маршрут пересекали несколько рек.
– Башня должна обозначать середину карты, нашу крепость, – сказала Али. – А крестиком отмечено это место. Но ведь башня не касается озера – она от него на некотором расстоянии.
– Меня это тоже сбило с толку, – признался Айк. – Но видишь, как сходятся линии здесь, у столба? Мы выглядывали из крепости, и тут такого не видно. Дорога, по которой мы пришли, идет и дальше вдоль озера. И позади крепости тоже только одна дорога. Я думаю, что мы находимся где-то на одной из многих дорог, – он указал туда, где от озера отходила зеленая линия, – вот здесь.
Если Айк не ошибся и если пропорции карты верны, то получается, они не одолели и одной пятой окружности озера.
– Тогда что означает башня? – спросила Али.
– Я об этом думал. Знаешь поговорку: «Все дороги ведут…» – Он дал ей договорить.
– В Рим? Неужели?
– Почему нет?
– Сердце древней преисподней?
– Можешь на минутку встать на верхушку? – спросил Айк. – Я тебя подержу за ноги.
Али забралась на площадку, сначала встав на колени, потом на ноги. Отсюда она увидела все линии, начерченные внизу. И неожиданно испытала ощущение невероятного могущества. Словно на миг слилась с целым миром. Центр был здесь, и он был только один – цель долгого пути. Теперь она поняла, почему Айк в первый раз спустился в таком состоянии.
– Пока стоишь, – попросил Айк, крепко держа ее за лодыжки, – скажи – ты отчетливо видишь карту?
– Отсюда линии видны лучше, – сказала Али.
Ни сзади, ни спереди нее не было ничего, никакой опоры; изображение вдруг стало надвигаться на нее. Огромная паутина линий, казалось, поднимается все выше. И вдруг Али показалось, что она смотрит не вниз, а вверх.
– Господи!
Башня превратилась в яму. Али смотрела на мир из глубины. У нее закружилась голова.
– Сними меня, – взмолилась она, – а то я упаду.
* * *
– Хочу тебе кое-что показать, – сказал Айк ночью.
«Опять?» – подумала Али. Вечернее открытие совершенно ее опустошило. А он казался очень довольным.
– А завтра нельзя? – спросила Али.
Она устала. Прошло несколько часов, а у нее все еще кружилась голова от созерцания карты. И хотелось есть.
– Вообще-то нельзя, – ответил Айк.
Лагерь был разбит у входа с колоннами, рядом с полуразмытым желобом, по которому стекала чистая вода. Голод не давал себя забыть. Второй день исследований всех утомил. Те, кто забирался на верхушку башни, устали больше других. Они лежали на земле, свернувшись калачиком и прижав руки к пустым животам. Пиа обнимала Сперриера, который мучился от мигрени. Трой сидел лицом к озеру, держа пистолет Айка, и клевал носом. Хорошего ждать неоткуда.
Али передумала:
– Веди.
Она взяла его за руку и поднялась. Айк повел ее внутрь, каким-то тайным ходом. Там оказались вырубленные в камне ступени.
– Не спеши, – сказал он. – Береги силы.
Они дошли до башни, возвышающейся над крепостью. Потом им пришлось ползти по какому-то лазу к другой лестнице. Когда они поднялись по последнему пролету, Али увидела наверху яркий свет. Айк пропустил ее вперед.
В комнате, выходящей на озеро, стояло множество масляных ламп. Простые глиняные ковшики, в которые налито масло; с одного конца оно стекало по носику и горело.
– Где ты их нашел? – удивилась Али. – А откуда масло?
В углу стояли три большие глиняные амфоры – такие поднимают с затонувших древних кораблей.
– Они лежали в подвале. Их там пятьдесят или даже больше, – сказал Айк. – Наверное, здесь было что-то вроде маяка. Может, вдоль берега есть и другие – своеобразная система оповещения.
Света одной лампы хватило бы, чтобы рассмотреть кончики своих пальцев, но сотни ламп залили комнату золотым сиянием, и Али представила корабли хейдлов, скользившие по темному озеру двадцать тысяч лет назад.
Она украдкой взглянула на Айка. Он сделал это все для нее. У него от света болели глаза, но он их не прятал – ради Али.
– В крепости оставаться нельзя, – сказал Айк, вытирая слезы. – Я хочу, чтобы ты ушла вместе со мной.
Он старался не щуриться. То, что Али нравилось, ему доставляло боль. Она испытывала искушение погасить несколько светильников, чтобы Айку было не так больно, но решила, что он обидится.
– Выхода нет, – сказала она. – Мы не можем идти дальше.
– Можем. – Айк указал на бескрайнее озеро. – Все не так безнадежно, путь продолжается.
– А как же другие?
– Они тоже могут идти. Но они сдались. Нельзя сдаваться, Али. – Он говорил горячо. – Пойдем со мной.
Это тоже – только для нее, как и свет.
– Прости, – сказала она. – Ты – дело другое. А я – как они. Я устала и хочу остаться здесь.
Айк отвернулся в сторону.
– Ты, конечно, думаешь, что я говорю это из любезности, – добавила Али.
– Нам необязательно умирать, – настаивал Айк. – Что бы ни случилось с ними, нам необязательно здесь умирать.
Он говорил твердо. И говорил «нам».
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145