кажется, он вылит из нее. Клеш, сшитый из серого вельвета, перетянут в талии широким ремнем; Аспанбай нравится себе, такими он видел в кино ковбоев. Он выбирается на свою горку и стоит на вершине, глядя на запад: осталось пять минут... Три... Одна... Вот оно! В голубом небе показалось серебристо- белое острие, оно мчится прямо к нему; Аспанбай прищуривается и напряженно вглядывается: да, эта серебряная иголка тянет за собой белую нить. Подбородок Аспанбая подымается все выше и выше и поворачивается то вправо, то влево; когда мчащаяся серебряная игла, ведя за собой белый хвост, оказывается прямо над его головой, она несколько раз поворачивается вокруг своей оси, образуя белую спираль, и исчезает в бесконечности голубого прозрачного неба; в самый последний момент перед ее исчезновением слышится хлопок, похожий на выстрел. Теперь самолет превратился в ракету, и она исчезла во Вселенной, предполагает Аспанбай. Даже после того как серебряная игла растворилась в небе, Аспанбай долго еще стоит, смотря вверх; спираль — след, оставленный ракетой,—в нескольких местах разрывается, затем ее части начинают расплываться, исчезать и наконец теряются совсем,. «До свидания,— говорит Аспанбай. Эти слова адресованы летчику, одетому в скафандр, находящемуся внутри исчезнувшей иглы.— Счастливого пути!»
Аспанбай медленно направляется к недостроенному дому дяди Али, его догоняют несколько узкоглазых мальчишек, бегущих к реке. Они миновали его молча, но, удалившись на недосягаемое расстояние, стали кричать и дразнить его: «Аспанбай! Эй ты, Аспанбай!» — потом бросились врассыпную, словно испуганные воробьи, опасаясь, что Аспанбай погонится за ними. Странные творения люди, опять думает юноша, что же неприличного в имени «Аспанбай», почему они дразнятся им?
Когда Аспанбай был уже недалеко от дома Али, над аулом протарахтел вертолет; он только что пролетел над горой Тастобе, откуда возвращался Аспанбай, потом над его головой и опустился прямо перед ним так низко, что
своими лопастями поднял столбом уличную пыль, затем снова домчался до предгорий, развернулся; наклонившись набок, повис над окраиной аула и, перепугав, разметав, как осколки бомбы, копошившихся там кур, неожиданно приземлился. Когда винты вертолета перестали вращаться, на землю спрыгнули два человека. Оба они были рослые, в холщовых костюмах, в сапогах с высокими голенищами— прямо с картины. Люди с неба, подумал Аспанбай.
— Эй, парень, подойди сюда! -
— Здравствуйте.
— Здравствуй. Это аул Тоскей, кажется?
— Да.
— Где-то здесь живет Али Есентаев.
— Вот его дом, видите — деревянный, недостроенный. А дядя Али сейчас отдыхает, спит...
— Разбуди. Скажи, друзья прибыли!
Может быть, подумал Аспанбай, Али и сам человек с неба, очень может быть...
Плаксивая дверь всхлипнула; оказалось, Али уже не спал.
— Что это тут тарахтело? Трактор, что ли, приехал?
— Это вертолет к вам прилетел.
— Чего-о-о?
— Вертолет. Говорят, буди Али, мы его друзья. Двое..,
— Ты соображаешь, что говоришь? — И, подумав: «Ну, парень совсем сбрендил!» — выскочил во двор босиком, в одних плавках.
Те, двое, были уже около ворот, начались объятия, приветствия, радостные возгласы.
— Не ожидал? — смеется тот, что помоложе, показывая белые зубы.
Настоящий человек с неба, решил Аспанбай, я же всем говорю, что наш дядя Али необычный, и друзья у него необычные.
— Откуда вы взялись? Прямо как из-под земли! Или с неба свалились?
— С неба свалились!
— Вот чудеса,— удивлялся Али,— и пешком гости ходят, и на телеге приезжают, даже кое-кто на «Волге» может прикатить, но на вертолете сюда гость никогда не залетал! Чудеса, да и только! Прямо как в анекдоте...
— Мы приехали за вами, одевайтесь! /
— Это никуда не убежит. Раз вы оказались у порога дома моей матери, то должны перешагнуть его!
Соседи, перепуганные, уже повыскакивали из своих домов; раскрыв от растерянности рот, во все глаза глядела со своего крыльца старуха Улмес, мать Али.
— Вот это моя мама, вы должны вкусить пищу с ее дастархана.
— Неудобно как-то получилось, весь аул всполошили,—сказал Омар,— мы решили проведать животноводов и вас хотим взять с собой.
— Молодцы, что приехали! А ты, Мамыржан, чего молчишь как в рот воды набрал?
— Ты же знаешь, стоит мне рот открыть, так тут же что-нибудь не то ляпну!
— Не изменился, Мамыржан, все такой же! Аспанбай!
— Да, дядя.
— В магазин, галопом!
С тех пор как Кокиша уволили с работы, он никуда не выходит из дома; закроет ставни и лежит так целый день в темноте, а когда сядет солнце, устраивается во дворе на лавке; после омовения и молитвы, охая и ахая, громоздится рядом с сыном и старик Уренгей, они вдвоем застывают на месте. У Кокиша на ногах чесотка, только зуд заставит его шевельнуться; иногда он пяткой одной ноги начинает тереть другую; часто растирает до крови; и пока не зачешется снова, сидит неподвижно, как камень.
Руководители совхоза на его место временно поставили Гали, а ему предложили занять бывшую должность Гали — кладовщика, мол, поработай, пока не снимем выговор, но Кокиш оскорбился: нашли дурака работать под началом Гали! Пока живы потомки Байырлы, никогда не допущу такого позора, подожду, байырлы работают и в районе, и в области, посмотрим, кто кого!
Когда-то Гали был председателем колхоза в соседнем районе, но там кое-кого привлекли к суду, связь Гали с этими людьми была выявлена, и он чуть-чуть не оказался на скамье подсудимых; Гали вернулся в родной аул благодаря богу-спасителю. Надо раскрыть черепа и проверить мозги начальства, думал Кокиш, которое такому человеку, как Гали, поручает ответственный пост. Есть, есть основания для хорошего заявления, есть и факты, их много, теперь необходима рука, способная разворошить огонь, но попробуй найди ее, мало осталось дураков, которые возьмутся за это. Кокиш перебрал в уме всех байырлы, ища, кто бы мог «легко поднять коня», он о каждом вспоминал подробности, однако мысли разбегались, никого не мог отыскать в памяти для борьбы с Гали. Тут Кокиш вспомнил про Аспанбая: может, он? Вроде все данные подходят, но есть свое «но» — Аспанбай близок с печником Иваном. Иван запретит, Аспанбай писать не будет. А Иван — русский, они — народ прямой, наверное и Аспанбая научил рубить сплеча.
— Отец,— спросил Кокиш у Уренгея,— а где сейчас этот Аспанбай? Что-то его давно не видно.
— Да здесь где-то, говорят, помогает строить дом этому Али, есентаевскому бродяге,— ответил старик.
— О-о! Отца его... Что же он вытворяет, зачем пятнает честь нашего рода? Если даже байырлы станут подыхать с голоду, они не должны идти на поклон к есентаям. Найду его и приволоку как паршивую собаку!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137
Аспанбай медленно направляется к недостроенному дому дяди Али, его догоняют несколько узкоглазых мальчишек, бегущих к реке. Они миновали его молча, но, удалившись на недосягаемое расстояние, стали кричать и дразнить его: «Аспанбай! Эй ты, Аспанбай!» — потом бросились врассыпную, словно испуганные воробьи, опасаясь, что Аспанбай погонится за ними. Странные творения люди, опять думает юноша, что же неприличного в имени «Аспанбай», почему они дразнятся им?
Когда Аспанбай был уже недалеко от дома Али, над аулом протарахтел вертолет; он только что пролетел над горой Тастобе, откуда возвращался Аспанбай, потом над его головой и опустился прямо перед ним так низко, что
своими лопастями поднял столбом уличную пыль, затем снова домчался до предгорий, развернулся; наклонившись набок, повис над окраиной аула и, перепугав, разметав, как осколки бомбы, копошившихся там кур, неожиданно приземлился. Когда винты вертолета перестали вращаться, на землю спрыгнули два человека. Оба они были рослые, в холщовых костюмах, в сапогах с высокими голенищами— прямо с картины. Люди с неба, подумал Аспанбай.
— Эй, парень, подойди сюда! -
— Здравствуйте.
— Здравствуй. Это аул Тоскей, кажется?
— Да.
— Где-то здесь живет Али Есентаев.
— Вот его дом, видите — деревянный, недостроенный. А дядя Али сейчас отдыхает, спит...
— Разбуди. Скажи, друзья прибыли!
Может быть, подумал Аспанбай, Али и сам человек с неба, очень может быть...
Плаксивая дверь всхлипнула; оказалось, Али уже не спал.
— Что это тут тарахтело? Трактор, что ли, приехал?
— Это вертолет к вам прилетел.
— Чего-о-о?
— Вертолет. Говорят, буди Али, мы его друзья. Двое..,
— Ты соображаешь, что говоришь? — И, подумав: «Ну, парень совсем сбрендил!» — выскочил во двор босиком, в одних плавках.
Те, двое, были уже около ворот, начались объятия, приветствия, радостные возгласы.
— Не ожидал? — смеется тот, что помоложе, показывая белые зубы.
Настоящий человек с неба, решил Аспанбай, я же всем говорю, что наш дядя Али необычный, и друзья у него необычные.
— Откуда вы взялись? Прямо как из-под земли! Или с неба свалились?
— С неба свалились!
— Вот чудеса,— удивлялся Али,— и пешком гости ходят, и на телеге приезжают, даже кое-кто на «Волге» может прикатить, но на вертолете сюда гость никогда не залетал! Чудеса, да и только! Прямо как в анекдоте...
— Мы приехали за вами, одевайтесь! /
— Это никуда не убежит. Раз вы оказались у порога дома моей матери, то должны перешагнуть его!
Соседи, перепуганные, уже повыскакивали из своих домов; раскрыв от растерянности рот, во все глаза глядела со своего крыльца старуха Улмес, мать Али.
— Вот это моя мама, вы должны вкусить пищу с ее дастархана.
— Неудобно как-то получилось, весь аул всполошили,—сказал Омар,— мы решили проведать животноводов и вас хотим взять с собой.
— Молодцы, что приехали! А ты, Мамыржан, чего молчишь как в рот воды набрал?
— Ты же знаешь, стоит мне рот открыть, так тут же что-нибудь не то ляпну!
— Не изменился, Мамыржан, все такой же! Аспанбай!
— Да, дядя.
— В магазин, галопом!
С тех пор как Кокиша уволили с работы, он никуда не выходит из дома; закроет ставни и лежит так целый день в темноте, а когда сядет солнце, устраивается во дворе на лавке; после омовения и молитвы, охая и ахая, громоздится рядом с сыном и старик Уренгей, они вдвоем застывают на месте. У Кокиша на ногах чесотка, только зуд заставит его шевельнуться; иногда он пяткой одной ноги начинает тереть другую; часто растирает до крови; и пока не зачешется снова, сидит неподвижно, как камень.
Руководители совхоза на его место временно поставили Гали, а ему предложили занять бывшую должность Гали — кладовщика, мол, поработай, пока не снимем выговор, но Кокиш оскорбился: нашли дурака работать под началом Гали! Пока живы потомки Байырлы, никогда не допущу такого позора, подожду, байырлы работают и в районе, и в области, посмотрим, кто кого!
Когда-то Гали был председателем колхоза в соседнем районе, но там кое-кого привлекли к суду, связь Гали с этими людьми была выявлена, и он чуть-чуть не оказался на скамье подсудимых; Гали вернулся в родной аул благодаря богу-спасителю. Надо раскрыть черепа и проверить мозги начальства, думал Кокиш, которое такому человеку, как Гали, поручает ответственный пост. Есть, есть основания для хорошего заявления, есть и факты, их много, теперь необходима рука, способная разворошить огонь, но попробуй найди ее, мало осталось дураков, которые возьмутся за это. Кокиш перебрал в уме всех байырлы, ища, кто бы мог «легко поднять коня», он о каждом вспоминал подробности, однако мысли разбегались, никого не мог отыскать в памяти для борьбы с Гали. Тут Кокиш вспомнил про Аспанбая: может, он? Вроде все данные подходят, но есть свое «но» — Аспанбай близок с печником Иваном. Иван запретит, Аспанбай писать не будет. А Иван — русский, они — народ прямой, наверное и Аспанбая научил рубить сплеча.
— Отец,— спросил Кокиш у Уренгея,— а где сейчас этот Аспанбай? Что-то его давно не видно.
— Да здесь где-то, говорят, помогает строить дом этому Али, есентаевскому бродяге,— ответил старик.
— О-о! Отца его... Что же он вытворяет, зачем пятнает честь нашего рода? Если даже байырлы станут подыхать с голоду, они не должны идти на поклон к есентаям. Найду его и приволоку как паршивую собаку!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137