То, что крылья были железными, он хорошо разглядел. Чудовище-кузнечик тяжело, всем своим туловищем, дышал. Омар хотел закричать, открыл рот, но голос пропал. Кузнечик посмотрел на него своими синими стеклянными глазами, вспорхнул и с шумом улетел. Взлетел высоко и быстро растаял в глубинах черного неба. Омар рассказал об этом матери — она не поверила, рассказал друзьям-мальчишкам — стали дразнить. До сих пор это для него неразгаданная загадка. Рассказывать про кузнечика уже стыдится, но что видел — это точно.
Обкусанная луна спряталась за чердак соседнего дома, появились россыпи мелких звезд. Он вспомнил Костю. Встретимся ли еще или не суждено? Место Кости заняла Улмекен. Смотрит печально. — Забыл меня! — Но разве ты не сама меня оттолкнула? — Я очень люблю тебя, поэтому, поэтому...— Что поэтому?—Я не хотела встать на твоем пути...— Душа моя, моя единственная! Я приехал за тобой! — Ой, Омар, много спишь! — А? Что ты говоришь?
— Говорю, спишь много.— У изголовья стоит Толбасы, одет в красно-зеленое.
Попив чаю, он проводил Омара до санатория.
— Ты можешь жить у нас, а сюда будешь приходить на процедуры. Хочешь, с ихним начальством договорюсь?
— Пока не надо. Там видно будет.
Омар начал трусить. А что, если он встретит не одну Улмекен, а с ее больным мужем? С Досымом? Но ведь тот ничего не знает... Кажется, не знает... С Толбасы он обошел почти всю территорию курорта, но Улмекен им не встретилась.
— Ты что все время озираешься? — удивился Толбасы.
«Смотри какой наблюдательный!»
— Да так... Интересно все же, незнакомые места...
— Да, кстати, об интересном. Я тебе сейчас покажу замечательное место.
Они спустились к речке Келес. Вода в ней мутная, течение быстрое, не течет, а кипит. Толбасы привел Омара под кручу, там, бурля и хрипя, бился водоворот. Он с жадностью поглощал, втягивая в себя, воды реки.
Толбасы рассказал:
— Вода уходит здесь в землю и объявляется на хлопковых полях, километрах в пяти отсюда. Смотри, как тянет! Здесь уже несколько человек утонуло. Я настоял на том, чтобы закрыли решеткой, а хулиганы, будь они неладны, каким-то образом ухитрились ее разбить. Видишь, только ободок остался. Что с ними, с собаками, поделаешь? Когда-нибудь сами здесь потонут. Но ведь не будешь же ждать их конца, придется ставить новую.
Место действительно было страшное. Да... Если в этот водоворот попадет ребенок, тело его появится только километрах в пяти отсюда. Пять километров!
Толбасы остался на берегу, а Омар полез в речку купаться. Вода хоть и мутная, но приятная, солнце еще не успело согреть ее, она бодрит и освежает тело. Интересно, а с какого расстояния этот водоворот начинает затягивать? Надо проверить. Омар поплыл к решетке. Толбасы закричал душераздирающим голосом, от страха заругался:
— Эй, вернись! Вернись, говорю! Ты что, смерть ищешь, отца твоего...
Смотри-ка, уже так сроднился со мной, что даже голос повышает. Наивная, чистая душа, заключил Омар. Он стал вылезать на берег и тут чуть опять не бросился в реку: прямо на него шли Улмекен и Досым. «Все. Позор. Я пропал!»
Улмекен тоже увидела его. Лицо ее просияло, глаза заблестели, она сделала невольное движение, чтобы броситься к нему, но, смутившись, остановилась. И не просто остановилась, а застыла на месте. Досым ничего не заметил, но узнал Омара и подошел к нему раньше жены:
— О-о! Омар Балапанович! Какими судьбами?
Омар, одеваясь, сказал:
— Да вот... приехал... А вы, оказывается, тоже здесь.
— Да мы уж дней десять как приехали. А вы?
— Сегодня ночью.
— Лечиться?
— Нет, вот к братишке в гости приехал.
Пока они перебрасывались этими фразами, к ним осторожно, словно кошка, подстерегающая птицу, подошла Улмекен. Подошла и застенчивым ребенком, прячущимся за спину-отца, стала смотреть из-за Досыма на Омара радостно и удивленно. Но уже не было той Улмекен, свежей, как весенний цветок, женщины, она скорее походила на вяленую рыбину, как-то усохла и почернела. Халат в синюю полоску был ей широк, в талии собран на резинку. Ноги похудели, потерялась округлость икр.
— Уля, и вы здесь! — воскликнул, не зная, что сказать, Омар.
Улмекен не ответила, еще глубже спряталась за спину мужа. «Светик мой, во что ты превратилась!»
Про Досыма нельзя было подумать, что он перенес болезнь, если не считать белой как лунь головы. Тело его было плотным, упитанное лицо лоснилось. Но в глазах все же был заметен какой-то страх. Он смотрел с опаской, подозрительно. Толбасы не удивился, что нежданно- негаданно превратился в братишку. Когда Омар его представил чете Досымовых, он вежливо сказал:
— Я видел вас...
Разговор не клеился, и Омар, ища тему, сказал:
— Тут, под этим обрывом, водоворот любопытный, мне Толбасы его показал...
— А, да... Мы тоже видели.
Наверно, пригласят в палату, предложат чаю. А там представится возможность перекинуться словечком, подумал Омар. Но так не случилось. Досым, как бы почувствовав что-то неладное и поглядев на жену, спросил:
— Когда возвращаетесь домой, Омар Балапанович?
— Не знаю еще... Может, завтра, может, послезавтра.
Омар сказал это, не спуская глаз с Улмекен, словно
моля: нам поговорить надо. Молодая женщина тоже глядела ему прямо в глаза и чуть заметно кивнула.
— Всего доброго, Омар Балапанович, будьте здоровы. На родину вернетесь раньше нас — передавайте привет.— Досым протянул ему руку и вздрогнул. В глазах его, как свет зажженной в дождливую погоду спички, блеснула искорка и тут же погасла.
«Да, бедняга и вправду болен!»
Когда они удалились, Омар обнял Толбасы за талию правой рукой, поднял его, как маленького ребенка, крутанул вокруг себя и поставил на ноги.
— Ты понял, почему стал моим братом?
— Понял! — сказал, не удивившись, Толбасы.— Ты приехал ради этой женщины!
— Смышленый малый! Сколько лет тебе?
— Двадцать два. Зачем это вам?
— Почему не в институте?
— Ну да! —Толбасы сплюнул через крупные, как лопата, зубы.— Разве бабушка меня отпустит! Она день и ночь говорит и мечтает о правнуке! Как будто мало у нас ребятни во дворе!
Неожиданно у Омара поднялось настроение. Захотелось петь, прыгать. Захотелось подбросить Толбасы высоко в небо и поймать, подставив руки.
— Ну, друг! — воскликнул он весело.— Куда мы теперь пойдем?
— Ну, если ты ничего не можешь предложить, могу предложить я!
— Ладно, веди на свое усмотрение!
— Сначала пойдем ко мне на работу, а там посмотрим.
Омар подождал его у входа. Толбасы вышел и сказал:
— Во Дворце культуры сейчас идет районный актив. Пойдем туда, убедимся, что все в полном порядке, а потом попьем чаю или еще чего-нибудь покрепче.
Они пришли во Дворец культуры. Омар поиграл на бильярде.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137
Обкусанная луна спряталась за чердак соседнего дома, появились россыпи мелких звезд. Он вспомнил Костю. Встретимся ли еще или не суждено? Место Кости заняла Улмекен. Смотрит печально. — Забыл меня! — Но разве ты не сама меня оттолкнула? — Я очень люблю тебя, поэтому, поэтому...— Что поэтому?—Я не хотела встать на твоем пути...— Душа моя, моя единственная! Я приехал за тобой! — Ой, Омар, много спишь! — А? Что ты говоришь?
— Говорю, спишь много.— У изголовья стоит Толбасы, одет в красно-зеленое.
Попив чаю, он проводил Омара до санатория.
— Ты можешь жить у нас, а сюда будешь приходить на процедуры. Хочешь, с ихним начальством договорюсь?
— Пока не надо. Там видно будет.
Омар начал трусить. А что, если он встретит не одну Улмекен, а с ее больным мужем? С Досымом? Но ведь тот ничего не знает... Кажется, не знает... С Толбасы он обошел почти всю территорию курорта, но Улмекен им не встретилась.
— Ты что все время озираешься? — удивился Толбасы.
«Смотри какой наблюдательный!»
— Да так... Интересно все же, незнакомые места...
— Да, кстати, об интересном. Я тебе сейчас покажу замечательное место.
Они спустились к речке Келес. Вода в ней мутная, течение быстрое, не течет, а кипит. Толбасы привел Омара под кручу, там, бурля и хрипя, бился водоворот. Он с жадностью поглощал, втягивая в себя, воды реки.
Толбасы рассказал:
— Вода уходит здесь в землю и объявляется на хлопковых полях, километрах в пяти отсюда. Смотри, как тянет! Здесь уже несколько человек утонуло. Я настоял на том, чтобы закрыли решеткой, а хулиганы, будь они неладны, каким-то образом ухитрились ее разбить. Видишь, только ободок остался. Что с ними, с собаками, поделаешь? Когда-нибудь сами здесь потонут. Но ведь не будешь же ждать их конца, придется ставить новую.
Место действительно было страшное. Да... Если в этот водоворот попадет ребенок, тело его появится только километрах в пяти отсюда. Пять километров!
Толбасы остался на берегу, а Омар полез в речку купаться. Вода хоть и мутная, но приятная, солнце еще не успело согреть ее, она бодрит и освежает тело. Интересно, а с какого расстояния этот водоворот начинает затягивать? Надо проверить. Омар поплыл к решетке. Толбасы закричал душераздирающим голосом, от страха заругался:
— Эй, вернись! Вернись, говорю! Ты что, смерть ищешь, отца твоего...
Смотри-ка, уже так сроднился со мной, что даже голос повышает. Наивная, чистая душа, заключил Омар. Он стал вылезать на берег и тут чуть опять не бросился в реку: прямо на него шли Улмекен и Досым. «Все. Позор. Я пропал!»
Улмекен тоже увидела его. Лицо ее просияло, глаза заблестели, она сделала невольное движение, чтобы броситься к нему, но, смутившись, остановилась. И не просто остановилась, а застыла на месте. Досым ничего не заметил, но узнал Омара и подошел к нему раньше жены:
— О-о! Омар Балапанович! Какими судьбами?
Омар, одеваясь, сказал:
— Да вот... приехал... А вы, оказывается, тоже здесь.
— Да мы уж дней десять как приехали. А вы?
— Сегодня ночью.
— Лечиться?
— Нет, вот к братишке в гости приехал.
Пока они перебрасывались этими фразами, к ним осторожно, словно кошка, подстерегающая птицу, подошла Улмекен. Подошла и застенчивым ребенком, прячущимся за спину-отца, стала смотреть из-за Досыма на Омара радостно и удивленно. Но уже не было той Улмекен, свежей, как весенний цветок, женщины, она скорее походила на вяленую рыбину, как-то усохла и почернела. Халат в синюю полоску был ей широк, в талии собран на резинку. Ноги похудели, потерялась округлость икр.
— Уля, и вы здесь! — воскликнул, не зная, что сказать, Омар.
Улмекен не ответила, еще глубже спряталась за спину мужа. «Светик мой, во что ты превратилась!»
Про Досыма нельзя было подумать, что он перенес болезнь, если не считать белой как лунь головы. Тело его было плотным, упитанное лицо лоснилось. Но в глазах все же был заметен какой-то страх. Он смотрел с опаской, подозрительно. Толбасы не удивился, что нежданно- негаданно превратился в братишку. Когда Омар его представил чете Досымовых, он вежливо сказал:
— Я видел вас...
Разговор не клеился, и Омар, ища тему, сказал:
— Тут, под этим обрывом, водоворот любопытный, мне Толбасы его показал...
— А, да... Мы тоже видели.
Наверно, пригласят в палату, предложат чаю. А там представится возможность перекинуться словечком, подумал Омар. Но так не случилось. Досым, как бы почувствовав что-то неладное и поглядев на жену, спросил:
— Когда возвращаетесь домой, Омар Балапанович?
— Не знаю еще... Может, завтра, может, послезавтра.
Омар сказал это, не спуская глаз с Улмекен, словно
моля: нам поговорить надо. Молодая женщина тоже глядела ему прямо в глаза и чуть заметно кивнула.
— Всего доброго, Омар Балапанович, будьте здоровы. На родину вернетесь раньше нас — передавайте привет.— Досым протянул ему руку и вздрогнул. В глазах его, как свет зажженной в дождливую погоду спички, блеснула искорка и тут же погасла.
«Да, бедняга и вправду болен!»
Когда они удалились, Омар обнял Толбасы за талию правой рукой, поднял его, как маленького ребенка, крутанул вокруг себя и поставил на ноги.
— Ты понял, почему стал моим братом?
— Понял! — сказал, не удивившись, Толбасы.— Ты приехал ради этой женщины!
— Смышленый малый! Сколько лет тебе?
— Двадцать два. Зачем это вам?
— Почему не в институте?
— Ну да! —Толбасы сплюнул через крупные, как лопата, зубы.— Разве бабушка меня отпустит! Она день и ночь говорит и мечтает о правнуке! Как будто мало у нас ребятни во дворе!
Неожиданно у Омара поднялось настроение. Захотелось петь, прыгать. Захотелось подбросить Толбасы высоко в небо и поймать, подставив руки.
— Ну, друг! — воскликнул он весело.— Куда мы теперь пойдем?
— Ну, если ты ничего не можешь предложить, могу предложить я!
— Ладно, веди на свое усмотрение!
— Сначала пойдем ко мне на работу, а там посмотрим.
Омар подождал его у входа. Толбасы вышел и сказал:
— Во Дворце культуры сейчас идет районный актив. Пойдем туда, убедимся, что все в полном порядке, а потом попьем чаю или еще чего-нибудь покрепче.
Они пришли во Дворец культуры. Омар поиграл на бильярде.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137