Мэри подошла к кушетке и легла. Доктор Стилтон достал
впрыскиватель.
- Попробуем начать с того места, где мы остановились в прошлый раз,
миссис Нивенс.
- Стойте, - сказал я. - У вас есть записи предыдущих сеансов?
- Разумеется.
- Давайте сначала прокрутим их. Я хочу знать, что вы уже успели.
Он несколько секунд думал, потом сказал:
- Хорошо. Миссис Нивенс, может быть, вы подождете в моем кабинете? Я
позову вас позже.
Возможно, во мне еще бродил дух противоречия: после победы над
Стариком я здорово завелся.
- Давайте все-таки узнаем, хочет ли она уходить, - сказал я.
Стилтон удивленно вскинул брови.
- Вы просто не понимаете, о чем говорите. Эти записи могут нарушить
эмоциональное равновесие вашей жены, даже нанести вред ее психике.
- Подобная терапия вызывает у меня серьезные сомнения, молодой
человек, - добавил Хазелхерст.
- Терапия здесь ни при чем, и вы прекрасно это понимаете, - отрезал
я. - Если бы вашей целью была терапия, вы использовали бы не наркотики, а
метод эйдетической гипнорепродукции.
- Но у нас нет времени, - озабоченно сказал Стилтон. - Ради быстрого
получения результатов приходится применять грубые методы. Боюсь, я не могу
разрешить объекту видеть эти записи.
- Я с вами согласен, доктор, - снова вставил Хазелхерст.
- А вас, черт побери, никто не спрашивает! - взорвался я. - И нет у
вас никакого права разрешать ей или не разрешать. Записи надерганы из
мозга моей жены, и они принадлежат ей. Мне надоело смотреть, как вы
разыгрываете из себя господа Бога. Я ненавижу эти замашки у паразитов, и
точно так же ненавижу их у людей. Она сама за себя решит. А теперь
потрудитесь узнать ее мнение.
- Миссис Нивенс, вы хотите увидеть записи? - спросил Стилтон.
- Да, доктор, - ответила Мэри. - Очень.
Он явно удивился.
- З-э-э... как скажете. Вы будете смотреть их одна?
- Вместе с мужем. Вы и доктор Хазелхерст можете остаться, если
хотите.
Они, разумеется, остались. В операционную принесли стопку кассет,
каждая с наклейкой, где значились дата записи и возраст объекта. Чтобы
просмотреть их все, нам потребовалось бы несколько часов, поэтому я сразу
отложил в сторону те, что относились к жизни Мэри после 2051 года: они
вряд ли могли помочь.
Первые кассеты относились к раннему детству. В начале каждой записи
шло изображение объекта - Мэри. Она стонала, ворочалась и едва не
задыхалась, как всегда случается с людьми, которых вынуждают возвращаться
к неприятным и нежеланным воспоминаниям. И только после этого
разворачивалась реконструкция событий - ее голосом и голосами других
людей. Больше всего меня поразило лицо Мэри - я имею в виду, на
стереоэкране. Мы увеличили изображение, так что оно придвинулось почти
вплотную к нам, и могли следить за мельчайшими изменениями в выражении
лица.
Сначала Мэри превратилась в маленькую девочку. Нет, черты лица
остались прежними, взрослыми, но я знал, что вижу жену именно такой, какой
она выглядела в детстве. Мне сразу подумалось, как хорошо будет, если у
нас тоже родится девочка.
Затем выражение ее лица менялось - это начинали говорить другие люди,
чьи слова сохранились у нее в памяти. Мы словно смотрели на невероятно
талантливого актера, играющего подряд сразу несколько ролей.
Мэри воспринимала записи достаточно спокойно, только незаметно для
других сунула свою руку в мою. Когда мы добрались до тех жутких кассет,
где ее родители превратились в рабов титанцев, она сжала мои пальцы, но
больше никак себя не выдала.
Я отложил в сторону кассеты с надписью "Период анабиотического сна",
и мы перешли к следующей группе - от ее пробуждения до спасения на
болотах.
Сразу стало ясно, что паразит оседлал ее, едва Мэри пришла в себя
после анабиоза. Мертвое выражение лица - это титанец, которому незачем
притворяться. Последние передачи из красной зоны были полны таких кадров.
А скудность воспоминаний за этот период лишь подтверждала, что Мэри
находилась во власти паразита.
Затем, совершенно неожиданно, паразит исчез, и она вновь стала
маленькой девочкой, больной и испуганной. Сохранившиеся в памяти мысли
путались и расплывались, но потом возник новый голос, громкий и чистый:
- Чтоб я сдох, Пит! Здесь маленькая девчонка!
Еще один голос:
- Живая?
И снова первый:
- Не знаю.
Дальше на пленке шли воспоминания о Кайзервиле, ее выздоровление и
много других голосов и мыслей.
- Я хотел предложить вам прокрутить еще одну запись из того же
периода, - сказал доктор Стилтон, вынимая кассету из проектора. - Они все
немного отличаются друг от друга, а период для нас ключевой.
- Почему, доктор? - поинтересовалась Мэри.
- А? Нет, если не хотите, можем, конечно, не смотреть, но именно этот
период мы сейчас исследуем. Нам нужно восстановить события и понять, что
же случилось с паразитами, почему они умерли. Если мы сумеем узнать, что
за болезнь убила титанца, который э-э-э... управлял вами, - убила титанца,
но пощадила вас - тогда нам, возможно, удастся найти оружие против
паразитов.
- А вы не знаете? - удивленно спросила Мэри.
- Что? Нет еще, но узнаем. Человеческая память хранит на удивление
подробные записи.
- Но я думала, вы уже знаете. Это "девятидневная лихорадка".
- Ч_т_о_? - Хазелхерст выскочил из кресла.
- Вы разве не поняли по моему лицу? Это очень характерная деталь - я
имею в виду "маску". Там, до... в смысле, в Кайзервиле мне случалось
ухаживать за больными "девятидневной лихорадкой", потому что я уже
переболела и у меня был иммунитет.
- Что вы на это скажете, доктор? - спросил Стилтон. - Вам приходилось
видеть таких больных?
- Больных? Нет. Ко времени второй экспедиции уже появилась вакцина.
Но я, разумеется, знаком с клиническими характеристиками.
- А можете вы сделать вывод на основе этих записей?
- Хм-м-м... - Хазелхерст осторожничал. - Я бы сказал, что увиденное
совпадает с этой версией, но не доказывает ее.
- Какая еще версия? - резко спросила Мэри. - Я же сказала, что это
"девятидневная лихорадка".
- Мы должны быть уверены на все сто процентов, - извиняющимся тоном
произнес Стилтон.
- А какие еще доказательства вам нужны? У меня нет на этот счет
никаких сомнений. Мне сказали, что, когда Пит и Фриско меня нашли, я была
больна. А после я ухаживала за другими больными, но ни разу не заразилась.
Я помню их лица перед смертью - точь-в-точь как мое на пленке. Любой, кто
хоть однажды видел больного "девятидневной лихорадкой", ни с чем другим
эту болезнь не спутает.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68
впрыскиватель.
- Попробуем начать с того места, где мы остановились в прошлый раз,
миссис Нивенс.
- Стойте, - сказал я. - У вас есть записи предыдущих сеансов?
- Разумеется.
- Давайте сначала прокрутим их. Я хочу знать, что вы уже успели.
Он несколько секунд думал, потом сказал:
- Хорошо. Миссис Нивенс, может быть, вы подождете в моем кабинете? Я
позову вас позже.
Возможно, во мне еще бродил дух противоречия: после победы над
Стариком я здорово завелся.
- Давайте все-таки узнаем, хочет ли она уходить, - сказал я.
Стилтон удивленно вскинул брови.
- Вы просто не понимаете, о чем говорите. Эти записи могут нарушить
эмоциональное равновесие вашей жены, даже нанести вред ее психике.
- Подобная терапия вызывает у меня серьезные сомнения, молодой
человек, - добавил Хазелхерст.
- Терапия здесь ни при чем, и вы прекрасно это понимаете, - отрезал
я. - Если бы вашей целью была терапия, вы использовали бы не наркотики, а
метод эйдетической гипнорепродукции.
- Но у нас нет времени, - озабоченно сказал Стилтон. - Ради быстрого
получения результатов приходится применять грубые методы. Боюсь, я не могу
разрешить объекту видеть эти записи.
- Я с вами согласен, доктор, - снова вставил Хазелхерст.
- А вас, черт побери, никто не спрашивает! - взорвался я. - И нет у
вас никакого права разрешать ей или не разрешать. Записи надерганы из
мозга моей жены, и они принадлежат ей. Мне надоело смотреть, как вы
разыгрываете из себя господа Бога. Я ненавижу эти замашки у паразитов, и
точно так же ненавижу их у людей. Она сама за себя решит. А теперь
потрудитесь узнать ее мнение.
- Миссис Нивенс, вы хотите увидеть записи? - спросил Стилтон.
- Да, доктор, - ответила Мэри. - Очень.
Он явно удивился.
- З-э-э... как скажете. Вы будете смотреть их одна?
- Вместе с мужем. Вы и доктор Хазелхерст можете остаться, если
хотите.
Они, разумеется, остались. В операционную принесли стопку кассет,
каждая с наклейкой, где значились дата записи и возраст объекта. Чтобы
просмотреть их все, нам потребовалось бы несколько часов, поэтому я сразу
отложил в сторону те, что относились к жизни Мэри после 2051 года: они
вряд ли могли помочь.
Первые кассеты относились к раннему детству. В начале каждой записи
шло изображение объекта - Мэри. Она стонала, ворочалась и едва не
задыхалась, как всегда случается с людьми, которых вынуждают возвращаться
к неприятным и нежеланным воспоминаниям. И только после этого
разворачивалась реконструкция событий - ее голосом и голосами других
людей. Больше всего меня поразило лицо Мэри - я имею в виду, на
стереоэкране. Мы увеличили изображение, так что оно придвинулось почти
вплотную к нам, и могли следить за мельчайшими изменениями в выражении
лица.
Сначала Мэри превратилась в маленькую девочку. Нет, черты лица
остались прежними, взрослыми, но я знал, что вижу жену именно такой, какой
она выглядела в детстве. Мне сразу подумалось, как хорошо будет, если у
нас тоже родится девочка.
Затем выражение ее лица менялось - это начинали говорить другие люди,
чьи слова сохранились у нее в памяти. Мы словно смотрели на невероятно
талантливого актера, играющего подряд сразу несколько ролей.
Мэри воспринимала записи достаточно спокойно, только незаметно для
других сунула свою руку в мою. Когда мы добрались до тех жутких кассет,
где ее родители превратились в рабов титанцев, она сжала мои пальцы, но
больше никак себя не выдала.
Я отложил в сторону кассеты с надписью "Период анабиотического сна",
и мы перешли к следующей группе - от ее пробуждения до спасения на
болотах.
Сразу стало ясно, что паразит оседлал ее, едва Мэри пришла в себя
после анабиоза. Мертвое выражение лица - это титанец, которому незачем
притворяться. Последние передачи из красной зоны были полны таких кадров.
А скудность воспоминаний за этот период лишь подтверждала, что Мэри
находилась во власти паразита.
Затем, совершенно неожиданно, паразит исчез, и она вновь стала
маленькой девочкой, больной и испуганной. Сохранившиеся в памяти мысли
путались и расплывались, но потом возник новый голос, громкий и чистый:
- Чтоб я сдох, Пит! Здесь маленькая девчонка!
Еще один голос:
- Живая?
И снова первый:
- Не знаю.
Дальше на пленке шли воспоминания о Кайзервиле, ее выздоровление и
много других голосов и мыслей.
- Я хотел предложить вам прокрутить еще одну запись из того же
периода, - сказал доктор Стилтон, вынимая кассету из проектора. - Они все
немного отличаются друг от друга, а период для нас ключевой.
- Почему, доктор? - поинтересовалась Мэри.
- А? Нет, если не хотите, можем, конечно, не смотреть, но именно этот
период мы сейчас исследуем. Нам нужно восстановить события и понять, что
же случилось с паразитами, почему они умерли. Если мы сумеем узнать, что
за болезнь убила титанца, который э-э-э... управлял вами, - убила титанца,
но пощадила вас - тогда нам, возможно, удастся найти оружие против
паразитов.
- А вы не знаете? - удивленно спросила Мэри.
- Что? Нет еще, но узнаем. Человеческая память хранит на удивление
подробные записи.
- Но я думала, вы уже знаете. Это "девятидневная лихорадка".
- Ч_т_о_? - Хазелхерст выскочил из кресла.
- Вы разве не поняли по моему лицу? Это очень характерная деталь - я
имею в виду "маску". Там, до... в смысле, в Кайзервиле мне случалось
ухаживать за больными "девятидневной лихорадкой", потому что я уже
переболела и у меня был иммунитет.
- Что вы на это скажете, доктор? - спросил Стилтон. - Вам приходилось
видеть таких больных?
- Больных? Нет. Ко времени второй экспедиции уже появилась вакцина.
Но я, разумеется, знаком с клиническими характеристиками.
- А можете вы сделать вывод на основе этих записей?
- Хм-м-м... - Хазелхерст осторожничал. - Я бы сказал, что увиденное
совпадает с этой версией, но не доказывает ее.
- Какая еще версия? - резко спросила Мэри. - Я же сказала, что это
"девятидневная лихорадка".
- Мы должны быть уверены на все сто процентов, - извиняющимся тоном
произнес Стилтон.
- А какие еще доказательства вам нужны? У меня нет на этот счет
никаких сомнений. Мне сказали, что, когда Пит и Фриско меня нашли, я была
больна. А после я ухаживала за другими больными, но ни разу не заразилась.
Я помню их лица перед смертью - точь-в-точь как мое на пленке. Любой, кто
хоть однажды видел больного "девятидневной лихорадкой", ни с чем другим
эту болезнь не спутает.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68