Мы были в руках... - Голос растаял - или от слабости, или
что-то случилось со связью.
Я наконец вспомнил, что надо дышать. Мэри тронула меня за руку, и я
откинулся на спинку кресла, чувствуя, как полегчало на душе. Не просто
удовольствие, нет, ощущение великой радости. Вглядевшись в карту
внимательнее, я заметил, что зеленый огонек вспыхнул не в самом Литл-Роке,
а западнее, в Оклахоме. Вскоре вспыхнули еще два: один в Небраске, другой
чуть к северу от канадской границы. Из динамиков донесся новый голос - со
звонким новоанглийским произношением. И как его угораздило оказаться в
красной зоне?
- Как во время выборов под конец дня, да? - пошутил Мартинес.
- Похоже, но обычно мы не получаем сведений из Мексики, - согласился
Президент и указал на карту: в штате Чиуауа загорелись сразу несколько
зеленых огней.
- А черт, верно! Видимо, когда все это закончится, Госдепартаменту
придется утрясать не один конфликт, а?
Президент не ответил, и Мартинес, слава богу, умолк. Я посмотрел на
Президента. Тот шевелил губами, словно разговаривал сам с собой, затем
заметил мой взгляд и произнес вслух:
На вшах побольше ездят вши поменьше,
Зовутся паразиты.
На тех, поменьше, ездят еще мельче
И так ad infinitum [до бесконечности (лат.)]
Я из вежливости улыбнулся: ситуация - наша, во всяком случае - к
веселью не располагала.
Президент отвернулся и сказал:
- Кто-нибудь будет ужинать? У меня впервые за несколько дней
разыгрался аппетит.
К двенадцати часам следующего дня зеленого на карте стало гораздо
больше, чем красного. Рекстон распорядился установить в зале два монитора
с прямым подключением к Новому Пентагону: один показывал сложную диаграмму
степени готовности к высадке; другой - расчетное время десантирования. На
втором мониторе цифры иногда менялись, но последние два часа время
колебалось около 17:43 по Вашингтону.
Рекстон поднялся с места и объявил:
- Я думаю, надо назначить десантирование на 17:45. Господин
Президент, если позволите...
- Разумеется, сэр.
Рекстон повернулся к нам со Стариком.
- Если вы, донкихоты, еще не передумали, то пора идти.
Я встал.
- Мэри, ты меня обязательно дождись.
- Где? - спросила она.
Еще раньше мы решили - правда, не без скандала - что Мэри в операции
участвовать не будет.
- Может быть, миссис Нивенс подождет вас здесь? - вмешался Президент.
- В конце концов, она уже как член нашей семьи.
- Благодарю вас, сэр, - сказал я. Полковника Гисби чуть не
перекосило.
Спустя два часа мы были над целью, и дверь уже открылась. Мы с отцом
шли последними, за молодыми десантниками, которым, собственно, и
доставалась настоящая работа. Руки у меня вспотели, и, видимо, от меня
просто несло страхом. А кроме того, я ненавижу прыгать с парашютом.
34
С лучеметом в левой руке и впрыскивателем в правой я перебирался от
дома к дому в назначенном мне квартале - старый район Джефферсон-Сити,
почти трущобы, застроенные жилыми домами пятидесятилетней давности. Я
успел ввести антитоксин двум с половиной десятков больных, и еще десятка
три с половиной ампул оставалось, а затем нужно было идти к месту сбора у
здания муниципалитета. Но по правде сказать, меня уже начинало мутить.
Я знал, зачем прилетел. Нет, не из любопытства. Я хотел своими
глазами увидеть, как подыхают паразиты, хотел увидеть их мертвыми, всех, и
эта иссушающая душу ненависть пересиливала все другие чувства. Увидел.
Достаточно увидел. Теперь мне хотелось только домой - отмыться и забыть.
Работа была не тяжелая, но монотонная и, в общем, не для
слабонервных. Ни одного живого паразита я пока не встретил, зато видел
множество мертвых. Прижег собаку, у которой, мне показалось, был горб,
хотя, может быть, я и ошибся: высадились мы перед закатом, и вскоре стало
совсем темно.
Я закончил проверку дома, покричал на всякий случай - вдруг кто
откликнется - и вышел на улицу. Никого. Поскольку все слегли от лихорадки,
люди на улицах нам почти не встречались. Но на этот раз я увидел человека
- редкое исключение. Он шел на заплетающихся ногах прямо на меня, но его
пустые глаза, похоже, ничего не замечали. Я крикнул: "Эй!".
Человек остановился.
- У меня есть как раз то, что тебе нужно, - сказал я. - Вытяни руку.
Он попытался меня ударить. Я легко увернулся, двинул его несильно по
шее, и он повалился лицом вниз. На спине у него краснела сыпь: совсем
недавно там сидел паразит. Я выбрал над почками место почище, воткнул
впрыскиватель и чуть наклонил, чтобы сломать головку-ампулы. Они были
заряжены под давлением, так что больше ничего не требовалось.
На первом этаже следующего дома оказалось семеро больных, большинство
из них в таком плохом состоянии, что я, не говоря ни слова, ввел каждому
по дозе и пошел дальше. На втором этаже - то же самое.
На самом последнем - три пустые квартиры. Правда, чтобы убедиться в
этом, в одной из них пришлось выжечь замок. В четвертой жили - если можно
так сказать. На полу кухни лежала женщина с пробитой головой. Паразит все
еще сидел у нее на плечах, но уже мертвый. Я не стал их трогать и пошел
дальше по квартире.
В ванной комнате, в старинной чугунной ванне, сидел, уронив голову на
грудь, мужчина средних лет со вскрытыми венами. Мне показалось, что он
мертв, но когда я наклонился, мужчина с трудом поднял голову и тупо
произнес:
- Вы пришли слишком поздно. Я убил свою жену.
Или слишком рано, подумал я. Судя по тому, сколько крови натекло на
дне ванны, по его серому лицу, пятью минутами позже, было бы лучше. Я
смотрел на него, не зная, стоит ли тратить ампулу. Но тут он едва слышно
произнес:
- Моя дочь...
- У вас есть дочь? - громко спросил я. - Где она?
Века его дрогнули, но он ничего не сказал и снова уронил голову на
грудь. Я прикрикнул на него, надеясь, что он очнется, потрогал подбородок
и приложил палец к горлу. Пульса не было.
Его дочь лет восьми или около того я нашел в постели в одной из
комнат - если бы не болезнь, очень симпатичная девчушка. Она проснулась,
заплакала и назвала меня "папочкой".
- Да, папочка здесь. Сейчас папочка тебя вылечит, - сказал я, и ввел
ей антитоксин в ногу. Она даже не заметила укола.
Я уже собрался идти, но она попросила пить. Пришлось возвращаться в
ванную. Когда я держал стакан у ее губ, пронзительно зазвонил мой телефон,
и от неожиданности я пролил немного воды.
- Сынок, ты меня слышишь?
Я притронулся к аппарату связи на поясе и включил.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68
что-то случилось со связью.
Я наконец вспомнил, что надо дышать. Мэри тронула меня за руку, и я
откинулся на спинку кресла, чувствуя, как полегчало на душе. Не просто
удовольствие, нет, ощущение великой радости. Вглядевшись в карту
внимательнее, я заметил, что зеленый огонек вспыхнул не в самом Литл-Роке,
а западнее, в Оклахоме. Вскоре вспыхнули еще два: один в Небраске, другой
чуть к северу от канадской границы. Из динамиков донесся новый голос - со
звонким новоанглийским произношением. И как его угораздило оказаться в
красной зоне?
- Как во время выборов под конец дня, да? - пошутил Мартинес.
- Похоже, но обычно мы не получаем сведений из Мексики, - согласился
Президент и указал на карту: в штате Чиуауа загорелись сразу несколько
зеленых огней.
- А черт, верно! Видимо, когда все это закончится, Госдепартаменту
придется утрясать не один конфликт, а?
Президент не ответил, и Мартинес, слава богу, умолк. Я посмотрел на
Президента. Тот шевелил губами, словно разговаривал сам с собой, затем
заметил мой взгляд и произнес вслух:
На вшах побольше ездят вши поменьше,
Зовутся паразиты.
На тех, поменьше, ездят еще мельче
И так ad infinitum [до бесконечности (лат.)]
Я из вежливости улыбнулся: ситуация - наша, во всяком случае - к
веселью не располагала.
Президент отвернулся и сказал:
- Кто-нибудь будет ужинать? У меня впервые за несколько дней
разыгрался аппетит.
К двенадцати часам следующего дня зеленого на карте стало гораздо
больше, чем красного. Рекстон распорядился установить в зале два монитора
с прямым подключением к Новому Пентагону: один показывал сложную диаграмму
степени готовности к высадке; другой - расчетное время десантирования. На
втором мониторе цифры иногда менялись, но последние два часа время
колебалось около 17:43 по Вашингтону.
Рекстон поднялся с места и объявил:
- Я думаю, надо назначить десантирование на 17:45. Господин
Президент, если позволите...
- Разумеется, сэр.
Рекстон повернулся к нам со Стариком.
- Если вы, донкихоты, еще не передумали, то пора идти.
Я встал.
- Мэри, ты меня обязательно дождись.
- Где? - спросила она.
Еще раньше мы решили - правда, не без скандала - что Мэри в операции
участвовать не будет.
- Может быть, миссис Нивенс подождет вас здесь? - вмешался Президент.
- В конце концов, она уже как член нашей семьи.
- Благодарю вас, сэр, - сказал я. Полковника Гисби чуть не
перекосило.
Спустя два часа мы были над целью, и дверь уже открылась. Мы с отцом
шли последними, за молодыми десантниками, которым, собственно, и
доставалась настоящая работа. Руки у меня вспотели, и, видимо, от меня
просто несло страхом. А кроме того, я ненавижу прыгать с парашютом.
34
С лучеметом в левой руке и впрыскивателем в правой я перебирался от
дома к дому в назначенном мне квартале - старый район Джефферсон-Сити,
почти трущобы, застроенные жилыми домами пятидесятилетней давности. Я
успел ввести антитоксин двум с половиной десятков больных, и еще десятка
три с половиной ампул оставалось, а затем нужно было идти к месту сбора у
здания муниципалитета. Но по правде сказать, меня уже начинало мутить.
Я знал, зачем прилетел. Нет, не из любопытства. Я хотел своими
глазами увидеть, как подыхают паразиты, хотел увидеть их мертвыми, всех, и
эта иссушающая душу ненависть пересиливала все другие чувства. Увидел.
Достаточно увидел. Теперь мне хотелось только домой - отмыться и забыть.
Работа была не тяжелая, но монотонная и, в общем, не для
слабонервных. Ни одного живого паразита я пока не встретил, зато видел
множество мертвых. Прижег собаку, у которой, мне показалось, был горб,
хотя, может быть, я и ошибся: высадились мы перед закатом, и вскоре стало
совсем темно.
Я закончил проверку дома, покричал на всякий случай - вдруг кто
откликнется - и вышел на улицу. Никого. Поскольку все слегли от лихорадки,
люди на улицах нам почти не встречались. Но на этот раз я увидел человека
- редкое исключение. Он шел на заплетающихся ногах прямо на меня, но его
пустые глаза, похоже, ничего не замечали. Я крикнул: "Эй!".
Человек остановился.
- У меня есть как раз то, что тебе нужно, - сказал я. - Вытяни руку.
Он попытался меня ударить. Я легко увернулся, двинул его несильно по
шее, и он повалился лицом вниз. На спине у него краснела сыпь: совсем
недавно там сидел паразит. Я выбрал над почками место почище, воткнул
впрыскиватель и чуть наклонил, чтобы сломать головку-ампулы. Они были
заряжены под давлением, так что больше ничего не требовалось.
На первом этаже следующего дома оказалось семеро больных, большинство
из них в таком плохом состоянии, что я, не говоря ни слова, ввел каждому
по дозе и пошел дальше. На втором этаже - то же самое.
На самом последнем - три пустые квартиры. Правда, чтобы убедиться в
этом, в одной из них пришлось выжечь замок. В четвертой жили - если можно
так сказать. На полу кухни лежала женщина с пробитой головой. Паразит все
еще сидел у нее на плечах, но уже мертвый. Я не стал их трогать и пошел
дальше по квартире.
В ванной комнате, в старинной чугунной ванне, сидел, уронив голову на
грудь, мужчина средних лет со вскрытыми венами. Мне показалось, что он
мертв, но когда я наклонился, мужчина с трудом поднял голову и тупо
произнес:
- Вы пришли слишком поздно. Я убил свою жену.
Или слишком рано, подумал я. Судя по тому, сколько крови натекло на
дне ванны, по его серому лицу, пятью минутами позже, было бы лучше. Я
смотрел на него, не зная, стоит ли тратить ампулу. Но тут он едва слышно
произнес:
- Моя дочь...
- У вас есть дочь? - громко спросил я. - Где она?
Века его дрогнули, но он ничего не сказал и снова уронил голову на
грудь. Я прикрикнул на него, надеясь, что он очнется, потрогал подбородок
и приложил палец к горлу. Пульса не было.
Его дочь лет восьми или около того я нашел в постели в одной из
комнат - если бы не болезнь, очень симпатичная девчушка. Она проснулась,
заплакала и назвала меня "папочкой".
- Да, папочка здесь. Сейчас папочка тебя вылечит, - сказал я, и ввел
ей антитоксин в ногу. Она даже не заметила укола.
Я уже собрался идти, но она попросила пить. Пришлось возвращаться в
ванную. Когда я держал стакан у ее губ, пронзительно зазвонил мой телефон,
и от неожиданности я пролил немного воды.
- Сынок, ты меня слышишь?
Я притронулся к аппарату связи на поясе и включил.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68