Если он побоялся одолжить комлог у кого-нибудь из своих сотрудников, у той же Дейч, например, то вряд ли он осмелился бы позвонить с домашнего компьютера.
– Логично. Так чем ты так его напугал? Неужели гномами? – недоверчиво спросил Шеф.
Все, что я мог ему рассказать, я уже рассказал.
– Больше вроде нечем, – честно ответил я. Шеф выдвинул очередное предположение:
– А что, если Перк спешил домой не звонить, а чтобы встретиться с тем, кто его, собственно, и выкинул из окна?
– Вполне реально, – согласился я.
– Проверь эту версию, – приказал Шеф и объявил, что я свободен.
Я вернулся в свой кабинет. Верха не было – он готовился к вылету на Плером. Завеса секретности над его заданием была просто ни с чем не сравнимая. Берх сам не мог взять в толк, к чему Шеф заставил его прикинуться сотрудником АККО – клиента, поручившего Отделу разыскать астронавта с Плерома. Шеф сказал, что, мол, не притворяться же ему журналистом из «Сектора Фаонисси-мо». Я бы тут возразил, сказав, что журналисты, в отличие от нас, хоть изредка, но все же разыскивают астронавтов. Но возражать я не имел права, поскольку считалось, что о задании Верха мне ничего не известно.
Пока я размышлял о Верхе, Яна успела сделать массу полезных вешей. Она установила, что, во-первых, комлог Перка был снабжен доступом к каналам связи, а во-вторых, с комлога звонили и именно в то время, когда я прогуливался возле дома Перка. Выяснить имя конечного абонента оказалось не так-то просто Сигнал шел через несколько адресов на разных накопителях, и Яна справилась с задачей только к вечеру – но только частично, поскольку набор букв 44 «Б ПРОФ НКНР БРГФ» мне мало о чем говорил.
– Ну и что с этим делать? – спросил я у нее.
– Не знаю, проверь всех профессоров, – посоветовала Яна.
– Может, только БОЛЬШИХ профессоров, – предположил я.
– Тебе видней… Если хочешь, давай отдам криптологам.
Янино предложение меня не устраивало. Криптологи состоят в отдельной группе, но уж больно они дружат с Отделом Информационной Безопасности.
– Не надо, сам попробую разобраться. Пока.
– Пока-пока, – с улыбкой ответила она и отключила связь.
Похоже, я оказался прав. Перк решил, что звонить с нового комлога будет безопаснее – в общем-то справедливое решение. Как быстро безобидное информационное расследование превратилось в дело об убийстве! «О предумышленном насильственном лишении жизни» – так пишут полицейские в своих протоколах. Хотя, теоретически, Перк мог и сам стереть адрес абонента из памяти ком-лога, и сам выброситься из окна. Но так или иначе, ключ к разгадке – в имени абонента.
Я взглянул на адрес. Искать человека по такому адресу в общем случае – задача для криптологов. Но две идеи у меня все же были. Если оставить в стороне первую букву Б, то Янино предположение, что ПРОФ означает «профессор» выглядит вполне разумным. Тогда следом должно стоять имя. И наоборот: если НКНРБРГФ – имя , то логично предположить, что перед ним стоит ученое звание – «профессор». Я вспомнил, как один мой знакомый лейтенант космического флота даже письма друзьям подписывал: «лейтенант такой-то». «Профессор» – раз в сто солидней, чем «лейтенант», и я мог исходить из того, что и в данном случае абонент не смог устоять перед соблазном и, рискуя быть разоблаченным, сообщил нам свой научный титул.
Вторая идея касалась непосредственно "НКНРБРГФ" – набор букв не мог быть случайным , поскольку среди восьми букв нет ни одной гласной, а это редко случается в такого сорта наборах. Даже если случайно тыкать пальцем, вероятность получить набор из восьми согласных букв – процентов шесть – не так много. Если кодовое слово придумано специально, то гласные нужны, чтобы легче его запомнить. И потом, придумывая код, часто берут реально существующие слова, но не имеющие к абоненту никакого отношения. То есть, конечно, любой психолог докажет, как дважды два, что выбранные слова имеют к абоненту самое что ни на есть прямое отношение, но данный случай психоанализом явно не лечится.
Следовательно, хотя и не без определенной натяжки, но можно предположить, что абонент взял собственные имя и фамилию, выкинул гласные и вставил вместо кода. Итак, его зовут Н-к-н-р Б-р-г-ф. Ну и имечко! Никанор Бергоф какой-то. На всякий случай я велел компьютеру проверить на Накопителе все имена с таким порядком согласных. В то время пока я объяснял нейросимулятору, что ему делать, позвонил Шеф и спросил, как идут дела. Я отвлекся на Шефа, а нейросимулятор, не дослушав инструкцию до конца, принялся за работу.
Одно время я часто задумывался, не обязан ли я успешно проведенным расследованием какой-либо счастливой случайности. Эта проблема так меня заела, что я нарочно провел статистическое исследование. Оно меня утешило: на каждые три счастливые случайности приходилось четыре несчастливые, поэтому нет никаких оснований утверждать, что мои успехи случайны. К чему, собственно, я вспомнил про случайности… Из-за Шефа я не успел рассказать нейросимулятору про пробел между четвертой и пятой буквами. И ничего не сказал про порядок букв. Поэтому нейросимулятор выдал мне и двусложные и односложные имена, причем с произвольным порядком букв Н, К, Н, Р, Б, Р, Г, Ф. Вариантов было множество – одних только всяких Франков было пруд пруди. Еще мне понравилось – Рубен Фергана, и Гене-фер Каберне – тоже неплохо.
Односложные имена встречались ничуть не реже. На двухстах тысячах локусах упоминались всевозможные Франкенбурги, Франкенборги, Франкенберги, Френкен-берги, Франкинберги и даже Фрункенберги. Также присутствовало несколько десятков Фрекенборгенов.
И тут до меня стало смутно доходить. Я ведь недавно видел что-то похожее. Я соединился со своим домашним компьютером и просмотрел статью о гномах. Дошел до библиографии. Так и есть: Абрахам фон Франкенберг, издание 1688 года. Час от часу не легче. Долгонько ты живешь, профессор Франкенберг! Или же мне требуется найти Франкенберга более свежего года издания. Впрочем, имя как имя, судя по количеству локусов, где оно упоминалось, и не редкое вовсе. Хозяин адреса переставил буквы в своей фамилии и добавил пробел, чтобы использовать все шестнадцать дозволенных позиций. И теперь понятно, почему именно из словаря братьев Гримм исчезла статья: имя «Франкенберг», как и слово «гномы», было ключевым.
Я снова связался с Яной.
– Неужели нашел профессора? – На ее лице была та же ехидная улыбка, с какой она со мной распрощалась полчаса назад. Наверное, она с ней так и сидела.
– Угу, найди мне все что можешь на всех профессоров Франкенбергов, желательно – биологов и желательно – не старше ста лет от роду.
Замечание про возраст ее слегка озадачило, но уточнять она не стала, а лишь кивнула, слегка меня передразнивая:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113
– Логично. Так чем ты так его напугал? Неужели гномами? – недоверчиво спросил Шеф.
Все, что я мог ему рассказать, я уже рассказал.
– Больше вроде нечем, – честно ответил я. Шеф выдвинул очередное предположение:
– А что, если Перк спешил домой не звонить, а чтобы встретиться с тем, кто его, собственно, и выкинул из окна?
– Вполне реально, – согласился я.
– Проверь эту версию, – приказал Шеф и объявил, что я свободен.
Я вернулся в свой кабинет. Верха не было – он готовился к вылету на Плером. Завеса секретности над его заданием была просто ни с чем не сравнимая. Берх сам не мог взять в толк, к чему Шеф заставил его прикинуться сотрудником АККО – клиента, поручившего Отделу разыскать астронавта с Плерома. Шеф сказал, что, мол, не притворяться же ему журналистом из «Сектора Фаонисси-мо». Я бы тут возразил, сказав, что журналисты, в отличие от нас, хоть изредка, но все же разыскивают астронавтов. Но возражать я не имел права, поскольку считалось, что о задании Верха мне ничего не известно.
Пока я размышлял о Верхе, Яна успела сделать массу полезных вешей. Она установила, что, во-первых, комлог Перка был снабжен доступом к каналам связи, а во-вторых, с комлога звонили и именно в то время, когда я прогуливался возле дома Перка. Выяснить имя конечного абонента оказалось не так-то просто Сигнал шел через несколько адресов на разных накопителях, и Яна справилась с задачей только к вечеру – но только частично, поскольку набор букв 44 «Б ПРОФ НКНР БРГФ» мне мало о чем говорил.
– Ну и что с этим делать? – спросил я у нее.
– Не знаю, проверь всех профессоров, – посоветовала Яна.
– Может, только БОЛЬШИХ профессоров, – предположил я.
– Тебе видней… Если хочешь, давай отдам криптологам.
Янино предложение меня не устраивало. Криптологи состоят в отдельной группе, но уж больно они дружат с Отделом Информационной Безопасности.
– Не надо, сам попробую разобраться. Пока.
– Пока-пока, – с улыбкой ответила она и отключила связь.
Похоже, я оказался прав. Перк решил, что звонить с нового комлога будет безопаснее – в общем-то справедливое решение. Как быстро безобидное информационное расследование превратилось в дело об убийстве! «О предумышленном насильственном лишении жизни» – так пишут полицейские в своих протоколах. Хотя, теоретически, Перк мог и сам стереть адрес абонента из памяти ком-лога, и сам выброситься из окна. Но так или иначе, ключ к разгадке – в имени абонента.
Я взглянул на адрес. Искать человека по такому адресу в общем случае – задача для криптологов. Но две идеи у меня все же были. Если оставить в стороне первую букву Б, то Янино предположение, что ПРОФ означает «профессор» выглядит вполне разумным. Тогда следом должно стоять имя. И наоборот: если НКНРБРГФ – имя , то логично предположить, что перед ним стоит ученое звание – «профессор». Я вспомнил, как один мой знакомый лейтенант космического флота даже письма друзьям подписывал: «лейтенант такой-то». «Профессор» – раз в сто солидней, чем «лейтенант», и я мог исходить из того, что и в данном случае абонент не смог устоять перед соблазном и, рискуя быть разоблаченным, сообщил нам свой научный титул.
Вторая идея касалась непосредственно "НКНРБРГФ" – набор букв не мог быть случайным , поскольку среди восьми букв нет ни одной гласной, а это редко случается в такого сорта наборах. Даже если случайно тыкать пальцем, вероятность получить набор из восьми согласных букв – процентов шесть – не так много. Если кодовое слово придумано специально, то гласные нужны, чтобы легче его запомнить. И потом, придумывая код, часто берут реально существующие слова, но не имеющие к абоненту никакого отношения. То есть, конечно, любой психолог докажет, как дважды два, что выбранные слова имеют к абоненту самое что ни на есть прямое отношение, но данный случай психоанализом явно не лечится.
Следовательно, хотя и не без определенной натяжки, но можно предположить, что абонент взял собственные имя и фамилию, выкинул гласные и вставил вместо кода. Итак, его зовут Н-к-н-р Б-р-г-ф. Ну и имечко! Никанор Бергоф какой-то. На всякий случай я велел компьютеру проверить на Накопителе все имена с таким порядком согласных. В то время пока я объяснял нейросимулятору, что ему делать, позвонил Шеф и спросил, как идут дела. Я отвлекся на Шефа, а нейросимулятор, не дослушав инструкцию до конца, принялся за работу.
Одно время я часто задумывался, не обязан ли я успешно проведенным расследованием какой-либо счастливой случайности. Эта проблема так меня заела, что я нарочно провел статистическое исследование. Оно меня утешило: на каждые три счастливые случайности приходилось четыре несчастливые, поэтому нет никаких оснований утверждать, что мои успехи случайны. К чему, собственно, я вспомнил про случайности… Из-за Шефа я не успел рассказать нейросимулятору про пробел между четвертой и пятой буквами. И ничего не сказал про порядок букв. Поэтому нейросимулятор выдал мне и двусложные и односложные имена, причем с произвольным порядком букв Н, К, Н, Р, Б, Р, Г, Ф. Вариантов было множество – одних только всяких Франков было пруд пруди. Еще мне понравилось – Рубен Фергана, и Гене-фер Каберне – тоже неплохо.
Односложные имена встречались ничуть не реже. На двухстах тысячах локусах упоминались всевозможные Франкенбурги, Франкенборги, Франкенберги, Френкен-берги, Франкинберги и даже Фрункенберги. Также присутствовало несколько десятков Фрекенборгенов.
И тут до меня стало смутно доходить. Я ведь недавно видел что-то похожее. Я соединился со своим домашним компьютером и просмотрел статью о гномах. Дошел до библиографии. Так и есть: Абрахам фон Франкенберг, издание 1688 года. Час от часу не легче. Долгонько ты живешь, профессор Франкенберг! Или же мне требуется найти Франкенберга более свежего года издания. Впрочем, имя как имя, судя по количеству локусов, где оно упоминалось, и не редкое вовсе. Хозяин адреса переставил буквы в своей фамилии и добавил пробел, чтобы использовать все шестнадцать дозволенных позиций. И теперь понятно, почему именно из словаря братьев Гримм исчезла статья: имя «Франкенберг», как и слово «гномы», было ключевым.
Я снова связался с Яной.
– Неужели нашел профессора? – На ее лице была та же ехидная улыбка, с какой она со мной распрощалась полчаса назад. Наверное, она с ней так и сидела.
– Угу, найди мне все что можешь на всех профессоров Франкенбергов, желательно – биологов и желательно – не старше ста лет от роду.
Замечание про возраст ее слегка озадачило, но уточнять она не стала, а лишь кивнула, слегка меня передразнивая:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113