Наверное, Шеф понял, что находится на волосок от гибели, поскольку быстро поправился:
– Ладно, мне нужно подумать. У самого-то какие планы? По-моему, тебе следует отдохнуть недельку-две, слетай на Землю…
– … на Оркус, – выпалил я.
– На Оркус? Ты же его терпеть не можешь. Я рассказал ему про письмо Абметова.
– Думаешь, клюнули на твою авантюру с письмом в редакцию? – Он удовлетворенно потирал руками. Пришлось его слегка разочаровать – я сказал, что Абметов мог попросту наткнуться на мой запрос по Лефевру.
– Черт, ну и времена настали, ничего нельзя скрыть! Стоит заказать пару носков, как на следующий же день тебе присылают рекламу нового крема для ног! – Шеф внезапно разоткровенничался. Замечу, что фразу произнес начальник Отдела оперативных расследований. Что же тогда должны думать простые смертные? Вероятно, они должны думать, что скрыть можно все что угодно.
– Полностью с вами согласен, – поддакнул я и поспешил уточнить: – Ну так как насчет Оркуса?
– Давай работай, – Шеф обошелся без подробных инструкций, – помощники нужны?
Один помощник у меня уже был, но недолго.
– Нет, – ответил я.
– Ну, как знаешь… давай, поосторожней там. – И он постучал пальцем себе по лбу.
Выйдя от Шефа, я зашел на минутку к Ларсону. Будучи нашим штатным экспертом-биологом, он, казалось, и ночевал в лаборатории. Стоило мне переступить порог, как Ларсон подскочил ко мне с каким-то инструментом в руке и попытался сунуть его мне в ухо. Я вырвался, но вышло это у меня несколько неосторожно – Ларсон чуть не повалился на стойку с препаратами.
– Ты что такой бешеный? От Шефа нагоняй получил, что ли? – Он здорово испугался. Ларсон привык, что мы с некоторых пор стали довольно спокойно относиться к его эксцентричным выходкам. Да, именно так: сначала мы привыкли к его выходкам, а потом он привык к нашему спокойствию. Его последней хохмой был аппарат для записи снов. Что такой аппарат вот-вот должны построить, всем известно благодаря «Сектору Фаониссимо». На самом деле, высокотехнологичная компания «Нейроника Стокса» еще год назад обещала создать видеозаписывающее устройство для снов – сновизор.
И вот Ларсон во всеуслышание объявляет, что он, дескать, такой аппарат построил вперед всех. В любом другом учреждении его бы подняли на смех. Но не в нашем – у нас все серьезно. В качестве испытуемого Ларсон выбрал Верха. Сказал, что Берх из нас самый впечатлительный и что однажды Берх хотел рассказать ему свой сон, но так и не смог его толком вспомнить. Верха обвесили с ног до головы проводами, дали снотворного. Первые три часа Берх спал довольно беспокойно – ворочался, кряхтел, даже стонал время от времени. Видно, сны были бурными. Потом внезапно затих и проспал как убитый еще два часа. Лишь много позже выяснилось, что Ларсон ввел ему еще одну дозу снотворного – специально, чтобы Берх начисто забыл все свои сновидения. После пробуждения испытуемого Ларсон показал всем нам очень интересную видеозапись. Мужчины пребывали в восторге, дамы – в тихом замешательстве и не все досидели до конца просмотра. Я думаю, не стоит пояснять, что именно показал нам Ларсон. Как только он умудрился все это смонтировать? Берх его чуть не придушил, но потом отошел. Самое смешное, что Берх поначалу и сам поверил в то, что изготовленный Ларсоном фильм – его сон. Но репутацию Ларсон испортил себе навсегда. Особенно – среди дам.
– А ты чего? – вскипел я. – Это у тебя что, устройство для записи слуховых галлюцинаций?
– Нет, для чтения мыслей через среднее ухо, – ответил Ларсон. Он потирал ушибленный локоть.
– Ладно, извини.
– От лабиринтов все никак не отойдешь? – спросил он.
– Да вроде отошел. Скажи, тебе, конечно же, приходилось обследовать сотрудников на предмет… как бы это сказать… ну, скажем, заболеваний профессионального характера?
– Например?
– Например, связанных с нарушением психики.
– Хм, даже не знаю, как тебе ответить. Врачебная тайна – сам должен понимать.
– Не нужны мне твои тайны! Своих по горло хватает. Я же не по именам спрашиваю… Так «да» или «нет»?
– Ну случалось… Ты говори прямо – не стесняйся. И не бойся – Шефу не скажу.
Этого-то я как раз и не боялся – при всех своих недостатках, Ларсон болтуном не был. В определенном смысле, конечно.
– Скажи, ты можешь мотивированное чувство преследования отличить от немотивированного?
– У себя или у другого?
– У другого.
Ларсон мгновенно посерьезнел, прошелся несколько раз по кабинету.
– Беременность страхом… – тихо пробормотал он и с опаской посмотрел на меня, раздумывая, услышал ли я диагноз. Затем предложил:
– Можно, конечно, сделать анализы, но ты ведь не о том спрашиваешь. Тебе нужно, чтобы я определил, следит ли за тобой кто-нибудь или это тебе только кажется.
От Ларсона трудно что-либо скрыть, и я ответил, что он угадал верно.
– А традиционными способами пробовал проверять? Пусть кто-нибудь за тобой походит, посмотрит. Потом проанализируете картинку… – посоветовал он.
– Пробовал, разумеется, но – все чисто. – Мне нужен был совет врача, а не следователя. И не Ларсону объяснять мне, что такое двойная слежка.
– Давай попробуем гипноз.
После случая с Берхом о гипнозе он мог бы и не заикаться. Я отказался.
– Тогда я вряд ли смогу помочь. Но анализы все же стоит сделать. Камеру слежения носишь?
– Нет, а что?
– Поноси, спокойней будет.
– Пожалуй, так и поступим… – со вздохом согласился я.
Я сходил к себе в кабинет, забрал камеру и вернулся к Ларсону. Он помог мне установить камеру так, чтобы она брала панораму градусов в сто позади меня. Раз Ларсон сказал, что так будет спокойнее, то почему бы не попробовать.
– Так что насчет гипноза? – спросил Ларсон после того, как мы закончили с камерой.
– Спасибо, но – в другой раз.
– Ладно, не за что, – пожал плечами Ларсон.
– Вот именно, – ляпнул я не задумываясь.
– Тебе нужно сменить обстановку, – посоветовал он мне на прощание.
У меня не было возможности пустить кого-либо по собственному следу. Доверить такое я бы смог только Берху… Ноги сами несли меня домой, но я понимал, что сейчас они слушают не меня. Назло себе я решил немного погулять по лесу. Сотня гектаров, засаженная скромными деревцами разных пород – местными и адаптированными, – вот и весь наш лес. Плодородный слой почвы на Фаоне чрезвычайно тонок, а зимой вдобавок еще и промерзает, поэтому деревья тут растут только самые неприхотливые. Высокая трава, кустарник, карликовые, в полтора метра ростом, деревья – таков обычный фаонский пейзаж. Почву для искусственного леса завозили специально, зато и деревья выросли, по фаонским меркам, просто гигантские – метра на три с половиной, а то и на все четыре. Но до парка возле Института антропоморфологии нашему лесу еще расти и расти.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113
– Ладно, мне нужно подумать. У самого-то какие планы? По-моему, тебе следует отдохнуть недельку-две, слетай на Землю…
– … на Оркус, – выпалил я.
– На Оркус? Ты же его терпеть не можешь. Я рассказал ему про письмо Абметова.
– Думаешь, клюнули на твою авантюру с письмом в редакцию? – Он удовлетворенно потирал руками. Пришлось его слегка разочаровать – я сказал, что Абметов мог попросту наткнуться на мой запрос по Лефевру.
– Черт, ну и времена настали, ничего нельзя скрыть! Стоит заказать пару носков, как на следующий же день тебе присылают рекламу нового крема для ног! – Шеф внезапно разоткровенничался. Замечу, что фразу произнес начальник Отдела оперативных расследований. Что же тогда должны думать простые смертные? Вероятно, они должны думать, что скрыть можно все что угодно.
– Полностью с вами согласен, – поддакнул я и поспешил уточнить: – Ну так как насчет Оркуса?
– Давай работай, – Шеф обошелся без подробных инструкций, – помощники нужны?
Один помощник у меня уже был, но недолго.
– Нет, – ответил я.
– Ну, как знаешь… давай, поосторожней там. – И он постучал пальцем себе по лбу.
Выйдя от Шефа, я зашел на минутку к Ларсону. Будучи нашим штатным экспертом-биологом, он, казалось, и ночевал в лаборатории. Стоило мне переступить порог, как Ларсон подскочил ко мне с каким-то инструментом в руке и попытался сунуть его мне в ухо. Я вырвался, но вышло это у меня несколько неосторожно – Ларсон чуть не повалился на стойку с препаратами.
– Ты что такой бешеный? От Шефа нагоняй получил, что ли? – Он здорово испугался. Ларсон привык, что мы с некоторых пор стали довольно спокойно относиться к его эксцентричным выходкам. Да, именно так: сначала мы привыкли к его выходкам, а потом он привык к нашему спокойствию. Его последней хохмой был аппарат для записи снов. Что такой аппарат вот-вот должны построить, всем известно благодаря «Сектору Фаониссимо». На самом деле, высокотехнологичная компания «Нейроника Стокса» еще год назад обещала создать видеозаписывающее устройство для снов – сновизор.
И вот Ларсон во всеуслышание объявляет, что он, дескать, такой аппарат построил вперед всех. В любом другом учреждении его бы подняли на смех. Но не в нашем – у нас все серьезно. В качестве испытуемого Ларсон выбрал Верха. Сказал, что Берх из нас самый впечатлительный и что однажды Берх хотел рассказать ему свой сон, но так и не смог его толком вспомнить. Верха обвесили с ног до головы проводами, дали снотворного. Первые три часа Берх спал довольно беспокойно – ворочался, кряхтел, даже стонал время от времени. Видно, сны были бурными. Потом внезапно затих и проспал как убитый еще два часа. Лишь много позже выяснилось, что Ларсон ввел ему еще одну дозу снотворного – специально, чтобы Берх начисто забыл все свои сновидения. После пробуждения испытуемого Ларсон показал всем нам очень интересную видеозапись. Мужчины пребывали в восторге, дамы – в тихом замешательстве и не все досидели до конца просмотра. Я думаю, не стоит пояснять, что именно показал нам Ларсон. Как только он умудрился все это смонтировать? Берх его чуть не придушил, но потом отошел. Самое смешное, что Берх поначалу и сам поверил в то, что изготовленный Ларсоном фильм – его сон. Но репутацию Ларсон испортил себе навсегда. Особенно – среди дам.
– А ты чего? – вскипел я. – Это у тебя что, устройство для записи слуховых галлюцинаций?
– Нет, для чтения мыслей через среднее ухо, – ответил Ларсон. Он потирал ушибленный локоть.
– Ладно, извини.
– От лабиринтов все никак не отойдешь? – спросил он.
– Да вроде отошел. Скажи, тебе, конечно же, приходилось обследовать сотрудников на предмет… как бы это сказать… ну, скажем, заболеваний профессионального характера?
– Например?
– Например, связанных с нарушением психики.
– Хм, даже не знаю, как тебе ответить. Врачебная тайна – сам должен понимать.
– Не нужны мне твои тайны! Своих по горло хватает. Я же не по именам спрашиваю… Так «да» или «нет»?
– Ну случалось… Ты говори прямо – не стесняйся. И не бойся – Шефу не скажу.
Этого-то я как раз и не боялся – при всех своих недостатках, Ларсон болтуном не был. В определенном смысле, конечно.
– Скажи, ты можешь мотивированное чувство преследования отличить от немотивированного?
– У себя или у другого?
– У другого.
Ларсон мгновенно посерьезнел, прошелся несколько раз по кабинету.
– Беременность страхом… – тихо пробормотал он и с опаской посмотрел на меня, раздумывая, услышал ли я диагноз. Затем предложил:
– Можно, конечно, сделать анализы, но ты ведь не о том спрашиваешь. Тебе нужно, чтобы я определил, следит ли за тобой кто-нибудь или это тебе только кажется.
От Ларсона трудно что-либо скрыть, и я ответил, что он угадал верно.
– А традиционными способами пробовал проверять? Пусть кто-нибудь за тобой походит, посмотрит. Потом проанализируете картинку… – посоветовал он.
– Пробовал, разумеется, но – все чисто. – Мне нужен был совет врача, а не следователя. И не Ларсону объяснять мне, что такое двойная слежка.
– Давай попробуем гипноз.
После случая с Берхом о гипнозе он мог бы и не заикаться. Я отказался.
– Тогда я вряд ли смогу помочь. Но анализы все же стоит сделать. Камеру слежения носишь?
– Нет, а что?
– Поноси, спокойней будет.
– Пожалуй, так и поступим… – со вздохом согласился я.
Я сходил к себе в кабинет, забрал камеру и вернулся к Ларсону. Он помог мне установить камеру так, чтобы она брала панораму градусов в сто позади меня. Раз Ларсон сказал, что так будет спокойнее, то почему бы не попробовать.
– Так что насчет гипноза? – спросил Ларсон после того, как мы закончили с камерой.
– Спасибо, но – в другой раз.
– Ладно, не за что, – пожал плечами Ларсон.
– Вот именно, – ляпнул я не задумываясь.
– Тебе нужно сменить обстановку, – посоветовал он мне на прощание.
У меня не было возможности пустить кого-либо по собственному следу. Доверить такое я бы смог только Берху… Ноги сами несли меня домой, но я понимал, что сейчас они слушают не меня. Назло себе я решил немного погулять по лесу. Сотня гектаров, засаженная скромными деревцами разных пород – местными и адаптированными, – вот и весь наш лес. Плодородный слой почвы на Фаоне чрезвычайно тонок, а зимой вдобавок еще и промерзает, поэтому деревья тут растут только самые неприхотливые. Высокая трава, кустарник, карликовые, в полтора метра ростом, деревья – таков обычный фаонский пейзаж. Почву для искусственного леса завозили специально, зато и деревья выросли, по фаонским меркам, просто гигантские – метра на три с половиной, а то и на все четыре. Но до парка возле Института антропоморфологии нашему лесу еще расти и расти.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113