Долго никто не подходил, затем, юный девичий голос спросил, что мне, собственно, надо.
– Извините, это четыреста тринадцатый?
– Смотрите куда нажимаете – это четыреста двенадцатый, – схамила девица и отключилась. Теперь все стало на свои места. Слегка успокаивало только то, что дьявольское число теперь связывает Абметова не с нами, а с нашей соседкой из двести пятьдесят третьего. Татьяна, выслушав мое объяснение, все поняла по-своему:
– Вот, я же говорила, ты даже номер не в состоянии запомнить…
– Ты не поняла, тот тип собирался обыскать наш номер, а не соседний, – растолковал я ей.
Татьяна прикрыла ладонью рот и молча опустилась на краешек кровати.
– Кто, кроме Абметова, мог знать про твои нумероло-гические изыскания?
– Никто… Хотя постой, мы как раз выходили из лифта, когда я сказала ему про шестьсот шестьдесят шесть. С нами еще человек десять выходило… Может, кто-то из них слышал.
– Теперь остается только гадать.
Я не помнил, чтобы в лифте находился кто-нибудь, похожий на меня. Если соседку вырубили цефалошокером, то ничего из ее рассказа нельзя принимать всерьез. Чтобы хоть как-то прийти в себя, я принял холодный душ. Татьяна последовала моему примеру.
Лежа на кровати, я не спеша обдумывал происшествие с соседкой. В дверь позвонили. Я подумал, что это пришел вездесущий Абметов, но ошибся – в номер вошел начальник службы безопасности Бруц.
– Чем обязаны? – спросил я.
– Я вынужден задать вам несколько вопросов в связи с нападением на госпожу Бланцетти, – заявил он сухо и официально.
– А кто такая госпожа Бланцетти? – снова спросил я, впрочем, понимая, что речь идет о соседке.
– Постоялица из двести пятьдесят третьего номера.
– С ней все в порядке? – поинтересовалась Татьяна. После душа наряд на ней был довольно легкомысленный, и Бруц никак не мог сосредоточиться.
– И да и нет, – уклончиво ответил он. – Ее здоровье вне опасности, но вот память… Очевидно, ее поразили цефалошокером или подобным ему оружием.
– Понятно, но нас-то это как касается?
– Мы проверили ваше алиби и считайте, что его у вас нет, – господин Абметов был вынужден признать, что во время завтрака вы выходили. На дверях ее номера есть только ваши следы и следы самой госпожи Бланцетти. Выводы делайте сами…
– Ну и что? – возмутился я. – Вам же сказали, что вчера я помог ей открыть дверь.
– И заодно просканировали замок, – предположил Бруц.
– Вранье, – ответил я.
– Чушь собачья, – поддержала меня Татьяна.
– Не знаю, не знаю, – вздохнул Бруц, глядя в разрез Татьяниного платья.
– Если не знаете, то тогда оставьте нас в покое, – взвилась Татьяна. Разрез на платье еще больше расширился и Бруц забыл, зачем пришел. Он спросил:
– С какой целью вы приехали на Оркус?
– Ограбить первого попавшегося соседа по номеру, – огрызнулся я.
– Ну почему же первого попавшегося, – деликатно возразил Бруц, – вы же специально попросили этот номер.
Крыть мне было нечем. Рассказывать про сумму номеров было бы глупо, тем более что она оказалась вовсе не той, что требовалась.
– Для нас число двести пятьдесят четыре – счастливое, – нашлась Татьяна, – и попробуйте докажите, что это не так.
А что тут доказывать, думаю я, оно и вправду оказалось несчастливым. Хотя нет, все же счастливым – ведь ворвались не к нам, а к соседям. Ход мысли у Бруца был примерно такой же, как у меня.
– Ваш друг попал в скверную историю, – сказал он Татьяне, – а это, согласитесь, уже – несчастье.
Когда убили Перка, я попал в число подозреваемых. История повторяется, но теперь как фарс: я ограбил какую-то Бланцетти. Мне надоело спорить с Бруцем, и я ударил тяжелой артиллерией:
– Дайте мне номер местного полицейского участка, – велел я тоном, не терпящим возражений.
– А не рано ли вызывать полицию, – растерялся Бруц, – прежде всего мы хотим избежать скандала. Как и вы, я полагаю.
– Делайте, что вам велели, – еще более грозно приказал я, – а не то скандал вам обеспечен. Например, вашим клиентам будет очень интересно узнать о том, что вы прослушиваете их разговоры.
Бруц напрягся – видимо, я попал в точку. После того как он выдал мне и номер полиции и имя местного начальника, я связался с одним из руководителей Оркуса – с тем, с кем мне довелось сотрудничать во время расследования двухгодичной давности. Я вкратце обрисовал ему ситуацию, назвал имя полицейского чина, который, по моему мнению, мог бы эту ситуацию исправить. Мой собеседник, в свою очередь, позвонил кому-то из полицейских боссов, последний – еще кому-то и так далее, пока цепочка не дошла до самого Бруца. Наверное, ему здорово влетело, потому что он напрягся еще больше. Заикающимся голосом он долго извинялся, сказал, что всегда к нашим услугам, после чего, неловко пятясь, удалился. Никакой дополнительной помощи я у оркусовского руководства не просил – сказал, что я здесь на отдыхе, а не на задании. А Бруц и так все прекрасно понял и будет теперь у меня на посылках, если, конечно, потребуется.
– С чего ты взял, что они нас прослушивают? – спросила Татьяна, после того как за Бруцем захлопнулась дверь.
– Слишком быстро они вышли на Абметова. Бруц узнал, что я звонил в четыреста двенадцатый номер. Само по себе это еще ни о чем не говорит – исходящие звонки могут фиксироваться, чтобы потом вставить их в счет. Девице из того номера я сказал, что звоню в четыреста тринадцатый – и Бруц это слышал, потому и нашел Абметова так быстро. Заодно мы теперь точно знаем, что Абметов живет именно в четыреста тринадцатом.
– А не проще ли у него самого спросить?
– Не стоит. Пускай думает, что мы не догадались…
– Так ты подозреваешь Абметова?
– Никто не знает, сколько времени эта Бланцетти пролежала без сознания, следовательно, и время нападения точно установить невозможно. Выйдя из ресторана, Абметов мог прямиком отправиться к ней. Или у него был сообщник, что, кстати, вполне реально. Да и вообще, я теперь всех подозреваю, – заявил я, но тут же поправился: – Кроме тебя – ты из ресторана не отлучалась, а после ресторана все время была со мной.
– Ах так, только поэтому! – возмутилась Татьяна и запустила в меня подушкой. Я не стал уворачиваться, и подушка попала в цель. А Татьяна даже не посмотрела, куда попала, – она вдруг о чем-то задумалась.
– Хочешь еще одного подозреваемого? – неожиданно спросила она.
– Выкладывай, – потребовал я.
– Сегодня утром, перед завтраком, я видела Йохана…
– Шутишь?
– Нет, я думаю, это был он, – уверенности в ее голосе не было, – я сначала не хотела тебе говорить – ведь это мог быть и не он. И еще, я боялась, что ты подумаешь… впрочем, не важно.
– Давай, давай, договаривай, – строго потребовал я.
– Я боялась, что ты подумаешь, будто про симпозиум по археологии мы с Марго нарочно придумали, чтобы ты взял меня на Оркус.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113
– Извините, это четыреста тринадцатый?
– Смотрите куда нажимаете – это четыреста двенадцатый, – схамила девица и отключилась. Теперь все стало на свои места. Слегка успокаивало только то, что дьявольское число теперь связывает Абметова не с нами, а с нашей соседкой из двести пятьдесят третьего. Татьяна, выслушав мое объяснение, все поняла по-своему:
– Вот, я же говорила, ты даже номер не в состоянии запомнить…
– Ты не поняла, тот тип собирался обыскать наш номер, а не соседний, – растолковал я ей.
Татьяна прикрыла ладонью рот и молча опустилась на краешек кровати.
– Кто, кроме Абметова, мог знать про твои нумероло-гические изыскания?
– Никто… Хотя постой, мы как раз выходили из лифта, когда я сказала ему про шестьсот шестьдесят шесть. С нами еще человек десять выходило… Может, кто-то из них слышал.
– Теперь остается только гадать.
Я не помнил, чтобы в лифте находился кто-нибудь, похожий на меня. Если соседку вырубили цефалошокером, то ничего из ее рассказа нельзя принимать всерьез. Чтобы хоть как-то прийти в себя, я принял холодный душ. Татьяна последовала моему примеру.
Лежа на кровати, я не спеша обдумывал происшествие с соседкой. В дверь позвонили. Я подумал, что это пришел вездесущий Абметов, но ошибся – в номер вошел начальник службы безопасности Бруц.
– Чем обязаны? – спросил я.
– Я вынужден задать вам несколько вопросов в связи с нападением на госпожу Бланцетти, – заявил он сухо и официально.
– А кто такая госпожа Бланцетти? – снова спросил я, впрочем, понимая, что речь идет о соседке.
– Постоялица из двести пятьдесят третьего номера.
– С ней все в порядке? – поинтересовалась Татьяна. После душа наряд на ней был довольно легкомысленный, и Бруц никак не мог сосредоточиться.
– И да и нет, – уклончиво ответил он. – Ее здоровье вне опасности, но вот память… Очевидно, ее поразили цефалошокером или подобным ему оружием.
– Понятно, но нас-то это как касается?
– Мы проверили ваше алиби и считайте, что его у вас нет, – господин Абметов был вынужден признать, что во время завтрака вы выходили. На дверях ее номера есть только ваши следы и следы самой госпожи Бланцетти. Выводы делайте сами…
– Ну и что? – возмутился я. – Вам же сказали, что вчера я помог ей открыть дверь.
– И заодно просканировали замок, – предположил Бруц.
– Вранье, – ответил я.
– Чушь собачья, – поддержала меня Татьяна.
– Не знаю, не знаю, – вздохнул Бруц, глядя в разрез Татьяниного платья.
– Если не знаете, то тогда оставьте нас в покое, – взвилась Татьяна. Разрез на платье еще больше расширился и Бруц забыл, зачем пришел. Он спросил:
– С какой целью вы приехали на Оркус?
– Ограбить первого попавшегося соседа по номеру, – огрызнулся я.
– Ну почему же первого попавшегося, – деликатно возразил Бруц, – вы же специально попросили этот номер.
Крыть мне было нечем. Рассказывать про сумму номеров было бы глупо, тем более что она оказалась вовсе не той, что требовалась.
– Для нас число двести пятьдесят четыре – счастливое, – нашлась Татьяна, – и попробуйте докажите, что это не так.
А что тут доказывать, думаю я, оно и вправду оказалось несчастливым. Хотя нет, все же счастливым – ведь ворвались не к нам, а к соседям. Ход мысли у Бруца был примерно такой же, как у меня.
– Ваш друг попал в скверную историю, – сказал он Татьяне, – а это, согласитесь, уже – несчастье.
Когда убили Перка, я попал в число подозреваемых. История повторяется, но теперь как фарс: я ограбил какую-то Бланцетти. Мне надоело спорить с Бруцем, и я ударил тяжелой артиллерией:
– Дайте мне номер местного полицейского участка, – велел я тоном, не терпящим возражений.
– А не рано ли вызывать полицию, – растерялся Бруц, – прежде всего мы хотим избежать скандала. Как и вы, я полагаю.
– Делайте, что вам велели, – еще более грозно приказал я, – а не то скандал вам обеспечен. Например, вашим клиентам будет очень интересно узнать о том, что вы прослушиваете их разговоры.
Бруц напрягся – видимо, я попал в точку. После того как он выдал мне и номер полиции и имя местного начальника, я связался с одним из руководителей Оркуса – с тем, с кем мне довелось сотрудничать во время расследования двухгодичной давности. Я вкратце обрисовал ему ситуацию, назвал имя полицейского чина, который, по моему мнению, мог бы эту ситуацию исправить. Мой собеседник, в свою очередь, позвонил кому-то из полицейских боссов, последний – еще кому-то и так далее, пока цепочка не дошла до самого Бруца. Наверное, ему здорово влетело, потому что он напрягся еще больше. Заикающимся голосом он долго извинялся, сказал, что всегда к нашим услугам, после чего, неловко пятясь, удалился. Никакой дополнительной помощи я у оркусовского руководства не просил – сказал, что я здесь на отдыхе, а не на задании. А Бруц и так все прекрасно понял и будет теперь у меня на посылках, если, конечно, потребуется.
– С чего ты взял, что они нас прослушивают? – спросила Татьяна, после того как за Бруцем захлопнулась дверь.
– Слишком быстро они вышли на Абметова. Бруц узнал, что я звонил в четыреста двенадцатый номер. Само по себе это еще ни о чем не говорит – исходящие звонки могут фиксироваться, чтобы потом вставить их в счет. Девице из того номера я сказал, что звоню в четыреста тринадцатый – и Бруц это слышал, потому и нашел Абметова так быстро. Заодно мы теперь точно знаем, что Абметов живет именно в четыреста тринадцатом.
– А не проще ли у него самого спросить?
– Не стоит. Пускай думает, что мы не догадались…
– Так ты подозреваешь Абметова?
– Никто не знает, сколько времени эта Бланцетти пролежала без сознания, следовательно, и время нападения точно установить невозможно. Выйдя из ресторана, Абметов мог прямиком отправиться к ней. Или у него был сообщник, что, кстати, вполне реально. Да и вообще, я теперь всех подозреваю, – заявил я, но тут же поправился: – Кроме тебя – ты из ресторана не отлучалась, а после ресторана все время была со мной.
– Ах так, только поэтому! – возмутилась Татьяна и запустила в меня подушкой. Я не стал уворачиваться, и подушка попала в цель. А Татьяна даже не посмотрела, куда попала, – она вдруг о чем-то задумалась.
– Хочешь еще одного подозреваемого? – неожиданно спросила она.
– Выкладывай, – потребовал я.
– Сегодня утром, перед завтраком, я видела Йохана…
– Шутишь?
– Нет, я думаю, это был он, – уверенности в ее голосе не было, – я сначала не хотела тебе говорить – ведь это мог быть и не он. И еще, я боялась, что ты подумаешь… впрочем, не важно.
– Давай, давай, договаривай, – строго потребовал я.
– Я боялась, что ты подумаешь, будто про симпозиум по археологии мы с Марго нарочно придумали, чтобы ты взял меня на Оркус.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113