Остальные сотрудники делают вид, будто им не смешно.
Ларсон использует в статьях выдуманную им же самим (или Редактором) терминологию и обещает к следующему номеру построить машину времени или расширить Канал до соседней галактики.
Яна в журнале не сотрудничает, поскольку работает в Отделе легально. За подписью Номуры я пока еще ни одной статьи не видел. Какое прикрытие у Шефа – не знает никто, но ходят слухи, что Шеф и Редактор – одно лицо. Лично я этому не верю. Но я готов поверить, что эти слухи распространяет именно Шеф. Ссылаться на «Сектор Фаониссимо» я предпочитаю лишь в случае крайней необходимости, чтобы люди не стали его паче чаяния читать. Была еще одна проблема: последний месяц я не читал своих статей, даже не знаю, о чем они, поэтому, если б вдруг кто-нибудь спросил меня о них, ответить мне было бы нечего.
– Проходите, корпус "С", комната 626, вас проводят, – последовал долгожданный ответ, и над входом зажегся зеленый индикатор.
План здания я более или менее себе представлял – он имелся в нашем досье, и я постарался его запомнить. Когда знаешь, куда идти, никогда не помешает немного заблудиться. Поэтому я не стал дожидаться провожатого, а двинулся прямиком к лифтам. В кабине нажал первый попавшийся этаж (он оказался седьмым) и стал обдумывать свои дальнейшие действия. Еще дома я решил, что та «не абстрактная» ситуация, о которой мы размышляли вместе с Берхом, не совсем верно иллюстрирует порученное мне дело. Что мы знаем? Во-первых, вирус уничтожил несколько локусов, содержавших информацию о биологических и антропологических исследованиях. Во-вторых, среди уничтоженных локусов находились те, ради которых злоумышленник и запустил свой вирус. Для определенности, будем считать, что настоящей целью являлось уничтожение информации о «гномах». Логично предположить, что у владельца локуса с «гномами» попутно были стерты и другие, не столь ценные и не столь секретные, локусы. «Владелец гномов» мог рассуждать так: "Если я ни слова не скажу об утраченных «малоценных» локусах, то и остальные пострадавшие и следователи из ОИБ могут заподозрить неладное – у одних сотрудников такой-то локус стерт, а у меня почти такой же локус остался цел. И на всякий случай проверят, на самом ли деле у меня ничего не пропало или я попросту пытаюсь скрыть факт исчезновения данных. Поэтому мне лучше заявить о пропаже «малоценных» локусов, но про «гномов», разумеется, – ни слова.
Рассуждать от собственного имени труднее, чем от чужого. Я не придумал ничего умнее, как намекнуть всем пятерым – Джонсу, Шлафферу, Симоняну, Перку и Дейч – что, мол, мне как журналисту кое-что о гномах известно, а затем послушать, что они на это скажут. В конце концов, я же не шантажист, чтобы действовать исподтишка, и не адвокат, чтобы уважать чужие секреты. Намекать всегда удобнее при личной встрече – за тем я и прибыл в Институт антропоморфологии.
Длинные институтские коридоры плавно, по дуге, расширялись к середине, затем снова сужались, создавая иллюзию большего объема и странного, искривленного пространства. Я брел по ним в полнейшем одиночестве. Все вокруг будто вымерло… или я неудачно выбрал этаж. Впереди показался очередной перекресток – мой коридор, выкрашенный в нейтральный бежевый цвет, пересекался под прямым углом с ядовито-желтым и более узким коридором. До перекрестка оставалось шагов семь-восемь, когда из правого желтого ответвления до меня донесся топот, сначала едва слышный, как биение чьего-то торопливого сердца. Звук шел по нарастающей.
Берх однажды сказал, что всегда может определить по звуку шагов, бежит ли человек за кем-то или от кого-то. Это он при Шефе такое сказал. А Шеф за словом в карман не лезет – ответил, что Берх даже не способен определить, идет ли человек вперед или пятится задом. Но зря он так о Верхе. Просто Берх невезучий. В том смысле, что хоть он и оказывается обычно прав, но выясняется это лишь тогда, когда все уже напрочь забыли, что именно он говорил и говорил ли вообще что-нибудь. Один я, как правило, все помню. Поэтому Берх дружит только со мной.
Топот все приближался; отдавая в ушах сбивчивой, неритмичной дробью, он становился все громче и громче. Я прижался к стене, не дойдя нескольких шагов до перекрестка, – не хотел быть замеченным раньше, чем я сам увижу бегущего. Наверное, именно в этот момент я и отвлекся, точнее, посмотрел куда-то не туда, а бегущий мог оказаться очень маленького роста (например – гномом!). Так или иначе, но топот стал стихать, но уже слева от меня. Будто невидимка пробежал перед самым моим носом. Свалить вину на солнцезащитные очки я уже не мог – они лежали в кармане. Может, они тут еще и невидимок разводят? Только я сделал несколько шагов вперед, как из правого коридора бесшумно выскочил небольшой кар. Кар промчался, едва не задев меня, и устремился вслед за невидимкой. Я успел разглядеть, что каром управлял некто в красном биозащитном комбинезоне, и еще, я думаю, он меня не заметил. Я посмотрел им вслед, но увидел лишь быстро удалявшийся от меня кар. Того, кого он преследовал, мне видно не было. Коридор был настолько длинным, что я так и не понял – они исчезли, потому что свернули или потому что зрение у меня никудышное.
Так или иначе, но преследовать их не было никакого смысла. И я пошел прямо, как шел до этого. Седьмой этаж оставался по-прежнему пустынен и неинтересен. Я спустился на шестой. Но это был не тот шестой, где находится кабинет Шлаффера. Фил Шлаффер сидел в корпусе "С", а я в данный момент путешествовал по корпусу "А". План института подсказывал мне, что где-то рядом должна была находиться лаборатория Тонких Нейроструктур вместе с симпатичной Лорой Дейч. На шестом этаже я наткнулся на нескольких сотрудников. Я поинтересовался, как мне разыскать госпожу Дейч, они отвечали охотно, но противоречиво. Тот же вопрос я задал и красному комбинезону – точь-в-точь такому как тот, что управлял каром и гонялся за невидимкой. Комбинезон снял маску и оказался Лорой Дейч.
– Ну как, догнали? – Я изменил прежнюю формулировку вопроса.
– Еле-еле… А, так это вас я чуть не переехала? – догадалась она. По голосу было трудно понять, сожалеет ли она о том, что я не попал под кар, или нет. Но сам голос был приятный. Совсем не похожа на Татьяну, подумал я.
– Было дело, – признался я. – А за кем вы гнались? Уж не за гномом ли?
– Да ну что вы, у нас гномы не водятся, – улыбнулась она, – бикадал трипода сбежал. Они такие непоседы!
– А этот, как его… бикадал – он не гном? – Я продолжил гнуть свою линию, но без особой надежды – слово «гном» не произвело на Лору Дейч никакого впечатления.
– Вы что ж, гномов никогда не видели? – изумилась она очень натурально. Я возразил:
– Гномов видел, а бикадалов – нет.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113
Ларсон использует в статьях выдуманную им же самим (или Редактором) терминологию и обещает к следующему номеру построить машину времени или расширить Канал до соседней галактики.
Яна в журнале не сотрудничает, поскольку работает в Отделе легально. За подписью Номуры я пока еще ни одной статьи не видел. Какое прикрытие у Шефа – не знает никто, но ходят слухи, что Шеф и Редактор – одно лицо. Лично я этому не верю. Но я готов поверить, что эти слухи распространяет именно Шеф. Ссылаться на «Сектор Фаониссимо» я предпочитаю лишь в случае крайней необходимости, чтобы люди не стали его паче чаяния читать. Была еще одна проблема: последний месяц я не читал своих статей, даже не знаю, о чем они, поэтому, если б вдруг кто-нибудь спросил меня о них, ответить мне было бы нечего.
– Проходите, корпус "С", комната 626, вас проводят, – последовал долгожданный ответ, и над входом зажегся зеленый индикатор.
План здания я более или менее себе представлял – он имелся в нашем досье, и я постарался его запомнить. Когда знаешь, куда идти, никогда не помешает немного заблудиться. Поэтому я не стал дожидаться провожатого, а двинулся прямиком к лифтам. В кабине нажал первый попавшийся этаж (он оказался седьмым) и стал обдумывать свои дальнейшие действия. Еще дома я решил, что та «не абстрактная» ситуация, о которой мы размышляли вместе с Берхом, не совсем верно иллюстрирует порученное мне дело. Что мы знаем? Во-первых, вирус уничтожил несколько локусов, содержавших информацию о биологических и антропологических исследованиях. Во-вторых, среди уничтоженных локусов находились те, ради которых злоумышленник и запустил свой вирус. Для определенности, будем считать, что настоящей целью являлось уничтожение информации о «гномах». Логично предположить, что у владельца локуса с «гномами» попутно были стерты и другие, не столь ценные и не столь секретные, локусы. «Владелец гномов» мог рассуждать так: "Если я ни слова не скажу об утраченных «малоценных» локусах, то и остальные пострадавшие и следователи из ОИБ могут заподозрить неладное – у одних сотрудников такой-то локус стерт, а у меня почти такой же локус остался цел. И на всякий случай проверят, на самом ли деле у меня ничего не пропало или я попросту пытаюсь скрыть факт исчезновения данных. Поэтому мне лучше заявить о пропаже «малоценных» локусов, но про «гномов», разумеется, – ни слова.
Рассуждать от собственного имени труднее, чем от чужого. Я не придумал ничего умнее, как намекнуть всем пятерым – Джонсу, Шлафферу, Симоняну, Перку и Дейч – что, мол, мне как журналисту кое-что о гномах известно, а затем послушать, что они на это скажут. В конце концов, я же не шантажист, чтобы действовать исподтишка, и не адвокат, чтобы уважать чужие секреты. Намекать всегда удобнее при личной встрече – за тем я и прибыл в Институт антропоморфологии.
Длинные институтские коридоры плавно, по дуге, расширялись к середине, затем снова сужались, создавая иллюзию большего объема и странного, искривленного пространства. Я брел по ним в полнейшем одиночестве. Все вокруг будто вымерло… или я неудачно выбрал этаж. Впереди показался очередной перекресток – мой коридор, выкрашенный в нейтральный бежевый цвет, пересекался под прямым углом с ядовито-желтым и более узким коридором. До перекрестка оставалось шагов семь-восемь, когда из правого желтого ответвления до меня донесся топот, сначала едва слышный, как биение чьего-то торопливого сердца. Звук шел по нарастающей.
Берх однажды сказал, что всегда может определить по звуку шагов, бежит ли человек за кем-то или от кого-то. Это он при Шефе такое сказал. А Шеф за словом в карман не лезет – ответил, что Берх даже не способен определить, идет ли человек вперед или пятится задом. Но зря он так о Верхе. Просто Берх невезучий. В том смысле, что хоть он и оказывается обычно прав, но выясняется это лишь тогда, когда все уже напрочь забыли, что именно он говорил и говорил ли вообще что-нибудь. Один я, как правило, все помню. Поэтому Берх дружит только со мной.
Топот все приближался; отдавая в ушах сбивчивой, неритмичной дробью, он становился все громче и громче. Я прижался к стене, не дойдя нескольких шагов до перекрестка, – не хотел быть замеченным раньше, чем я сам увижу бегущего. Наверное, именно в этот момент я и отвлекся, точнее, посмотрел куда-то не туда, а бегущий мог оказаться очень маленького роста (например – гномом!). Так или иначе, но топот стал стихать, но уже слева от меня. Будто невидимка пробежал перед самым моим носом. Свалить вину на солнцезащитные очки я уже не мог – они лежали в кармане. Может, они тут еще и невидимок разводят? Только я сделал несколько шагов вперед, как из правого коридора бесшумно выскочил небольшой кар. Кар промчался, едва не задев меня, и устремился вслед за невидимкой. Я успел разглядеть, что каром управлял некто в красном биозащитном комбинезоне, и еще, я думаю, он меня не заметил. Я посмотрел им вслед, но увидел лишь быстро удалявшийся от меня кар. Того, кого он преследовал, мне видно не было. Коридор был настолько длинным, что я так и не понял – они исчезли, потому что свернули или потому что зрение у меня никудышное.
Так или иначе, но преследовать их не было никакого смысла. И я пошел прямо, как шел до этого. Седьмой этаж оставался по-прежнему пустынен и неинтересен. Я спустился на шестой. Но это был не тот шестой, где находится кабинет Шлаффера. Фил Шлаффер сидел в корпусе "С", а я в данный момент путешествовал по корпусу "А". План института подсказывал мне, что где-то рядом должна была находиться лаборатория Тонких Нейроструктур вместе с симпатичной Лорой Дейч. На шестом этаже я наткнулся на нескольких сотрудников. Я поинтересовался, как мне разыскать госпожу Дейч, они отвечали охотно, но противоречиво. Тот же вопрос я задал и красному комбинезону – точь-в-точь такому как тот, что управлял каром и гонялся за невидимкой. Комбинезон снял маску и оказался Лорой Дейч.
– Ну как, догнали? – Я изменил прежнюю формулировку вопроса.
– Еле-еле… А, так это вас я чуть не переехала? – догадалась она. По голосу было трудно понять, сожалеет ли она о том, что я не попал под кар, или нет. Но сам голос был приятный. Совсем не похожа на Татьяну, подумал я.
– Было дело, – признался я. – А за кем вы гнались? Уж не за гномом ли?
– Да ну что вы, у нас гномы не водятся, – улыбнулась она, – бикадал трипода сбежал. Они такие непоседы!
– А этот, как его… бикадал – он не гном? – Я продолжил гнуть свою линию, но без особой надежды – слово «гном» не произвело на Лору Дейч никакого впечатления.
– Вы что ж, гномов никогда не видели? – изумилась она очень натурально. Я возразил:
– Гномов видел, а бикадалов – нет.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113