Со вторым ударом сердца я был уже на ногах, точнее, на коленях – на ноги я встать не смог – они затекли во время сна. Сделал несколько выстрелов в пустоту. Номура, не понимая, что происходит, с ожесточением поливал из импульсного лазера темную полость – как назло, прожектор светил совсем в другую сторону, а спаренного с лазером фонаря явно не хватало, чтобы разогнать тьму. Как потом выяснилось, он стрелял просто туда же, куда и я, вслепую. Мы взглянули друг на друга, убедились, что оба живы и здоровы, если не считать, конечно, легкого помрачения рассудка. Только после этого одновременно прекратили стрельбу. Пещеру заволокло дымом и гарью.
– Т-ты ч-чего? – спросил он, слегка заикаясь.
– Да так, ничего – кошмар приснился, – ответил я – А ты заснул?
Зря спросил – и так ясно, что, отключив звуковую сигнализацию, Номура благополучно уснул.
– Н-нет, н-не знаю. – Номуре было стыдно, и я не стал усугублять.
– Ладно, бывает… Я его видел.
– Кого?
– Туриста… если он тут один такой.
– Давай посмотрим, может, что-нибудь записалось, – предложил он.
– Сначала взглянем, вдруг попали, – возразил я безо всякой, впрочем, надежды.
Как и следовало ожидать, никаких поверженных врагов мы не обнаружили. Оплавленные осколки горной породы были единственными нашими трофеями. Стали просматривать запись. Аппаратура в отличие от Номуры не спала – она ясно зафиксировала приближение теплокровного существа, очертаниями похожего на человека. Существо приблизилось сначала к Номуре, потом – ко мне. На видеокамеру попал край балахона, капюшон, затем, всего на секунду, стало видно лицо «туриста», но лишь наполовину. Что не скрыл капюшон, скрыла тень от него. Поэтому ничего нового по сравнению с тем, что я уже видел, не записалось. Но и по такому неясному изображению комлог способен смоделировать приблизительный портрет гомоида. В итоге у нас получился мужчина средних лет, изможденный, как после продолжительной тяжелой болезни или голодовки. Острый нос с горбинкой, узкие скулы, кожа тонкая и желтая, как пергамент. С глазами комлог ничего не смог сделать – все те же глубокие глазницы, и больше – ничего.
– Ну и привидение, – ухмыльнулся Номура, – если он и турист, то, вероятно, очень давно.
– Зато теперь есть надежда, что мы на правильном пути, – утешил его я, – в общем, поздравляю. Если б ты не уснул, он бы не приблизился и у нас не было бы записи его изображения. И заметь – он не пытался нас убить, хотя мог сделать это без особого труда. Кроме того, теперь мы знаем, куда двигаться дальше, – добавил я, просмотрев запись тепловизора с начала. На записи было четко видно, из какого ответвления вышел гомоид. И вернулся он тем же путем, каким пришел
На часах было начало пятого. Ни о каком сне не могло быть и речи – мы стали собираться в путь.
Второй день не принес никаких неожиданностей. От вчерашних нагрузок ноги у меня побаливали, но с обстановкой я уже освоился, и Номуре не пришлось ни вытаскивать меня из колодцев, ни даже сдерживать шаг. Поскольку день начался раньше, чем мы планировали, мы устроили не один, а два коротких привала.
– Ну что, заночуем здесь? – спросил я Номуру, когда на исходе второго дня путешествия по лабиринту мы оказались в гигантской полости с гладкими, будто отшлифованными стенами и высоким коническим сводом. Выходов из нее было несколько, и на завтра мы запланировали проверить каждый из них Пещера поразила нас своими размерами.
– Вот это да! – восхитился мой попутчик, нащупав наконец лучом прожектора ее свод. – Метров тридцать, не меньше!
Над нашими головами свисал огромный сталактит, рядом с ним присоседились другие, поменьше, но их было столько, что, где ни встань, все равно окажешься под каким-нибудь сталактитом.
– Неуютно здесь, – я поежился, – как в пасти у оркусозавра.
– Согласен, – односложно ответил Номура. Пещера нравилась ему не больше, чем мне.
– Выбора у нас нет, – продолжил я, – исследовать ответвления мы сегодня уже не успеем. Номура возразил:
– Давай хотя бы сенсорами прощупаем. Своею неутомимостью Номура стал меня понемногу доставать. Но пасовать перед младшим коллегой мне было неудобно.
– Ладно, давай, будь по-твоему, – согласился я.
Из пещеры было четыре выхода. Если верить карте и если считать, что нашей целью был биохимический завод, то годились два. Еще один, если верить все той же карте, вел буквально в никуда. А четвертый и выходом-то, строго говоря, не был – скорее это была узкая щель на высоте десяти метров от земли. Пока Номура настраивал аппаратуру я обошел всю пещеру по периметру. Мне казалось, что на аппаратуру тут надеяться нечего, нужно искать следы «туристов». Идя по кругу, я наконец дошел до того участка стены, что находился прямо под щелью. Стена как стена – такая же гладкая, как и везде, но слой льда на ней был толще, чем на других участках стены. Этим льдом был замерзший водопад, который лил когда-то из той дыры, или щели, что находилась в восьми с небольшим метрах надо мною. В свете прожектора лед отливал розовым и желтым, сквозь перчатки холод не чувствовался, и лед казался цветным стеклом, застывшим прежде, чем мастер решил, что из него вылепить. Желая убедиться, что это все-таки лед, а не стекло, я снял перчатку и провел рукою. От холода рука мгновенно онемела, и тем более удивительно, что я сумел различить на ощупь ту маленькую выбоину, или, вернее, небольшой скол, правильной треугольной формы. Из-за бликов выбоина была с трудом различима глазом. Что там ладони – внутри у меня все похолодело! Я готов был поклясться, что кто-то наблюдает за мною сверху и ответных действий стоит ждать с минуты на минуту. Вот так, стоя у самой стены, я был слишком уязвим для нападения. Номура копался далеко в стороне, и, чтобы привлечь его внимание, я зашипел что-то невразумительное в микрофон. Когда он удосужился на меня взглянуть, я знаком попросил его отвернуть прожектор в сторону. Сам же стал подсвечивать ледяную стену фонарем так, чтобы от неровностей появились тени. Но зрению я по-прежнему не доверял и, меняя руку, исследовал стену еще и на ощупь. Обнаружил второй скол, совсем свежий – как и первый. Вероятно, были и другие, но выше по стене. Накопленная за весь день усталость исчезла в мгновение ока
Мы отошли подальше от подозрительного места и стали шепотом совещаться. Говорить в полный голос у нас не было ни малейшего желания.
– Полезем сразу или запустим «жука»? – спросил Номура.
– Ну нет, сначала «жука», – решил я твердо.
С точки зрения «жука» наВерху царило полное спокойствие. Разумеется, передаваемая им картинка была предельно абстрактной, ведь из-за кромешной темноты снять что-либо в видимых лучах было нереально. Немною выручил поднятый на десятиметровую высоту прожектор.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113
– Т-ты ч-чего? – спросил он, слегка заикаясь.
– Да так, ничего – кошмар приснился, – ответил я – А ты заснул?
Зря спросил – и так ясно, что, отключив звуковую сигнализацию, Номура благополучно уснул.
– Н-нет, н-не знаю. – Номуре было стыдно, и я не стал усугублять.
– Ладно, бывает… Я его видел.
– Кого?
– Туриста… если он тут один такой.
– Давай посмотрим, может, что-нибудь записалось, – предложил он.
– Сначала взглянем, вдруг попали, – возразил я безо всякой, впрочем, надежды.
Как и следовало ожидать, никаких поверженных врагов мы не обнаружили. Оплавленные осколки горной породы были единственными нашими трофеями. Стали просматривать запись. Аппаратура в отличие от Номуры не спала – она ясно зафиксировала приближение теплокровного существа, очертаниями похожего на человека. Существо приблизилось сначала к Номуре, потом – ко мне. На видеокамеру попал край балахона, капюшон, затем, всего на секунду, стало видно лицо «туриста», но лишь наполовину. Что не скрыл капюшон, скрыла тень от него. Поэтому ничего нового по сравнению с тем, что я уже видел, не записалось. Но и по такому неясному изображению комлог способен смоделировать приблизительный портрет гомоида. В итоге у нас получился мужчина средних лет, изможденный, как после продолжительной тяжелой болезни или голодовки. Острый нос с горбинкой, узкие скулы, кожа тонкая и желтая, как пергамент. С глазами комлог ничего не смог сделать – все те же глубокие глазницы, и больше – ничего.
– Ну и привидение, – ухмыльнулся Номура, – если он и турист, то, вероятно, очень давно.
– Зато теперь есть надежда, что мы на правильном пути, – утешил его я, – в общем, поздравляю. Если б ты не уснул, он бы не приблизился и у нас не было бы записи его изображения. И заметь – он не пытался нас убить, хотя мог сделать это без особого труда. Кроме того, теперь мы знаем, куда двигаться дальше, – добавил я, просмотрев запись тепловизора с начала. На записи было четко видно, из какого ответвления вышел гомоид. И вернулся он тем же путем, каким пришел
На часах было начало пятого. Ни о каком сне не могло быть и речи – мы стали собираться в путь.
Второй день не принес никаких неожиданностей. От вчерашних нагрузок ноги у меня побаливали, но с обстановкой я уже освоился, и Номуре не пришлось ни вытаскивать меня из колодцев, ни даже сдерживать шаг. Поскольку день начался раньше, чем мы планировали, мы устроили не один, а два коротких привала.
– Ну что, заночуем здесь? – спросил я Номуру, когда на исходе второго дня путешествия по лабиринту мы оказались в гигантской полости с гладкими, будто отшлифованными стенами и высоким коническим сводом. Выходов из нее было несколько, и на завтра мы запланировали проверить каждый из них Пещера поразила нас своими размерами.
– Вот это да! – восхитился мой попутчик, нащупав наконец лучом прожектора ее свод. – Метров тридцать, не меньше!
Над нашими головами свисал огромный сталактит, рядом с ним присоседились другие, поменьше, но их было столько, что, где ни встань, все равно окажешься под каким-нибудь сталактитом.
– Неуютно здесь, – я поежился, – как в пасти у оркусозавра.
– Согласен, – односложно ответил Номура. Пещера нравилась ему не больше, чем мне.
– Выбора у нас нет, – продолжил я, – исследовать ответвления мы сегодня уже не успеем. Номура возразил:
– Давай хотя бы сенсорами прощупаем. Своею неутомимостью Номура стал меня понемногу доставать. Но пасовать перед младшим коллегой мне было неудобно.
– Ладно, давай, будь по-твоему, – согласился я.
Из пещеры было четыре выхода. Если верить карте и если считать, что нашей целью был биохимический завод, то годились два. Еще один, если верить все той же карте, вел буквально в никуда. А четвертый и выходом-то, строго говоря, не был – скорее это была узкая щель на высоте десяти метров от земли. Пока Номура настраивал аппаратуру я обошел всю пещеру по периметру. Мне казалось, что на аппаратуру тут надеяться нечего, нужно искать следы «туристов». Идя по кругу, я наконец дошел до того участка стены, что находился прямо под щелью. Стена как стена – такая же гладкая, как и везде, но слой льда на ней был толще, чем на других участках стены. Этим льдом был замерзший водопад, который лил когда-то из той дыры, или щели, что находилась в восьми с небольшим метрах надо мною. В свете прожектора лед отливал розовым и желтым, сквозь перчатки холод не чувствовался, и лед казался цветным стеклом, застывшим прежде, чем мастер решил, что из него вылепить. Желая убедиться, что это все-таки лед, а не стекло, я снял перчатку и провел рукою. От холода рука мгновенно онемела, и тем более удивительно, что я сумел различить на ощупь ту маленькую выбоину, или, вернее, небольшой скол, правильной треугольной формы. Из-за бликов выбоина была с трудом различима глазом. Что там ладони – внутри у меня все похолодело! Я готов был поклясться, что кто-то наблюдает за мною сверху и ответных действий стоит ждать с минуты на минуту. Вот так, стоя у самой стены, я был слишком уязвим для нападения. Номура копался далеко в стороне, и, чтобы привлечь его внимание, я зашипел что-то невразумительное в микрофон. Когда он удосужился на меня взглянуть, я знаком попросил его отвернуть прожектор в сторону. Сам же стал подсвечивать ледяную стену фонарем так, чтобы от неровностей появились тени. Но зрению я по-прежнему не доверял и, меняя руку, исследовал стену еще и на ощупь. Обнаружил второй скол, совсем свежий – как и первый. Вероятно, были и другие, но выше по стене. Накопленная за весь день усталость исчезла в мгновение ока
Мы отошли подальше от подозрительного места и стали шепотом совещаться. Говорить в полный голос у нас не было ни малейшего желания.
– Полезем сразу или запустим «жука»? – спросил Номура.
– Ну нет, сначала «жука», – решил я твердо.
С точки зрения «жука» наВерху царило полное спокойствие. Разумеется, передаваемая им картинка была предельно абстрактной, ведь из-за кромешной темноты снять что-либо в видимых лучах было нереально. Немною выручил поднятый на десятиметровую высоту прожектор.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113