– Более или менее точно «квутцат ха дерех» означает «короткий путь». Теперь представь себе, что ты живешь на сфере и…
– Мы и так живем на сфере. Чем Фаон не сфера? – встряла Марго.
Стас на нее рыкнул. «Больше не буду», – прошептала она. Йохан подождал, пока они меж собой разберутся, и продолжил:
– Хорошо, Фаон так Фаон. Предположим далее, что от одной точки к другой можно передвигаться только по экватору, проходящему через эти две точки. Пусть эти точки находятся близко друг от друга, близко – в нашем обычном понимании. Тогда у тебя есть в распоряжении две дуги экватора – малая и большая. Любую из них ты можешь выбрать в качестве маршрута. Идя по большой дуге, ты совершаешь практически кругосветное путешествие, и такой путь долог – он значительно дольше, чем если двигаться по малой дуге, но и длинный путь приводит к цели – ко второй точке, я имею в виду. В том мире, где мы живем, происходит нечто подобное: куда бы мы ни двигались, какую бы цель себе ни выбирали, мы все время идем по большой, длинной дуге, поскольку короткий путь закрыт для непосвященных. Мы не рискуем заблудиться, но времени на дорогу тратим гораздо больше, чем могли бы… Для наглядности можно считать что каждая точка пространства – это маленькая сфера, и каждую такую сферу мы проходим так быстро, что нет возможности разобрать – по короткому пути мы ее преодолеваем или подлинному. Но из мгновений складываются годы и, будь мы в силах сделать каждое мгновение в десять раз короче, то в итоге годы бы превратились в месяцы. Возможно, Канал и есть тот загадочный квутцат ха дерех…
Стас терпеливо дождался, пока Йохан не кончит говорить, и вернулся к прежней теме:
– Да вы выпендриваетесь тут, а на самом деле думаете так же, как и я. Просто вы расстроились, что не нашли ничего на Сапфо, а теперь обобщаете.
– А ты завидуешь нам, поскольку не смог поехать, – получил он в ответ от Марго.
Так, думаю, примирения не вышло, спорщики перешли на личности, пора это дело пресечь.
– Господа, хватит спорить, хруммели остывают, – говорю я, – Татьяна так старалась, готовила.
Самый лучший способ остановить слишком уж разгорячившихся спорщиков, это задеть кого-нибудь третьего. Татьяна меня так и поняла, поэтому смолчала. Все дружно зачавкали непроваренными хруммелями. Первым справился с ними Стас.
– Нормально, есть можно, – сказал он, но видя, что Татьяне такого заключения недостаточно, добавил: – Даже вкусно! А ты, Йохан, не прав по поводу короткого пути, Твой аналог с дугами на сфере не проходит, поскольку нарушается аддитивность по времени.
Все уже успели забыть про короткий путь, но Стас все время, пока ел, проводил в уме необходимые вычисления. Йохан проглотил-таки последний кусок, запил чистой водой, прокашлялся и вынес Стасу приговор
– Ты, Стас, аллегорий не понимаешь! Покончив со Стасом, он вслух продолжил мысль, начало которой мы не слышали.
– … Нет, конечно, никогда невозможно точно определить, мыслящий субъект перед вами или нет. Это даже с людьми не всегда понятно. Вот ты, Татьяна, если встретишь неизвестное существо, как определишь, мыслящее оно или нет?
– Предложу ему любимых фетровых тянучек. Если не возьмет, то мыслящее, – ответила Татьяна не задумываясь
Я же за словом в карман не полез:
– То-то ты никого найти не можешь – тянучки раздаешь, а они их берут, ты и идешь дальше – мол, немыслящее существо опять попалось. Так всех в немыслящие и записала. В несознательные то есть.
Татьяна замахнулась на меня вилкой:
– Сейчас ты у меня снова бессознательным станешь!
Йохан опять проявил себя хозяином положения – ловким движением он выхватил вилку из ее руки. Как-то уж слишком легко, и я бы даже сказал, по-интимному нежно, разжал он ее пальчики. Меня это несколько напрягло. Ванду, кажется, – тоже. Йохан же как ни в чем не бывало говорит:
– Татьяна сейчас занята другой проблемой – она хочет раскрыть тайну открытия Фаона.
– Что за тайна? – спрашиваю.
– Да ну вас всех, – отмахнулась Татьяна, – опять издеваться начнете.
Мы хором поклялись, что не начнем, а я даже извинился за свое прежнее, абсолютно необдуманное, высказывание. Стас, как и я, не был в курсе «тайны открытия Фаона» и упросил-таки Татьяну о ней рассказать.
– Я бы назвала это не тайной, а недопониманием. В школе мы все проходили, что Фаон был открыт двести пятьдесят лет назад экспедицией Рампо, но я недавно и совсем по другому поводу просмотрела их бортовые записи и обнаружила, что Рампо вовсе не считал себя первооткрывателем Фаона.
– Как так, не понял. – Я действительно не понял.
– Из записей следует, что когда они высаживались на Фаоне, они думали, будто планета уже была открыта до них, но кем открыта – не упомянули. Меня это немного удивило, и я стала просматривать бортовые журналы других экспедиций на Фаон. В записях было все что угодно, кроме одного: никто не заявлял, что именно он первым ступил на поверхность планеты.
– Вот, я же говорила, – Ванда впервые за последние полчаса напомнила о себе, – мистика, кругом мистика, да и только. Когда несколько экспедиций спорят меж собой, кто из них первооткрыватель – это понятно. Но чтобы все отказывались, – такого попросту не бывает!
Я поинтересовался:
– А в хронологическом порядке все эти экспедиции нельзя выстроить?
Марго посмотрела на меня «поверх очков», хотя очки уже давно никто не носит.
– Какая хронология, Федр! Тогда еще не было синхронизированного времени, – получил я в ответ от нее.
Не следует мне встревать в научные споры. Стас сделал рискованное предположение:
– Может, они там напортачили чего? Сделали что-нибудь не совсем приличное, что-нибудь-недостойное гордого звания посланцев человечества, вот и открещиваются теперь.
Но Татьяна возразила:
– Да нет, они не открещиваются – их ведь никто ни в чем не обвиняет…
– Значит, заранее решили себя подстраховать, но, как видно, все и так сошло с рук – потомки ничего подозрительного не заметили. – Стас не хотел так просто отказываться от своей идеи.
– А у них не могло случиться какого-нибудь психического расстройства – как у тех, кто высадился на Оркусе? – спросила Марго.
– В случае Оркуса влияние исходит от самой планеты, вернее, от ее поля, искаженного двумя ее спутниками. Если бы все дело было в поле Фаона, то не только участники первых экспедиций, но и все остальные, и мы в том числе, почувствовали бы что-то неладное. – У Татьяны на все был готов ответ. – Да бросьте вы! Все эти простые варианты я давно перебрала. Перебрала и отвергла.
После такой отповеди у всех сразу пропало желание выдвигать новые гипотезы. Воцарилось молчание. Стас ненавидит, когда все молчат, ему от этого делается неловко.
– Да ладно тебе, – сказал он, – нам ведь тоже интересно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113