На терминале ТКЛ 3504 произошел очередной сбой в работе Канала, и Берху предстояло прождать несколько часов в зале ожидания.
Берх сидел в кресле и уже битый час пытался разгадать, что же все-таки означает буква "Л" в аббревиатуре «ТКЛ»; большими красными буквами она была выведена на стене прямо перед ним. Он настолько ушел в свои мысли, что не заметил, как в соседнее кресло опустился мужчина в гражданском и потому необычном для здешних мест костюме. Он уселся рядом с Берхом, хотя свободных мест в зале ожидания было предостаточно,
– Тоже ждете транспортировки? – спросил незнакомец.
Берх от неожиданности вздрогнул. Надо сказать, что туристы, которых так много и на Оркусе, и на Фаоне, и даже на Хармасе, редко заглядывают на ТКЛ 3504. Основную часть пассажиров на 3504-м составляют астронавты-исследователи, ученые, инженеры, техники и прочие сотрудники дальних космических станций. Незнакомец, казалось, не подходил ни под одну из перечисленных категорий. На вид ему было лет пятьдесят с небольшим. У него были длинные аккуратно постриженные волосы, небольшая бородка, лицо загорелое, но загорал незнакомец, сразу видно, не под кварцевой лампой. В довершение всего одет он был в новый, но подчеркнуто старомодный шерстяной костюм, тогда как все остальные, кто сидел в зале ожидания, носили унылые форменные комбинезоны. Сам Берх выбрал для себя светло-оранжевый комбинезон спасательных служб, поскольку счел, что его миссия в чем-то сродни спасательной.
– Извините… вы что-то спросили? – Берх отозвался не сразу.
– Простите, что отвлек вас от ваших мыслей… – С этими словами незнакомец выразительно посмотрел на надпись на стене – туда, куда только что смотрел Берх. – Я спросил, вы ждете транспортировки?
Он мог бы и не спрашивать – все, кто сидел в зале ожидания, ждали именно этого.
– Да вот жду, пока устранят технические следствия… – пробормотал Берх.
– Простите, какие следствия? – не понял незнакомец. В этом не было ничего удивительного – к верховскои манере изъясняться надо еще привыкнуть.
– Было сказано, что по техническим причинам транспортировка отложена. Следовательно, транспортировка начнется, когда будут устранены следствия технических причин. Короче говоря, технические следствия, – объяснил Берх.
Мужчина с бородкой возразил:
– У технических причин бывают не только технические следствия. И насколько я слышал, обычно говорят "устранить причины того-то и того-то… "
– Устранить причины нельзя, – отрезал Берх, – они уже случились, как их в таком случае можно устранить? Устраняют последствия, а не причины. А о «нетехнических» следствиях мне вообще ничего не известно.
Незнакомец рассмеялся, собеседник ему явно импонировал.
– Хорошо, следствия так следствия… Вам в какую сторону?
– Плером, – равнодушно ответил Берх. Сказав так, он выдал не слишком большой секрет, поскольку направления на загрузочном блоке назывались по имени ближайшего Терминала, имеющего именно имя, а не номер.
– Правильно говорить «Плерома», а не «Плером», – поправил его собеседник.
– Я говорю, как все говорят…
– Ну прям так и все! – засомневался незнакомец. – Хотя в наше время можно говорить с кем угодно и о чем угодно, но вот раньше…
– Что раньше? – заинтересовался Берх.
– Раньше люди спрашивали Господа Бога: «Господь, мы хотим знать о кеноме и Плероме, что нас держит здесь, как мы оказались в этом мире и каким образом мы покинем его».
– И что Господь Бог им ответил?
– О Господе не судят с чужих слов, – нравоучительно заметил незнакомец.
Берх счел такой ответ по меньшей мере невежливым; он пожал плечами и отодвинулся (но не дальше, чем это позволили подлокотники кресла). Мужчине в гражданском костюме не хотелось терять собеседника. Он сказал:
– Вы меня не так поняли… Люди слушают, что им говорят, но слышат лишь то, что хотят услышать. Что же касается Плеромы… Вы знаете, как был создан Мир? – безо всякого перехода спросил он.
Берх снова отвлекся от созерцания красной надписи на стене.
– Очень смутно, – небрежно бросил он. Уж кто-кто, а он-то точно знает, как создавали Мир, но из вежливости всегда готов выслушать любую альтернативную версию. Незнакомец, ничуть ни смутившись, продолжил:
– Вначале был Абсолют…
– Я слышал, что вначале было Слово, – перебил его Берх.
Реплика Верха, казалось, только обрадовала его собеседника:
– Вот именно, все так и думают, – сказал он, – но спрашивается, как и из чего Слово создало Мир.
– А это имеет отношение к Плерому? – насторожился Берх.
– К Плероме, – опять поправил его собеседник. – Да, к Плероме это имеет самое непосредственное отношение. Итак, мы говорим Слово создало Мир из Абсолюта. А Абсолют – это то, что мы называем абсолютным пространством событий, то есть все события, какие не только были или будут, но и те, что могли бы быть или могут быть, в общем, все что угодно, иначе не скажешь.
– А что же тогда создавать, если все уже есть? – удивился Берх.
– Смысл, создавать можно лишь смысл, – уверенно ответил незнакомец. – Я скажу даже так: смысл божественного творения в создании смысла. Человек же творит, и постигая смысл божественного творения, и заново, как божество, смысл создавая. В этом дуализме заключается его человеческая трагедия – он одновременно и создатель, и создаваемое. Но, извините, я немного забежал вперед. Пока у нас есть только Абсолют, в котором есть все, кроме смысла. В нем нет ни пространства, ни времени, ведь чтобы появилось время, тоже нужен определенный смысл.
– Ну и какой же? – быстро спросил Берх, предчувствуя, что за последним заявлением незнакомца должна последовать долгая и многозначительная пауза.
– Время упорядочивает события – а это уже какой-никакой, а все же смысл. Время появляется только тогда, когда можно различать причины и следствия – тут ваше давешнее замечание про сбой гравиструнной дерелятиви-зации как нельзя более кстати. Божественный Ну-с, или Ум, из хаоса заполняющих Абсолют событий, создал цепочки – причины и следствия – так возникло Время, а следом, дополняя Время, возникло Пространство. Процесс божественного осмысления очень похож на то, как человек осмысливает или познает мир. Мы с вами смотрим на окружающий нас хаос и вдруг видим, что уж не такой он и хаос – в нем есть порядок, надо только уметь его разглядеть. Любой порядок плох тем, что он еще и ограничитель – человек, в отличие от существ более высших, попал в тиски причин и следствий, его богоподобное умение творить смысл ограничено законами, именуемыми нами законами физики. Человек вынужден жить и творить как бы в срезе между «вчера» и «завтра». Я даже готов выдвинуть смелую гипотезу, что человек – это не что иное, как тот самый Создатель, волею более могущественного Бога расслоенный и развеянный во Времени и Пространстве.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113